Ветер перемен (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 66

После скоропостижной смерти биев, причастных к попытке похищения царевича Алексея, по всей округе стали муссировать слухи, будто это хан их убил. Отравил. Дескать, выполняя договоренности с русскими, которые требовали их выдачи.

Собрался курултай.

И хану, чтобы его там же, на курултае, не убили, пришлось идти на крайние меры. Оправдаться он не мог. Ведь смерть тех биев была в его интересах. А донести мысль о том, что сие есть глупость великая и так примитивно подставиться мог только откровенный дурак, не вышло.

Все были на эмоциях.

И, что самое печальное, многие требовали крови. Вот Тауке-хану и пришлось провозгласить большой набег на Уфу. Прекрасно понимая, насколько это глупо… Ведь если русские сумели выследить и правильно заманить в ловушку исполнителей, то уж это они точно сумеют узнать. Загодя. Еще до выступления войска.

Почему на Уфу?

Так ведь именно башкиры испортили похищение. Надо наказать. Ну и дальше пойти, если тут все сложится…

И вот, заприметив что-то хан натянул поводья, останавливаясь.

Вдали из-за перелеска им навстречу выходило башкирское войско. А от них, погоняя коней ногайками, скакал передовой дозор, чуть было не столкнувшись нос к носу с башкирами.

Тауке помрачнел.

Вот так драться он не хотел и надеялся с башкирами договорится…

Время тянулось медленно.

Вязко.

Его войско подтягивалось, собираясь в кулак. Их противники поступали также. Очевидно, башкиры подставили «под ружье» всех, кого смогли. Из-за чего войско так долго и накапливалось. Час. Второй. Третий…

— Проклятье! — тихо прошипел кто-то из спутников.

— Что? — недовольно поинтересовался хан.

Тот же молча указал на запад, где вдали показались какие-то всадники. Еще черные, едва различимые точки.

— Кто это? — спросил кто-то из биев.

— Калмыки, кто еще? Я ведь говорил! — буркнул хан.

Все крайне недовольно и раздраженно промолчали. Никто ведь не любит эту проклятую фразу «А я говорил!». Но гнетущая тишина продлилась недолго. Минут семь, может восемь. Не больше.

— Смотрите! — воскликнул кто-то справа.

Все устремили взгляды туда, куда он показывал и… не сказали ни слова. Потому что там, с востока, показались еще всадники. Судя по всему — царские полки. А ведь Тауке-хан предупреждал. И если башкиры располагались прямо перед войсками хана, где-то в пятистах метрах, то калмыки и русские оказались сильно смещены назад. То есть, сближаясь они отрезали и фланг, и тыл войску улуса…

— Доволен? — раздраженно буркнул один из биев, обращаясь к хану. — Ты их верно и навел! — с чем и выхватил саблю…

[1] Плотина длиной 30 км (20+10) высотой 120 м и с основанием 120 м это до 150 млн. кубов грунта (так как там указанная высота нужна не на всем протяжении). Для сравнения при строительстве Волго-Донского канала было извлечено около 150 млн. кубов.

[2] Самарово это современный Ханты-Мансийск.

Часть 3

Глава 7

1710 год, август, 29. Рим — Москва

— Я рад, что нам наконец удалось встретится, — вполне благожелательно произнес уже престарелый Людовик XIV.

— Взаимно, — вполне благодушно кивнул Иосиф Габсбург, — да еще в таком интересном месте.

— Да. Рим… — согласился его визави, — колыбель европейской цивилизации.

— Разве не Греция?

— Я как раз по этому поводу и хотел поговорить. Что вы думаете по поводу русских?

— Признаться, я не понимаю. Такой неожиданный переход. О них можно много чего думать. Какой именно вопрос вас интересует?

— Вас не пугает стремительный рост влияния русских у турок? Новый султан, судя по всему, сделал ставку на них. Уничтожив при том, янычар. Из-за чего сместить его стало крайне непросто.

— Я полагаю, что это ситуативный союз и в скором времени он распадется. Вы же знаете — у турок семь пятниц на неделе. И они всегда себе на уме. Договоренности с ними значат немного.

— Да вы, мой мальчик, я погляжу оптимист, — улыбнулся Людовик. — Разве вы не поняли до сих пор, что этот молодой паук пытается сделать?

— Вы о принце Алексе?

— Да. Именно. И то, что вы поняли, о ком я говорю, означает ваше согласие со мной в его оценках.

— Не совсем. Его отец на паука не похож совершенно. Он скорее слон в посудной лавке. А учитывая активность принца и тот факт, что мы говорим о русских, больше вариантов и не остается. Но лично я, признаться, его пауком не вижу. В нем нет коварства. Хитер, возможно. Но не коварен.

— Очень зря, что не считаете. Впрочем, я не настаиваю. Называйте его, как хотите. Куда важнее суть.

— И какова она?

— Есть два больших дела, над которыми, год за годом, этот паучок трудится. Первое — это создание непробиваемого союза. Достаточно для того, чтобы добиться военного и, как следствие, политического доминирования. Персия… такой странный выбор, не так ли? Столько усилий. Столько стараний. И все зачем? Не задумывались? Все дело в том, что такой союз создает конфигурацию, при которой турки всегда будут находится в два огня. Сам принц, правда, называет такую конфигурацию — поставить в два яйца.

— Как простите? — поперхнулся Иосиф.

— Персы держат турок за одно яйцо, а русские — за второе.

— Какая пошлая вульгарность!

— Но прекрасно передающая суть. — оскалился Людовик.

— И зачем они создали эту конфигурацию? Ради чего?

— Затем, что это вынудит турок пойти на уступки. И вовлечет их в союз. Вы ведь знаете, что именно русское оружие помогло мамлюкам успешно завершить свое восстание. Это тоже было сделано для общей цели — загнать турок пинками в союз. Когда же удастся оформить эти три державы крепкими договорами и фактическими связями, они окажутся совершенно непробиваемыми. Никто в мире с ними справиться не сможет. Ибо на любом театре военных действий, сопряженном с одной из этих стран, всегда можно будет концентрировать силы двух этих держав. С какой бы ты стороны на них не напал. Ну, почти. Есть узкие места. Но ничего не мешает союзникам отправить туда войска и прочую помощь. Не удивлюсь, если они еще и армии как-то… хм… стандартизируют. Принц любит это слово. И оно неплохо соответствует сути ситуации.

— Турки еще не согласились… — чуть помедлив произнес Иосиф.

Людовик молча протянул ему сложенный лист бумаги, ловко извлеченный им из-за отворота манжеты.

— Это записка моего министра иностранных дел. По данным разведки. Прочтите.

Иосиф молча кивнул и поступил так, как его просили.

Читал долго.

Видимо перечитывал и думал. Наконец он произнес:

— У меня таких сведений нет.

— Моя страна порядка двух веков была верным союзником турок и имеет там очень много ушей и глаз. Как никто другой. Поэтому сие не удивительно. Впрочем, я не настаиваю. Вы вправе мне не доверять. Так что проверьте. Просто проверьте мои слова. А этот лист, заберите, чтобы ничего не запамятовать.

— Вы так уверены в этой записке?

— Все предыдущие по прошествии времени показывали свою точность. В основном. Да, ошибки случаются довольно часто, но не в главном. Но, как я и говорил, проверьте. Не спешите с выводами.

— Если это правда, то…

— То вашей державе конец. — вежливо улыбнулся Людовик.

— Разве это не в ваших интересах?

— Хорошая шутка, — произнес король, улыбка которого стала грустной. — Вы полагаете, что я настолько мелочный и злопамятный, чтобы остаться с этим чудовищем один на один? Или тем более оставить его в наследство Филиппу?

— Не такое уж и чудовище…

— А кто? Простите великодушно, но в моих глазах он именно хладнокровное чудовище откуда-то из морских глубин.

— Вы говорили о двух делах, которыми плотно занимается принц. Первое — это военный союз, основанный на силе армий русских, османов и персов. Ну и, полагаю, флоте португальцев, датчан с голландцами. Во всяком случае — пока.