Валютчики - Мамоев Генрих. Страница 3

Снова взглянув в окошко, я увидел, что мы проезжаем пост ГАИ на выезде на Киевское шоссе. До Внуково оставалось ехать минут десять, и чем ближе мы подъезжали, тем острее становилось чувство потери. Будто я посеял что-то очень важное, без чего случится катастрофа! Еще раз обыскав все карманы (деньги на месте, на ресторан хватит, паспорт, лицензия – все на месте, черт!) и попинав пару раз сумку, посмотрел на ближнего ко мне охранника:

– Че-то не так, Ден? – спросил охранник, внимательно глядя на меня.

– Сам не пойму, – я посмотрел на обернувшегося назад великана Сеню, – такое ощущение, будто потерял что-то… или забыл!

Я смотрел на Сеню, и до меня медленно доходило невозможное…

– Может, Антона? – простодушно спросил великан Сеня.

…Армен вышел из дверей кухни, торопливо дожевывая на ходу остатки бутерброда, одновременно разговаривая по телефону. Времени на еду никогда не хватало, и сейчас, закинув пару бутербродов, он спешил в свой кабинет, чтобы договориться о продаже, покупке, снова продаже и снова, и снова! Пробежав мимо караулки, Армен чуть замедлил шаг, дошел до своего кабинета, остановился и, отключив мобильник, торопливо вернулся к дверям караулки. Посмотрев на Антона, безмятежно наблюдающего за прыжками Джеки Чана, Армен осторожно спросил:

– Ты же… Антон?

Антон медленно повернул к нему голову, всмотрелся своими подслеповатыми глазами в стоящего перед ним худого и невысокого армянина и кивнул:

– Ну, я же.

– А что ты здесь делаешь?! – Армен чувствовал, как тревожно засосало где-то под сердцем.

– Дена жду, – ответил Антон.

– Ты что…, совсем?! – Армен еле сдерживался, чтобы не сорваться перед удивленно взирающими на него охранниками. – Он же уехал! Давно!

Антон невозмутимо выждал паузу и, почти не щурясь, негромко произнес:

– Ну, значит, так надо.

Открыв огромную «Моторолу», Армен занес пальцы над цифрами и замер. Затем резко повернувшись к Антону, он спросил:

– Какой у него пейджер?!

Антон молча пожал плечами.

– А телефон в броневике есть?!

Антон вновь поднял плечи. Рявкнув какое-то сложное армянское ругательство, Армен растерянно посмотрел на свою охрану. Один из охранников, прочистив предварительно глотку, негромко сказал:

– Армен Давыдыч, я еще, когда увидел, как он уходит, подумал – а чего это Ден Антона здесь оставил?

Армен смотрел на него несколько секунд, потом повернулся к начальнику охраны, окинул его взглядом, снова посмотрел на «догадливого» охранника и сказал:

– Ты уволен.

– За что?!

– За то, что раньше не сказал, – ответил Армен.

Он повернулся к Антону.

– Пошли.

Не задавая вопросов, Антон поднялся с лавки и последовал за бегущим к своему кабинету Арменом. Оказавшись внутри, Армен запер за Антоном дверь и, положив ему на плечо свою заросшую черными волосами руку, внешне спокойно но с ощутимым внутренним напряжением спросил:

– Значит, говоришь, так надо?

Антон флегматично смотрел на него сквозь толстые стекла очков, но понять, что творилось в его душе, не мог даже проницательный валютчик. Антон молчал, вполне возможно, удивляясь про себя, что от него требуют подтверждения его же слов. Честно говоря, душа этого человека была загадочна не только окружающим, но, как мне казалось, Антон и сам не всегда понимал, чего ждет от жизни и ждет ли чего вообще.

Так или иначе, но он продолжал молчать, не пытаясь уйти от крепкого армянского захвата или хотя бы отвести взгляд. Первым не выдержал Армен. Отпустив плечо Антона, быстро прошел к столу, вновь раскрыл мобильник и, бросив на Антона сомневающийся взгляд, недружелюбно сказал:

– Телефон Сергея скажи!

Антон привычно пожал плечами.

– Какого?

– А что, у вас много Сергеев?! – По лицу хозяина «обменника» было видно, что он еле удерживается от истеричного выкрика.

– Двое, – так же спокойно и флегматично ответил Антон.

– Кто старший из них?

Антон на мгновенье затянул с ответом, затем вновь сжал плечи, покачал головой и сказал:

– Да оба.

– Тогда дай телефоны обоих! – Взорвался обманутый в лучших чувствах армянин.

Антон не спеша достал записную книжку, так же не торопясь пролистал несколько страниц и назвал две комбинации цифр. Криво записав их на бумаге, Армен стал лихорадочно набирать первый номер. Прислушался, подождал целую минуту, затем набрал другой. Здесь тоже ему пришлось ждать около минуты, и ожидание вновь оказалось бессмысленным – никто не ответил.

Красный, как угодившая в гейзер креветка, Армен медленно приблизился к Антону и угрожающе засипел:

– Почему никто не отвечает?! Ты что, специально не те номера дал?!

Взглянув на настенные часы, Антон повернулся к Армену.

– У нас уже второй час ночи. Может, они спят?

Хотевший что-то сказать Армен неожиданно дернул рукой с зажатым в ней мобильником, и тут же раздалась противная трель звонка.

– Алло! – Армен нервно смотрел на Антона. – Алло, вас не слышно! Кто это?!

Это был я….

…На этом, собственно, можно и заканчивать, но еще пару слов. Выслушав от Армена кучу непечатного, я попросил посадить Антона на такси и отправить в аэропорт. Но Антон уже не успевал на рейс – самолет вылетал через 20 минут. Делать было нечего. Набрав заветные «02», я измененным до неузнаваемости голосом сообщил о заложенной во Внуково бомбе и потребовал убрать Владимира Ильича из Мавзолея, пригрозив, что приведу в действие взрывное устройство, если они не сделают этого в течение часа.

Антона мы встретили на автобусной остановке перед аэропортом, куда усердные люди в погонах (и без оных) выгнали охваченных паникой пассажиров. Дождавшись, пока, поняв, что звонок был ложным, милиция начнет запускать народ обратно, я позвонил в депутатский зал и, договорившись со знакомой сотрудницей VIP-зала, приказал водителю въезжать в крайние правые ворота.

Пока мы ехали на «спец-Рафике» к трапу задержанного (как и все остальные) самолета, я несколько раз ловил на себе странноватые взгляды Антона. Наконец, стоя одной ногой на ступеньке трапа, он не выдержал:

– Знаешь, а я подумал, ты решился.

Я не стал отвечать. Просто хлопнул по плечу, кивнул головой и пошел к ожидавшему меня «Рафику». Было около 11 часов ночи, Майя, разумеется, уже не ждала. Вспомнилось хвастливое «дождется», и я невесело усмехнулся – она наверняка обиделась, и то, что еще пару часов назад казалось почти решенным, теперь уже точно было из разряда совершенно ненаучной фантастики.

Охранники встретили меня тревожным молчанием, но Сеня все-таки спросил:

– Ну, как?

– Нормально, – ответил я, – поехали в город.

Сев в броневик, я взглянул на место, где еще несколько минут назад лежала сумка с огромным количеством денег, и усмехнулся – ни денег, ни женщины! Что за жизнь!

Обернувшийся назад «Кефир» внимательно посмотрел на меня.

– Ден, а тебе на Цветной еще нужно?

Пару секунд я думал, потом махнул рукой:

– Давай.

Не знаю, на что я рассчитывал. На то, что она по-прежнему стоит у цирка, надеясь дождаться меня ненаглядного?! Вряд ли я хоть немного верил в это. Думаю, мне просто хотелось приехать туда, где мы условились встретиться, подышать тем же воздухом, а потом попытаться найти слова оправдания.

На Цветном мы были минут через тридцать. Отпустив броневик, я медленно прошелся вдоль ступеней цирка, прислушиваясь к гулкому звуку собственных шагов, прочитал пару афиш и уже собирался двигаться к Садовому кольцу, чтобы поймать такси, когда услышал за спиной тонкий цокот женских каблучков.

Конечно, я не верил, что это могла быть Майя. С чего бы ей выходить так поздно? Но повернулся, вглядываясь в спешившую мне навстречу точеную фигурку… Майи. Узнав меня, она убыстрила шаг и, подойдя совсем близко, сильно сжала руками мою кисть.

Мы стояли, не шевелясь и не разговаривая, хотя в голове царил невероятный сумбур чувств и вопросов. Собственно, вопрос был только один, и я задал его: