Смерть в облаках - Кристи Агата. Страница 24

— Знаю, знаю. — Он вдруг стал серьезным — Это великая трагедия жизни.

— Кажется, вы слишком много думаете о женщинах и о том, как они выглядят, — пошутила Джейн.

— Разумеется. Возможно, это самая интересная тема для размышлений. Вам это кажется странным, потому что вы англичанка. Англичанин прежде всего думает о своей работе — службе, как, он это называет, — затем о спорте и, наконец (в лучшем случае, наконец), о своей жене. Да, да, так оно и есть. Вот представьте себе: в маленьком отеле в Сирии мы познакомились с одним человеком. Это был англичанин, у которого тяжело хворала жена. А сам он в точно назначенный день непременно должен был оказаться где-то в Ираке. Eh bien, представьте себе, он оставил жену и уехал, чтоб «на службу» явиться вовремя. И оба — и он, и его жена — сочли это совершенно естественным; они даже считали это делом чести. Но доктор, не англичанин, сказал, что он варвар. Жена, любимое, родное существо, должна быть на первом месте, а работа — то уж менее важно.

— Не знаю, — медленно сказала Джейн. — По-моему, работа важнее.

— Ну почему же? Видите ли, у вас такие же взгляды. А по-моему, лучше, когда за работу получают деньги, но тратят их, доставляя себе удовольствие и ухаживая за женщиной. На мой взгляд, это и благороднее, и идеальнее.

— Ладно, — Джейн засмеялась. — Я бы скорее хотела быть расточительной и потакающей собственным желаниям, чем строго выполняющей свой служебный долг. Глядя на меня; мужчина должен все же испытывать приятные чувства, а не догадываться, что я тороплюсь на службу.

— Никому, мадмуазель, не было бы приятно, глядя на вас, узнать, что вы торопитесь на службу...

Джейн слегка вспыхнула от той искренности, с которой молодой человек произнес эти слова. Жан Дюпон торопливо продолжал:

— Прежде я только один раз побывал в Англии. И мне было очень интересно на... как вы говорите? — на дознании... увидеть сразу трех молодых, очаровательных женщин, столь не похожих друг на друга.

— Ну, и что же вы о них думаете? — забавляясь, спросила Джейн.

— Эта леди Хорбари... О, этот тип я хорошо знаю. Очень экзотичный и дорогостоящий. Таких всегда можно увидеть за столом для баккара: мягкие черты лица, тяжелое выражение, — и легко можно представить себе, на кого она будет похожа, ну, скажем, лет этак через пятнадцать. Такие живут ради сенсации. Ради большой игры, ради наркотиков, возможно... Au fond неинтересно!

— А мисс Керр?

— Вот она очень-очень английская. Такая будет пользоваться кредитом у любого лавочника на Ривьере; о, они проницательны, наши лавочники! Ее одежда хорошего покроя, но похожа на мужскую. И расхаживает она так, будто вся земля принадлежит ей. Она не самодовольна, нет; просто она англичанка. Знает, откуда что берется и что происходит в каждом департаменте Англии. Это правда. Я с такими сталкивался в Египте. «Что? Что это за дребедень? Из Йоркшира? Нет?.. Ну, стало быть, из Шропшира».

Он превосходно имитировал. Джейн посмеялась над протяжным произношением и благовоспитанным тоном.

— А теперь обо мне, — сказала она.

— А теперь о вас. Я сказал себе: «Как было бы хорошо, если б однажды я встретил ее еще раз». И вот я сижу напротив вас. Боги порою бывают благосклонны и устраивают все наилучшим образом.

— Вы археолог, не так ли? Вы откапываете всякие старые вещи? — спросила Джейн.

Она внимательно слушала, как Жан Дюпон рассказывал о своей работе.

Потом вздохнула:

— Вы объездили так много стран. Это так интересно. А я, верно, уже никогда ничего больше не увижу...

— А вы хотели бы путешествовать, побывать в диких дебрях, в горах? Но вы не смогли бы там завивать свои волосы.

— Ах, они у меня от природы вьющиеся, — ответила Джейн, рассмеявшись. Она спохватилась, взглянула вдруг на часы и, заторопившись, попросила у официантки счет.

Жан Дюпон сказал немного растерянно:

— Мадмуазель, если вы позволите... я говорил вам, завтра я возвращаюсь во Францию... Может, вы пообедали бы со мной нынче вечером?..

— Сожалею, не могу. Меня уже пригласили.

— Жаль, очень жаль. Не собираетесь ли вы в Париж?

— Не думаю.

— А я не знаю, когда снова буду в Лондоне. Печально! — Он постоял немного, держа Джейн за руку. — Я очень надеюсь еще когда-нибудь увидеть вас! — сказал он, чтобы выяснить, как отнесется к этому Джейн.

Глава 14

На Мюзвелл-Хилл

Примерно в то же время, когда Джейн выходила от Антуана, чтоб позавтракать в Конер-Хаузе, Норман Гэйль произносил сердечно-профессиональным тоном:

— Боюсь, будет чувствительно... Если будет больно, скажите... — Опытной рукой он искусно направлял тонкую иглу электрической бормашины. — Ну, вот и все... Мисс Росс!

Мисс Росс немедленно оказалась рядом и уже помешивала стеклянной палочкой на стеклянной пластинке концентрат «Астралита», чтобы придать ему нужную плотность и оттенок зуба.

Норман Гэйль запломбировал пациентке зуб и спросил:

— Вы сможете прийти в следующий вторник, чтобы поставить остальные?

Пациентка, отирая салфеточкой рот, пустилась в пространные объяснения.

Она, к сожалению, уезжает, так что следующую встречу придется перенести. Да, разумеется, тотчас же даст знать, как только вернется. И она поспешно выскользнула из кабинета.

— Итак, — вздохнул Гэйль, — на сегодня, кажется, все.

— Леди Хиггинсон звонила и просила передать, что отменяет встречу, назначенную на следующую неделю. Она не сможет приехать. Ах да, и полковник Блант занят в четверг и не придет.

Норман Гэйль, помрачнев, кивнул. Каждый день то же самое.

Звонят.

Отменяют назначенные визиты. Всевозможные извинения, предлоги: уезжает по делам, уезжает за границу, просто обстоятельства не позволяют прийти...

Неважно, какой придумывали предлог. Подлинную причину Норман Гэйль безошибочно угадал в глазах последней пациентки, когда взял в руку бор: смятение и паника!.. Он мог бы даже записать на бумаге мысли той женщины:

«Ах, боже мой, ОН находился в том самолете, когда убили эту несчастную... Иногда люди теряют голову и совершают самые бессмысленные преступления... Как это ужасно. Такие люди — фанатики, одержимые мыслью об убийстве, и выглядят они, как и все, я слышала... Мне кажется, я всегда замечала в нем что-то странное...»

— Что ж, — сказал Гэйль. — Выходит, следующая неделя будет у нас с вами относительно спокойной, мисс Росс.

— Да, почти все визиты отменены. О, вы хоть немного отдохнете. Летом вы так много работали.

— Похоже, что и осенью будет теперь не так уж много работы.

Мисс Росс промолчала. От ответа ее избавил очередной телефонный звонок.

Она вышла из комнаты.

Норман, укладывая инструменты в стерилизатор, размышлял: «Ну, в каком же мы положении? Скажем прямо, все это мне явно вредит. Забавно, а вот Джейн повезло... Дамы валом валят поглазеть на нее. На меня же они вынуждены смотреть — но не желают, видите ли... Скверно себя чувствуешь, сидя в кресле дантиста... А что, если вдруг дантист разъярится?..

Какая все же странная вещь — убийство! Полагаешь, что это нечто вполне определенное, а на деле оказывается совсем не так. Оно влечет за собой всевозможные последствия — и самые, казалось бы, неожиданные... Но вернемся к фактам. Как дантист я, кажется, почти разорен... Интересно, а что было бы, если б они вдруг арестовали эту Хорбари? Повалили бы мои пациенты толпами обратно? Трудно сказать. Должны же когда-нибудь начаться неудачи... В конце концов, что за беда? Неважно. А Джейн... Джейн так хороша. Я бесконечно думаю о ней. Но пока только мечтаю... Пока. Вот досада! — Он улыбнулся: — Чувство говорит мне, что все будет хорошо. Она подождет... Черт возьми, уеду в Канаду и попробую делать деньги». Он засмеялся. Мисс Росс возвратилась.

— Это мисс Лори. Она очень сожалеет...

— ...Но она уезжает в Тимбукту, — закончил Норман. — Vive les rats. Вам, вероятно, лучше подыскать себе другое место, мисс Росс. Кажется, наш с вами корабль дал течь и идет ко дну!