Карфаген 2020. Восхождение (СИ) - Ратманов Денис. Страница 12

— Все уже сказали до меня. Новый Карфаген — наш общий дом, и я сделаю все, чтобы не допустить беспорядков и кровопролитий. С вашего позволения я займу свое место.

Все это время Боэтарх уничтожает меня взглядом, и, едва я замолкаю и возвращаюсь в кресло, вылетает в центр зала и берет слово:

— От лица всех собравшихся выражаю благодарность Эйзеру Гискону, — он склоняет голову. — Но привлечение подозрительных людей к решению глобальных вопросов непредусмотрительно. Вы только вдумайтесь! У нас под носом создается целое ведомство, находящееся в распоряжении человека с улицы. Кто даст гарантии, что он не обернет наше оружие против нас? Я искал информацию о том, кто такой Леонард Тальпаллис. И знаете что? Не осталось в живых людей, которые подтвердили бы его личность, он жил в такой глуши, что у него нет даже биопаспорта! Я к тому веду, что Тальпаллиса можно оставить как медиаперсону, а не плодить сущностей в виде новых ведомств. Это небезопасно. Спасибо за внимание.

Пока я говорил, Боэтарх пристально смотрел на меня. Что он может? Уничтожать дистанционно? Так на меня его магия не действует. Или действует и проявится позже? Но вдруг он так же, как я, умеет считывать информацию о человеке? Значит, ему известно, что я трикстер, к тому же «судья». Охотясь за Элиссой, знал ли он, что она — воплощенная Танит? Наверняка, а значит, догадаться, что я и есть налетчик, не составит труда — иначе почему я стал судьей? Более-менее обнадеживает, что без серьезных обвинений он не имеет права причинять мне вред. Да, может подослать киллера, но я привык быть в тонусе.

После Боэтарха выступает жрец, укоряет собравшихся, что они рушат устои, что все беды от того, что в людях покачнулась вера в Величайшего. Странно, но от одного его присутствия по спине бегают мурашки, и кажется, что кто-то пристально смотрит. Подавляю иррациональное желание убраться в безопасное место, обращаюсь к программе с просьбой вывести свои характеристики — надо посмотреть изменилось ли что-то после воздействия Боэтарха.

Леон, 31 год;

Уровень 0, ступень 0, судья; фактическое место проживания: уровень 4, ступень 3.

Дополнительные направления развития: тренер-наставник, художник, мастер рукопашного боя, стрелок.

Дальше просматриваю по диагонали, останавливаюсь на здоровье — 18, как и было. Значит, Боэтарх не может мне навредить, но способен уничтожить моих союзников. Его сила наверняка растет, как и моя, и надо качаться безостановочно, а с бюрократическими фишками пусть разбирается Лекс.

После жреца речь берет некто Ашер Мела — восьмидесятилетний старик, сидевший во втором ряду, то есть представитель великого пунийского рода. Неожиданно бодрым голосом дед говорит, что Карфаген обескровлен, его некому защищать, и если Гискон готов курировать новое ведомство, то он будет просто счастлив.

Следом выступает генерал, представляющий всех военных и полицейских, высказывается положительно, но вносит предложение корректировать действия военных и нового ведомства, чтобы не мешать друг другу.

После его речи объявляют перерыв на обед, мы на платформах вылетаем в столовую, которая находится выше амфитеатра, а когда сажусь за уже накрытый стол, ко мне подсаживается самый молодой генерал, ему сорок два года, и долго трясет руку, восхищаясь моими мужеством и благородством. Приветливо улыбаюсь, на вопросы отвечаю осторожно, потому что каждый из присутствующих здесь — мой враг, эти люди ответственны за массовые казни трикстеров, за детей, убитых в питомниках.

Гискон так и не удостоил меня своим присутствием, просто поглядывает издали — не по статусу это ему.

Возвращаемся так же на платформах. Сейчас все решится.

Середину амфитеатра занимает суфий, ждет, пока все рассядутся. Я синхронизирую коммуникатор с общей системой малого зала Советов.

— Все готовы? — спрашивает суфий, окинув взглядом собравшихся. — Отлично. Голосуем. Кто за создание нового силового ведомства — зеленая кнопка на подлокотнике, кто против — соответственно красная. Промежуточного варианта нет. Что касается меня, то я не буду использовать право суфия и накладывать вето на законопроект. Голосуем.

Он первым нажимает зеленую кнопку — у меня на коммуникаторе высвечивается два столбца: красный и зеленый, а под ними вспыхивают имена и фамилии проголосовавших. Суфий относится к величайшему роду Барка.

Красный столбик уверенно обгоняет зеленый: против Филин, Боэтарх, Магон и семнадцать человек из великих родов. Зеленый столбик: десять генералов, Гискон. Остальные в раздумьях. Ну же! Нажимаю зеленую, гаммы тоже. Зеленый столбик растет, сравнивается к красным, обгоняет его. Есть! Наша взяла.

— Спасибо проголосовавшим, — говорит суфий, глядя в коммуникатор. — Эйзер Гискон, ваша инициатива, значит, вы разрабатываете программу развития. Генералы, вам необходимо подготовить предложения и рекомендации.

Выдыхаю с облегчением, кошусь на Боэтарха, он ничем не выдает своей злости, переглядывается со жрецом. Если его сила от Ваала, конечно, они заодно.

Дальше говорят о волнениях в других зиккуратах, о проблемах четвертого и пятого уровней, связанных со снабжением, я больше думаю о своем, уходит еще полтора часа, и экстренное заседание объявляют закрытым. Все это время думаю о том, как предупредить Гискона об угрожающей ему опасности, ставлю галочку, что надо разобраться во взаимоотношениях пунийцев друг с другом, чтоб знать, где искать временных союзников, выяснить, имели ли место заболевания среди близких родственников глав великих родов, неугодных Боэтарху.

На выходе встречает Ра, провожает к флаеру, но меня не покидает чувство опасности. Смотрю на охранников, чтобы программа подсветила силуэт красным и предупредила об угрозе жизни, ведь любой может быть завербованным Боэтархом, но все они нейтральны. Если Гамилькар, он же отец Элиссы, начнет копаться в моем прошлом, найти компромат не составит труда, и весь план накроется. С другой стороны, Гискону тоже незачем знать подробности, а значит, выкручиваться придется самому.

До торжественной церемонии закрытия шоу «Выживи на Полигоне» и раздачи слонов еще есть время, и мы летим в питомник, где мне предстоит выбрать раба, а затем — в мой новый дом. Какой род чем владеет, я в общих чертах представляю: Магоны — Уруссией с ее неисчерпаемыми богатствами, а так же у них многочисленные частные военные компании. Барки — Карталонией и севером нашего континента. У Гисконов Сабский полуостров, нефть и газ. Филины качают ресурсы из Южной Карталонии. Неофициально они покрывают наркокартели и бандформирования по всему миру. У Боэтархов, как ревностных защитников традиций, земель немного, зато они есть почти на каждом континенте, у них там заводы, производящие флаеры, лайнеры, спутники, технику для конвейеров. За Гисконами информационные технологии, масс-медиа.

Нужно в тишине и одиночестве проанализировать последние события, нарисовать сферы влияния и подумать, как это обыграть в своих интересах.

Перед прилетом в питомник Ра уступает мне место за штурвалом, объясняет, как синхронизироваться с разрешенными воздушными линиями, и я уверенно веду флаер туда, где специально обученные рабы-гемоды ожидают своих хозяев.

— Когда необходимость в рабах отпадает, хозяева их возвращают, — объясняет Ра. — Если в течение года никто рабом не интересуется, его утилизируют.

— Но зачем? — возмущаюсь я, не отрываясь от вождения. — Это же одаренные люди, их можно использовать… эффективно. Например, в армии.

— Они служили альфам и очень много знают. Каждого второго убивают хозяева, когда раб стареет, чтоб к чужим не просочились семейные тайны.

— И гемоды согласны умереть?

— Они психологически обработаны так, что предпочитают жить в рабстве на пятом уровне, а не спускаться ниже. К тому же процедура умерщвления гуманна, они не догадываются, что умрут. Некоторые, конечно, бунтуют, сбегают, но есть ловцы, которые всегда на шаг впереди.

Вспоминается Рэй, и просыпается возмущение. Зачем убивать людей? Они такие же, как мы, даже во многом нас превосходят. Наверное, в этом и проблема: слишком превосходят.