Карфаген 2020. Полигон (СИ) - Ратманов Денис. Страница 24

Фобос обновляет виселицу, меняет крюк, натягивает веревку.

— Кровянку будем делать? — радостно спрашивает он.

— Ага! — откликается Деймос. — Этот вот крупы принеф! Чего добру пропадать?

Сандрино глядит в темнеющее небо и в очередной раз размышляет над тем, как таких идиотов до сих пор не прикончили участники шоу. Он с этого начал бы, завладел оружием и завалил бы всех конкурентов.

У него теперь много времени для раздумий. Что происходит между боссом и Тальпаллисом, какой силой завладели оба? Каким образом Тальпаллису удается ускользать от смерти? Если разобраться, будет проще его достать.

— Эй, ты, мед-медь! — орет чешуйчатый, стоящий в дверях хижины, и делает загребающий жест рукой, в то время как Фобос топает к нему.

Что им нужно? Долбанные дебилы. Сандрино нехотя поднимается, перекидывает дробовик через плечо и направляется за ними, обдумывая, как надоумить их идти на запад. База находится в центре Полигона, туда пилить и пилить…

Едва он, пригнувшись, переступает порог, чешуйчатый радостно бормочет, аж слюна изо рта летит:

— Малява прифла. Баба будет там — на вападе! — От возбуждения он начинает пританцовывать. — Туда и едем!

— Едем? — удивляется Сандрино.

— Хе! А то! — издает Фобос возгласы, которые можно трактовать по-разному, и спускается в подпол, откуда передает напарнику тяжеленный ящик…

— Помоги, мед-медь, — тужась, хрипит чешуйчатый, смотрит на Сандрино оранжевыми змеиными глазами, и ему кажется, что вот-вот покажется раздвоенный язык, а потом наступает провал…

Когда Сандрино приходит в себя, понимает, что ящики поднял он, а чешуйчатый, который как-то его заставил это сделать, уже потрошит первый. Рассвирепев, Сандрино роняет ящик — грохот такой, словно там разбилась тонна посуды, — надвигается на коротышку, раздувая ноздри и сжимая кулаки:

— Сука, еще раз такое со мной сделаешь — закопаю…

Чешуйчатый вскидывает руки в примирительном жесте, прижимается к стене.

— Не буду-не буду…

— Прекратить! — рявкает Фобос, обращается к коротышке: — На своих применять нельзя! — И к Сандрино. — Он больше не будет.

Сандрино делает вид, что успокоился, отходит в сторону. Получается, ящер обладает чем-то типа гипноза. Теперь ясно, зачем его здесь держат.

Фобос сдергивает с самого большого ящика брезент, перебирает какие-то железяки, достает медный рогатый шлем в форме головы чудовища, опускает забрало, имитирующее челюсть с кривыми клыками, издает утробный рык.

— Мед-медь, ты бы тоже оделся, они, — он кивает на потолок, имея в виду кружащих над домом дронов, — это любят. Ну, шоб пострашнее.

Втроем они тащат ящики на улицу. В них хранятся доспехи типа древнеримских, наплечи с шипами и крючьями, перчатки с лезвиями ножей, бусы из человеческих зубов. Чешуйчатый берет себе стальной шлем в форме черепа с прорезями для глаз, стальные доспехи и наколенники с шипами.

Сандрино достается оставшийся шлем в виде оскаленной волчьей головы, почему-то рогатой, кожаный доспех с железными вставками и накидка из плотной ткани, которая, наверное, способна остановить и стрелу. А огнестрела, насколько Сандрино знает, у игроков нет.

Облачаясь, гемоды красуются перед дронами, ревут, размахивают тесаками. Сандрино понимает, что тоже надо бы покривляться, но не может через себя переступить. Он не клоун, он — лезвие ножа. У него цель — убрать Тальпаллиса, а если такой поворот неугоден Гискону, пусть дальше аристо разбираются друг с другом.

Когда на небе проступают первые звезды, похожие на огни окон, если смотреть на них с высоты птичьего полета, Фобос, громыхая металлом, подходит к воротам, над которыми крепится длинная узкая хреновина, дует в нее, и по окрестностям прокатывается трубный рев, затем со скрежетом распахивает створки.

Звук, мечущийся по пустоши, медленно стихает, и Сандрино спрашивает, разведя руки в стороны:

— Мы так и попремся? В железе? Неудобно же…

— Хех! — Фобос подходит к куче дров, накрытой брезентом, возле которой сидел Сандрино, сдергивает накидку — кривые бревна разлетаются в стороны, открывая ржавый, будто найденный на свалке трицикл с блестящим острым носом-пикой и огромными вполне новыми колесами.

Радостно гыкая, чешуйчатый прыгает за руль, включает прожекторы фар, со второго щелчка заводит мотор и прогазовывает на месте, поднимая облако пыли.

В это время Фобос надевает патронташ, распихивает патроны по гнездам, защелкивает на запястье детектор движения, протягивает Сандрино такой же плюс прибор ночного видения.

— Этот реагирует на тепло, — он хлопает себя по руке. — Цели мы увидим, когда станет холодно.

Сандрино окидывает базу взглядом и спрашивает:

— А если ее захватят?

— Не дадут, — бородач указывает на кружащих над ограждением дронов, захлопывает забрало и, выхватив из ножен тесак и ревя, бежит к трициклу, начавшему движение навстречу.

Сандрино прыгает на единственное заднее сиденье и думает, что все пока складывается как нельзя удачно. Да, Тальпаллис умеет ускользать от смерти, но что он сделает против огнестрела? С датчиком движения никто не подойдет к гемодам близко, а прибор ночного видения, работающий в инфракрасном спектре, поможет найти тех, кто забился в норы.

Он криво усмехается, поглаживая плазменный пистолет. В этот раз все закончится быстро и в его пользу.

Оскалившись, чешуйчатый врубает совершенно дикую грохочущую музыку, Фобос закрывает ворота, трицикл трогается. Громоздкая фигура со стальной головой чудовища поднимается и раскручивает цепь с крюками на конце.

— Прячься, мясо! Едет ваша смер-р-рть!

Сандрино передается азарт хищника, загоняющего дичь, он тоже встает и потрясает дробовиком, а следом за трициклом несутся дроны, почуявшие кровь.

Первую жертву инфравизор засекает минутах в десяти от базы. Чешуйчатый тормозит так резко, что Сандрино едва не падает, и в исступлении бьет по клаксону. А потом вскакивает и орет:

— Лошара! Мы знаем, где ты! Беги, падла!

Он разворачивает трицикл и устремляет к куче камней, за которой, Сандрино видит на экране, светящийся силуэт вжался в землю. Рой дронов устремляется к жертве. Фобос приподнимается и для острастки стреляет по камням из дробовика.

Устрашение срабатывает. В свете фар вскакивает черный силуэт и несется прочь. Чешуйчатый газует, направляет трицикл на спасающегося человека, который петляет из стороны в сторону, оборачивается. Его блестящее от пота лицо перекошено ужасом.

— Не уйдешь, падла! — радуется чешуйчатый, направляя трицикл на беглеца так, чтобы насадить его на пику.

Но в последний момент жертва прыгает в сторону, уходит перекатом, и чешуйчатый, жутко матерясь, вынужден снова разворачивать машину. Так он гоняет по пустоши участника шоу минут пять, но тот оказывается прытким и каждый раз отскакивает от пики. Тогда Фобос не выдерживает, раскручивает цепь с крючьями, бросает в жертву. Промахивается.

Мужик добегает до холма с сыпучим склоном, начинает карабкаться наверх, и Сандрино ловит себя на мысли, что желает ему удачи. Потому что он точно так же бегал по полигону куклой, на которой юные солдаты отрабатывали боевые навыки. А теперь он — загонщик. И не собирается меняться ни с кем ролями. Так что пусть этот чувак дохнет, судьба, значит, у него такая.

Фобос вскидывает дробовик, стреляет. Беглец вскрикивает, падает на сыпучий склон, на руках пытается ползти, но все равно съезжает.

Фобос кидает цепь, загарпунивает мужика, цепляет цепь на крюк, торчащий из рамы трицикла. Чешуйчатый с диким ревом выжимает педаль газа, и трицикл тащит кувыркающееся тело по камням. А Сандрино силится понять, доставляет ли это гемодам удовольствие, или им по фиг, они просто делают зрителям эффектно и остросюжетно.

Через несколько минут Фобос спешивается, подтягивает тело в изодранной одежде, упирается ногой в позвоночник и с хрустом вырывает гарпун из поясницы.

— Гля, отбивная прям!

Говорит он с закрытым забралом, но Сандрино уверен, что на его губах улыбка. Перевернув труп на спину, Фобос забрасывает его на подставку к ногам Сандрино, пристегивает ремнем. Тело парня — сплошная рана. Кожа с половины лица содрана, торчит лобная кость, глаз вытек, скальп снят почти полностью. Но это точно не Тальпаллис, тот был покрупнее, и волосы у него черные.