Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 23

Не дожидаясь второго приглашения, я устроилась с Майком Стоуном, тихим троечником, единственным сидящим в первом ряду. В прошлом семестре мы с ним на пару пересдавали экзамен по темным искусствам. Я ругалась, как сапожник, когда вместо темной магии все время вылезала светлая, и с тех пор он, похоже, чуток меня побаивался. Иначе не объяснишь, почему шустренько сдвинулся на лавке, словно ему уже отвесили светлой благодати.

— Господа демонологи, начнем занятие, — объявил магистр. — Сегодня мы будем заключать сделки с темными сущностями. Познакомьтесь с нашим демоном, исполняющим желания. Госпожа Варлок! Поздравляю.

Народ облегченно выдохнул, а у меня-то утро стало откровенно паршивым.

— Да я даже не опоздала, — буркнула едва слышно, выуживая из сумки блокнот для записей.

Однако магистр Стич, несмотря на преклонный возраст, обладал не только демонской фантазией, как обучить студентов искусству общения со всевозможной нечистью, но и демонски острым слухом.

— Но вы пришли самая последняя, — развел он руками.

До ломоты захотелось кофе. Черного и горького, как мое настроение.

Магистр, большой специалист в демонологии, лекцию читал вдохновенно. На грифельной доске за его спиной сами собой появлялись схемы и записи строгими чертежными литерами: ведьмовской круг для призыва, правила вызова и заключения сделок.

— Госпожа Варлок, — обратился ко мне Стич, — как темная сущность какой обмен вы предложите мне, пожелай я, скажем, принести рукописи Триала из библиотеки?

Не дайте светлые демоны такого счастья!

— «Превосходно» в диплом независимо от посещений вашего предмета и продемонстрированных на экзамене знаний, — не задумываясь, ответила я. — Заключим сделку?

По рядам пробежал тихий смех. Магистр кашлянул в кулак и обратился к аудитории:

— Какой можно сделать из этого вывод, господа демонологи?

— Что вы не поставите Варлок «превосходно»? — хохотнул Адам Бранч, и от его голоса сидящий на расстоянии вытянутой руки Майкл Стоун почему-то тихонечко вжал шею в плечи.

Стич бросил на шутника неодобрительный взгляд и сухо резюмировал:

— Если уж злой рок или глупость вынуждают вас заключить сделку с темной сущностью, то главное правило: оценивайте риски! Перейдем к практике.

Он громко хлопнул в ладоши, даже в ушах зазвенело. Кабинет погрузился в кромешную темноту. Секундой позже в нишах на стенах и на столе магистра вспыхнули оплавленные толстые свечи, не гаснущие ни от сквозняка, ни от нервного дыхания. Резко вытянулись вверх и опали огненные пики. В ровном тусклом свете на полу между преподавательской кафедрой и первым рядом проявился выжженный ведьмовской круг.

— Госпожа темная сущность, — обратился ко мне магистр, — прошу скрыться в потустороннем мире.

Пришлось выбраться из-за стола и проследовать в потусторонний мир. В смысле, выйти в пустой коридор и, стоя под дверью, слушать, как в кабинете решают, кто первым попытается пробудить ведьмовской круг.

— Раз вы желаете, прошу, господин демонолог, — пригласил магистр кого-то на эксперимент, а через некоторое время громко выругался: — Что вы вытанцовываете, как ведьма на шабаше? Важна точность!

Неожиданно перед глазами, чуток ослепив, вспыхнуло марево. Я перенеслась кабинет, озаренный магическими свечами. Вокруг плыло золотистое сияние, намекающее, что выйти дальше пробужденного ведьмовского круга не удастся. За светящимся контуром с самодовольным видом скалился коротко стриженный здоровяк Адам Бранч.

— Привет, Варлок! — протянул он.

Вообще, у нас с ним имелась одна неприятная история. На первом курсе во время штурма легендарной пожарной лестницы Бранч чуток огреб светлой благодати. А потом еще разок от меня лично, когда попытался предъявить претензии, что не смог покорить «башню ведьм». В итоге трое суток проходил без голоса. Тогда отцу из деканата прислали гневное письмо, и вся башня Варлок потешалась, что мальчиков надо любить, а не обижать. Иначе мне грозит остаться старой девой с выводком живых табуреток. Кошки, дескать, не приживутся. Еле заткнула этот фонтан непотребных шуток!

— Что ты хочешь от темной сущности, чародей? — скрестив руки на груди, неохотно уточнила я.

— Служи мне! — гоготнул Бранч.

— Не расплатишься.

— Тогда выполни десять моих желаний!

— Ты не на аттракционе невиданной щедрости, — поморщилась я. — Выполню одно желание.

— Но любое, — осклабился он.

— Заветное! — со значением поправила я.

— Даже если попрошу станцевать голой на столе? — глумливо спросил Бранч.

— Если твое заветное желание — вульгарные пляски, то запросто, — презрительно скривилась я. — Что ты готов предложить за одно заветное желание?

— Душу своего первенца.

— Не пойдет, — покачала я головой и одарила его прямым расчетливым взглядом. — Я хочу честность, Адам Бранч. Пока я не выполню твое заветное желание, ты не сможешь обмануть ни себя, ни мир. Идет?

Обнаженные танцы? Пф! Совсем скоро у него останется единственное желание: отменить сделку. Может, еще захочет свернуть мне шею, за что снова получит светлой благодати, а в башню Варлок всем на радость, наверное, пришлют очередное гневное письмо. Глядишь, и Торстену вломят, что не досмотрел за дражайшей половиной, когда она не выпила кофе с утра и впала в мрачное настроение. Как ни крути, сплошные плюсы.

— Желание загадаю, когда захочу! — быстро объявил он. — Не прямо сейчас.

— Как скажешь, — пожала я плечами, но справедливости ради спросила: — Ты просчитал все риски?

— Сомневаешься?

— Ладно. Да будет так, — мило улыбнулась я, хотя улыбаться мило не выходило из-за ряби в глазах. Подозреваю, все вызванные в наш мир демоны бесились именно из-за неровного света, от которого начинала ныть голова и хотелось зажмуриться.

— Тогда, Варлок, изыди, — с пакостной улыбочкой пропел Бранч, а мог просто потушить ведьмовской круг и выпустить через дверь.

Внезапно на меня нахлынули запахи улицы: опавших листьев и сырой земли. В лицо ударил порыв ледяного ветра, с волос слетела перевязь, и пряди разметались в разные стороны. Я стояла посреди укрытого желтым ковром, страшно печального кладбища за главным корпусом Деймрана.

— Вот ведь… косорукий, — пробормотала себе под нос, поежившись от холода. Белая ученическая рубашка, утепленная только эмблемой факультета на груди, не грела.

И в трех шагах от меня четверо парней-некромантов в кожаных плащах энергично и увлеченно разрывали могилку. Если верить покосившемуся мраморному надгробью, четвертого ректора академии. Слышала, что у некромантов цифра четыре имеет сакраментальное значение. Они считают ее знаком смерти.

Парни были колоритны, как раз во вкусе Эмбер: мрачные и, судя по всему, исключительно трудолюбивые. Кисти рук, уверенно сжимающих черенки лопат, украшали татуировки, у одного по выбритой голове мельтешил защитный знак. Живой рисунок елозил то к уху, то возвращался на макушку, то сбегал на затылок.

Внезапно один из парней, не глядя, с азартом отшвырнул за спину шмат рыжей глинистой землицы. Комья долетели до меня. Зашипев, я отпрянула, но чистые ботинки все равно оказались засыпаны. Весь квартет резко остановился и синхронно обернулся, словно обладал коллективным разумом.

— Все нормально, парни! Я к вам случайно залетела, — пояснила я и постучала ботинком о ботинок, пытаясь сбить землю. — Меня сейчас обратно вызовут. Вы не отвлекайтесь. Ректор сам себя не выкопает.

Татуировка на макушке некроманта агрессивно стекла на лоб, потом на глаз. Отчего-то он начал напоминать кота из кухни в башне Варлок. Мы его называли Пират за черное пятно вокруг правого глаза на вечно голодной морде.

— В смысле, этот сам себя не выкопает, — поправилась я. Вдруг для них тоже важна точность формулировок?

В ответ мне на ботинки полетели комья земли.

— Эй, некромант, руки трясутся? — холодно вопросила я. — Или с меткостью напряг?

— Варлок, что ли, пожаловала? — вдруг спросил один из парней, вытащил из кармана очки с толстыми стеклами и нацепил на нос. Глаза от окуляров непропорционально уменьшились. — Точно Варлок! Как рявкнула, сразу голос узнал. Наказали или случайно?