Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 31

— От Торстена, — пояснила я.

— Знает, как угодить девушке, негодяй, — хитро сверкнув глазами, хмыкнула Эмбер. — И что будешь делать?

— Если он попытается тебя соблазнить, то станет трупом, — проворчала я, надевая форменный пиджак.

— Да, но соблазняет-то он тебя, подруга, — ухмыльнулась она и похлопала меня по плечу.

— Он просто вжился в роль, — буркнула я. — Талантливый парень.

— Святые демоны! — Эмбер вдруг изобразила испуг.

— Где? — не поняла я и даже огляделась.

Вдруг она начала видеть во плоти замковых духов, отвечающих за порядок в коридорах и моральный облик студентов?

— В академии случится бунт воскрешенных умертвий. Местечковый конец света! — воскликнула подруга.

Ах, нет. Эмбер — теперь прорицательница. Чудесно! Надеюсь, не начнет впадать в магический транс, чтобы принести в мир какие-нибудь разухабистые предсказания. Зная ее продуктивность, магистры замучаются прятать свитки со страшными пророчествами в закрытые библиотечные хранилища.

— У тебя жар? — уточнила я и даже попыталась потрогать ей лоб.

— Завтрак почти закончился, а Марта Варлок ни разу не назвала Торстена недоумком! — Эмбер издевательски расхохоталась. — У кого угодно жар поднимется!

— Очень смешно, — скривилась я и, заявив, что возьму ей завтрак, пока она превращается из предсказательницы в нормальную студентку, сбежала в столовую.

Хотелось поскорее закончить странный разговор и в награду за него насладиться первым глотком крепкого черного кофе в уютном молчании, ни с кем не объясняясь, насколько хорош или плох мой идеальный враг. В смысле, Торстен был идеальным идейным врагом, пока не заделался в фальшивые женихи. И даже в этом неожиданном амплуа дал сто очков фору моему, казалось бы, любящему романтику парню.

Академия этим утром стояла на ушах. Народ ждал открытие турнира по брумболу. Особенно ярые болельщики приоделись в бордово-желтые шарфы, девушки заплели в волосы ленты в этих цветах. Даже фрески на сводчатом потолке столовой сегодня демонстрировали портреты капитанов команд за все время существования Деймрана.

Стоя в очереди к стойке раздачи, я невольно подняла взгляд к потолку. Сверху на меня смотрел красивый и хмурый Ристад Торстен, когда-то женившийся на чародейке. Наш замковый историк Освальд утверждал, что после вызова демона верховного Торстенов поглощала тьма, и супруга, светлая на всю голову (в самом прекрасном смысле этих слов), с успехом ее уравновешивала.

Когда я ругалась с невидимой нечистью и доказывала, что в кофейниках наверняка остался черный, а не забеленный молоком кофе, столовая разразилась аплодисментами. Оказалось, что на потолочных сводах показывали нашу команду. Нечисть так перепугалась, что у меня на подносе, как в насмешку, появилась кружка с чаем. Спорить с духами, по всей видимости, было бесполезно. И не пригрозишь, что засунешь их всех в бутылку!

Свободные места для нас с Эмбер я искала под восторженные разговоры первокурсниц, глазевших на своих кумиров. Наверное, во плоти они произвели бы фурор, но сегодняшним утром, по всей видимости, проходила тренировка.

Постепенно портреты на фресках скрыло дождливое небо и поплыли серые облака. В центре зала на полу появилась большая нарисованная лужа. По ней расходились круги, словно сверху сыпал невидимый мелкий дождь.

— Марта, тебя вызывают, — объявила Эмбер, усаживаясь напротив, и кивнула в сторону выхода.

Сунув руки в карманы, под высокой аркой мрачным изваянием стоял Адам Бранч. Черный фингал у него под глазом было заметно даже на расстоянии. Скажу больше, этот яркий «фонарь», несомненное доказательство, как опасна обезоруживающая честность, озарял столовую ярче магических огней.

Бранч дернул головой, дескать, выйдем, и немедленно скрылся в коридоре. В обеденном зале как будто стало темнее.

— Очередная жертва светлой благодати? — с иронией уточнила Эмбер и подняла крышку с горшочка с пшеничной кашей.

Демонологией она занималась в другой группе, с нашим бестиарием никогда не сталкивалась, но кое-что слышала. Замечу, не от меня. О вчерашнем пролете по всем ведьмовским кругам Деймрана ей тоже рассказала какая-то болтушка из параллельного потока.

— Жертва честности. — Прихлебнув ядрено пахнущий розмарином и чабрецом чай, я скривилась от горечи.

— Смотри-ка! Вернулся и идет к нам, — проинформировала она. — Видать, совсем честность допекла.

За спиной раздалось сдержанное покашливание. Пришлось оглянуться и теперь вблизи рассмотреть, насколько прекрасен этим сумрачным утром Адам Бранч. Фингал был хорош, синяк на скуле тоже чудесен.

— Варлок, поговорить надо, — коротко проговорил он, исподтишка рассматривая столовую. Народ уже схлынул, но Бранч был так колоритен, что все равно оказался в центре внимания. — Но не здесь. Все смотрят. Мне позорно.

И честность по-прежнему была при нем.

— Тогда не сейчас, — отказалась я.

— Пж… — сцедил Бранч и вдруг взвыл, побагровев той частью лица, которую не разукрасили чужие кулаки. — Пожалуйста, Варлок!

Он хотел что-то еще добавить, но громко хрюкнул. Эмбер подавилась кашей. Народ покатился со смеху. Покачав головой, я поднялась со стула, подхватила матерчатую сумку с учебниками и кивнула, мол, веди в тихий уголок.

В общем-то, ушли недалеко. Просто спрятались за квадратную колонну в длинной галерее, ведущей к учебной башне факультета темных искусств. Напротив портрета бедняги четвертого ректора, моим внезапным появлением на кладбище спасенного от варварского выкапывания.

С хмурым видом Бранч полез в заплечную сумку, вытащил внезапно розовый термос, расписанный живыми цветами, и протянул мне:

— Держи. Черный кофе. Я узнавал, какой ты пьешь.

— С чего бы вдруг? — хмыкнула я, складывая руки на груди.

— Планировал подлизаться. — Адам болезненно сморщился от собственной честности.

— Ты в него что-то добавил?

— Возникала такая мысль, но я понял, что хочу дожить до выпуска, — признался он. — Вражду с тобой мне не осилить.

— Смотрю, ты, кажется, начинаешь смекать что к чему, — хмыкнула я, но термос действительно забрала и, раскрутив крышку, вдохнула ароматный дымок. Напиток пах одуряюще вкусной горчинкой. Понятия не имею, где Бранч откопал в Деймране приличный кофе, но, видимо, старался угодить.

— Из меня лезет или правда, или хрюканье, — принялся жаловаться Адам и указал на подбитый глаз: — Видишь, до чего довела честность? А сегодня с утра парни пытались узнать, кто выиграет в турнире! Сними заклятье, Варлок. Сил моих нет!

— Не могу, — пожала я плечами. — Сначала я должна выполнить твое заветное желание.

— Да какие желания? — Он вздрогнул. — Я просто хочу, чтобы все закончилось.

— Хорошо, — невозмутимо кивнула я. — Да будет так.

— Варлок, ты издеваешься? — вспылил Бранч.

— Попробуй что-нибудь соврать, — предложила ему без тени улыбки, ведь грешно насмехаться над страдальцем, наказавшим самого себя. — Скажи, что я самая добрая чародейка.

— Ты самая лучшая, Варлок! — принялся уверять Адам. — Да вокруг твоей головы божественный абрис светится. Даже глаза слепнут.

Внезапно он заткнулся и недоуменно моргнул.

— Добро пожаловать в мир нормальных людей, Бранч, — заворачивая крышку на термосе, усмехнулась я. — Наслаждайся.

— И что? — Он все еще не верил и даже осмотрелся вокруг, словно у него за спиной стояла глумливая толпа, готовая с хохотом объявить, что он купился на глупую шутку. — И все? Сделка не действует?

— Ты молодец, Бранч. Продержался почти сутки. Рекорд моего брата, конечно, не побил, но был близок, — от души похвалила я. — Кстати, а кто выиграет матч? Деймран или Архельд?

— Да понятия не имею! — с возмущением воскликнул он и со значением, понизив голос, добавил: — Заметь, я даже не соврал.

— А мог бы, — ухмыльнулась я и отсалютовала термосом: — Спасибо за кофе, приятель.

На проверочную по истории я не опаздывала, но по привычке шла торопливо. В коридорах царило приподнятое настроение, везде мелькали бордово-желтые цвета. Внезапно сумка на плече ожила. Внутри с басовитым гудением несколько раз встряхнулся почтовик, принявший сообщение. Пришлось притормозить: на ходу выудить шар из-под книг не удалось.