Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 69
— Ну… В Торстене есть свободный склеп. — Закари оставался невозмутимым. — Осталось от питомцев Нестора Торстена. У него, говорят, не складывалось с живыми друзьями, поэтому он заводил себе мертвых.
— Тогда ты, может, в курсе, куда у некромантов исчезли татуировки?
— Не знаю. — Он покачал головой, словно действительно был не в курсе. — Сбежали?
— Я серьезно, Зак.
— Возможно, наши друзья с факультета некромантии решили начать жизнь с чистого листа? — уклонился он ответа.
— Некромантия — это не выбор, а приговор, — напомнила я, что изменить жизнь парни могут весьма условно.
Усмехнувшись уголком рта, Торстен мягко погладил большим пальцем мою щеку. Фигурный след от выжженного заклятья уже сравнялся с кожей и побледнел, но все равно был заметен. Взгляд Зака на мгновение заледенел, зрачки резко вытянулись, словно эта постепенно исчезающая отметина вызывала в нем ярость.
— Ты права, Марта, — произнес он и посмотрел мне в глаза. — Но никто не заставлял их быть мерзавцами. Это личный выбор каждого.
С первого дня знакомства я искренне считала мерзавцем Торстена. Но никогда, ни разу, даже в дни самого яростного противостояния, он не вредил мне физически, и я не одаривала его светлой магией, способной оставить зарубки на теле. Ни один из нас не позволял себе переступить черту, за которой теряется человеческий облик. Ведь это так важно: оставаться пусть не самым хорошим, но человеком…
Днем я проводила Зака в портальную башню, перед входом в кабинку оставила целомудренный поцелуй на выбритой щеке.
— Удачи.
— Ага, — согласился он, схватил меня за затылок и прижался приоткрытым ртом к губам. Коротко и сладко, даже под ложечкой заныло.
— Уважаемые магистры, — раздался за нашей спиной голос ректора, — как видите, в академии Деймран мы терпимо относимся к проявлению… кхм… симпатии между студентами. Молодым темным чародеям необходимы эмоции, чтобы успешно колдовать.
— Какой позор, — пробормотала я, боясь повернуться лицом к уважаемым магистрам.
Хоть в портальную кабинку забирайся и отправляйся с Закари в родовое гнездо!
— Переживем его вместе, — скомандовал он и громко поздоровался: — Добрый день, господа!
Я повернулась к толпе темных магов и по-идиотски улыбнулась. Осталось только рукой помахать. При приезде в академию гости встретили нас в страшнейшем похмелье, при отъезде застали на публичных лобзаниях. Полагаю, они надолго запомнят нравы, царящие в академии Деймран. И ректор нас не простит!
Украдкой покосилась в сторону главы академии. Он стоял, поджав губы, с таким лицом, словно мы с Торстеном были полностью голые… Говорю же, не простит!
Вряд ли в назидание за дурное поведение студентов он устроил отопительную неурядицу, но после обеда в жилом корпусе внезапно потухли горячие жилы. Старые стены быстро остыли, в комнатах поселился осенний холод. Весь вечер второй этаж громко и скандально мерз, собравшись возле возмутительного объявления у стены, словно бумажка с будоражащей новостью согревала, как печка. Жестокие (и ленивые) артефакторы пообещали вернуть тепло только на следующее утро.
Мы с Эмбер и вовсе отличились: уходя на занятия, забыли закрыть окно. В итоге от тепла избавились загодя. Попытка превратить пробуждающий шар в маленький обогреватель с треском провалилась. Он быстро накалялся и начинал хрипловато кукарекать, словно предупреждая, что скоро воспламенится. Прогрессивная магия оказалась чрезвычайно прогрессивной для хлипкого артефакта. Пришлось отказаться от гениальной во всех отношениях идеи и согреться устаревшим, но проверенным способом: теплее одеться.
— Главное, чтобы в Деймране не надумали завести «умный замок». Тогда мы точно обледенеем, — со знанием дела прокомментировала я, надевая поверх начесанного домашнего костюма душегрейку.
Эмбер влезла в самое теплое платье, севшее в прошлом году после стирки, и натянула плотные чулки. Женские брюки она за одежду не принимала и считала недостойными ни одной девушки, тем более ведьмы из великолепного рода Фокстейл. Даже холод не сломил ее убеждений!
— Попытаюсь выклянчить у комендантши обогреватель, — объявила она и, вытащив из сундучка коробку с горькими шоколадными шариками, отправилась подкупать зловредную старушку.
— Денег на всякий случай возьми! — крикнула я ей вдогонку.
Соседка немедленно вернулась.
— Давай, — скомандовала она.
Вытащив из ящика письменного стола кошелек, я проверила содержимое и достала три крупные золотые монеты.
— Где твоя щедрость, дочь верховного Варлока? — с упреком поцокала языком Эмбер.
— Ладно, бери все, — сдалась я и отдала ей кошелек.
Едва за деятельной подругой закрылась дверь, на подставке загудел почтовик. Под толстым стеклом заклубился дымок.
— Слушать, — скомандовала я.
Шар вспыхнул золотистым свечением, и в комнате зазвучал мягкий, вкрадчивый голос Закари:
«Сладкий ноябрь, ты сейчас одна?»
«Ага», — коротко ответила ему и быстренько натянула связанные мамой полосатые гольфы. Правда, рукодельничала она так же, как готовила: с большой любовью, но без умения, — и правый гольф был длиннее левого на полторы полоски.
«Во что ты одета?» — игривым тоном промурлыкал Закари.
Невольно посмотрела в зеркало и бодренько отрапортовала:
«Вязаные полосатые гольфы, теплый костюм и душегрейка. Думаю, пледом накрыться».
«Ты там не спарилась?» — кисло уточнил Зак.
«Да у нас дубак, как в морозильном коробе!» — возмущенно пояснила я.
И когда шар вспыхнул, отправив сообщение, до меня дошло… Вряд ли Торстен узнал, что в общежитии Деймрана наступил отопительный апокалипсис, и взволновался, как бы у меня не случился насморк.
— Ой! — обескураженно выдохнула я.
Чувствуя себя редкостной тупицей, сняла шар с подставки, прокашлялась и сладким голосом протянула:
«Но под этими теплыми одеждами на мне розовая шелковая сорочка».
Уверена, Зак оценил попытку, однако смехом давился откровенно:
«У тебя есть розовая сорочка?»
«Черная!» — решительно изменила я показания.
«Уже интереснее…» — Он многозначительно примолк.
Честно говоря, понятия не имею, какого продолжения он ждал. Было холодно даже представлять себя в шелковой сорочке любого цвета.
— Эмбер! — внезапно заорали с улицы.
«Забудь про полосатые гольфы», — посоветовала я Закари.
— Эмбер, помоги! — снова выкрикнули снаружи.
«Гольфы оставь», — потребовал Торстен из почтовика.
— На мне полосатые гольфы, черная ночная сорочка… — перечислила я, выглядывая в окно. — Генри?!
На пожарной лестнице, вытаращившись, как кот, повисший на карнизе, судорожно цеплялся за перила светлый Генри. Вообще-то, со времен штурмов на первом курсе ступеньки были зачарованы липкостью. Парни приклеивались к металлу и не могли добраться до окна. Но светлый чародей вскарабкался до середины, где и залип намертво, как пчела в варенье.
«Варлок, ты дала имя сорочке или назвала Генри меня?» — заговорил почтовый шар в руке истинно обескураженным голосом Закари.
«Слушай, Торстен, ты сам пока пофантазируй. У нас внезапные гости нарисовались. Позже напишу!» — протараторила я и, гремя рамой, открыла окно. — Генри, ради всех святых демонов, ты как здесь очутился?!
— Тайно проник в академию. Эмбер говорила, что у вас под окнами пожарная лестница.
— И ты прилип.
— Намертво!
Оказалось, что чародей стоял в одном ботинке, а второй торчал четырьмя ступеньками ниже. И даже потеря обуви не натолкнула гения дедукции на мысль, что пожарная лестница похожа на клейкую ленту для мух.
— Генри, у меня только один вопрос.
— Зачем я здесь?
— Почему ты не прошел через холл, как нормальный человек?!
— А меня пустили бы? — жалобно уточнил он.
Да кто ж догадается, что светлому из Эсвольда придет в голову вломиться в общежитие Деймрана и разыскивать подружку, не ответившую на тысячу отправленных сообщений!
— Обалдеть… — прикрыв лицо ладонью, прокомментировала я совершенно безумное появление парня из вражеского лагеря. — Гаси магию и поднимайся, пока тебя не увидели!