Мужской персонаж (СИ) - "Ляля Фа". Страница 31

Моё такси подъезжает тоже. Он подхватывает меня под локоть и открывает мне дверь в салон автомобиля.

Блин, я пока не готова с ним разбираться. Из возможных линий поведения выбираю трусиху. Ну и что, что «Людмила Витальевна» вроде как озвучила мою тёмную часть. Я девочка — мне всё можно, разве нет?!

Ноэмия апплодирует. Крыша наставляет: «Можно, но только осторожно!»

Ой, а Рафис садится рядом. Машина трогается, и я замечаю у него на коленях раскрытую подарочную коробку. Одна рука Рафиса внутри. Он смотрит в окно и о чём-то думает.

Хотя, знаю я прекрасно, о чём он там размышляет. Я ж «Людмиле Витальевне» высказала там такое!

И всё же, что за коробка, мне любопытно! Поднимаю взгляд и понимаю, что Раф поймал меня на подглядывании. У него на лице такая смесь эмоций, что мне даже становится немного неуютно. Ну, да... Наверное, не стоило вот так сбегать.

— Что у тебя за коробка?

— Недоеденное раздавали.

— Что, серьёзно?!

Ой, похоже, что нет. Лицо Рафа буквально темнеет. Эмм... я, видимо, погорячилась про «халяву». Отвожу глаза, но они сами возвращаются к коробке. Блин, что же там такое?

Слышу, как Раф вздыхает. А потом коробка оказывается на моих коленях, и я теряю дар речи, разглядев её содержимое.

— У Грега в семье, как и у многих французов, есть традиция помогать нуждающимся на Рождество, — говорит Рафис. — Но это не о приглашённых. Наоборот, гости по возможности участвуют в благотворительной акции ресторана. Мы тоже перечислили немного. В этом году собранные средства пошли приюту для животных, и они прислали Грегу с курьером эту коробку. Проблема в том, что у него страшная аллергия на кошек... Так что вот, теперь это наша проблема...

Из глубины картонки из войлочного красного колпака с белой меховой оторочкой на меня сверкают два любопытных глаза. Божечки мои, какая же это «проблема», это же котёнок! Сколько ему, он совсем махонький ещё! Тепленький комочек шерсти и нежности... Ой, с коготочками!

До моего сознания доходит сказанное: «Мы перечислили».

Вот теперь мне реально стыдно. Открываю рот, чтобы спросить, сколько я ему должна, но вовремя замечаю сжатую челюсть и выражение глаз Рафиса и вместо этого говорю:

— Спасибо тебе за прекрасный вечер. И прости, что я вот так убежала. Твоя мама — чудесный человек... И ты тоже. Просто, всё немного быстро, и... и я полная дура, да?.. Можно, я оставлю котёнка себе?

Он смотрит на меня, не мигая.

— Остановите здесь, пожалуйста, — говорит Рафис таксисту.

Мы ещё в центре города, совсем недалеко от главной ёлки, мигающей разноцветными гирляндами. Не знаю, что он задумал. Цепляюсь за картонку, как за спасательный круг.

— Как назовёшь котёнка?

Первое, что приходит в голову, это «Раф». Но нет, чувство самосохранения у меня пока ещё не совсем атрофировалось.

— Не знаю... А что ты предлагаешь?

— Пушок?

— А если это девочка? Станет Пушкой? Это не красиво. Имя — это очень важно! Как и пол. Когда я была маленькая, у соседей жил кот по кличке Чингисхан. А потом у «кота» появились котята, и вместо гордого короткого имени Хан, у кошки оказалась кличка Хана́. Хана-Чин-киса.

— Тогда дома посмотришь, кто там у нас, мальчик или девочка, и решишь. Мне всё равно.

«У нас »... Я невольно улыбаюсь. Милота!

Может, всё же предложить Рафа? Хотя нет, переверну в Фару! Вон, глазищи какие, отсвечивают, словно прожекторы! А если самец, то будет Фара-он.

Котёнок фыркнул, словно услышал мою мысль, и она ему не понравилась.

Фар... Фарфадэй? Кажется, во французском фольклоре это аналог эльфов — маленьких хитрецов, а иногда и домовых. Смотрю на Фару, он или она довольно щурится. С хитрецой — ну, точно как эльф! Значит, так тому и быть!

На радостях объявляю своё решение и его обоснование Рафу. Он лишь хмыкнул, и покачал головой:

— Ну, пусть так. Но не думай, что я твой выкрутас с перевёртыванием Раф-Фар не просёк.

Порываюсь привести все свои доводы и оправдания, но мой спутник лишь закатывает глаза.

— Да расслабься уже. Сказал же, мне всё равно. И вообще, неужели ты ещё не поняла, мне сложно тебе отказать в чём-либо, Чудила.

Какие знакомые слова! Помнится, что-то подобное мне написала Людмила Витальевна, когда я её уговорила всё же не исчезать.

— Дай-ка сюда коробку.

Мы стоим почти у самой ёлки, установленной на небольшой площади перед городской администрацией. Сзади нас лавочка, а от неё дальше — небольшой сквер, дорожки которого подсвечены фонарями в виде факелов. Рафис аккуратно ставит коробку на скамейку, и, достав из кармана наушники к телефону, вставляет один себе, а второй — мне в ухо. Сосредотачивается на своём телефоне, скользя пальцем по экрану.

Кажется, я начинаю догадываться о том, что он задумал. Как там у кого-то великого: «Будьте осторожны в своих желаниях, они имеют свойство сбываться!» Просила Людмилу Витальевну не бросать меня — пожалуйста. Заказывала романтику, музыку, свечи и признание на ушко — получай! Романтика, музыка... Неужели ж он мне скажет... Скажет то самое?..

Смотрю на Рафиса во все глаза. Крыша ахает: «Боже, какой удивительный мужчина!» Ноэмия вторит: «Какая полезная «Людмила Витальевна»! Что бы ещё потом нам попросить?»

Так, тихо, вы обе, не мешайте! Это вообще-то интимный момент. А по легенде, я должна удивляться и недоумевать. Он же не знает, что я догадалась про дорогую Людмилу. Поехали!

— Раф, объясни, что ты...

— Ты же понимаешь английский, так? — он перебивает мои бормотания и убирает смартфон в карман пальто. — Я видел, как ты следила за беседой Марка и Михаила.

— Ну да, понимаю...

— Тогда слушай каждое слово этой песни так, как если бы их говорил я. Потому что именно это я хочу до тебя донести.

Он обнимает меня одной рукой за талию, а другой устраивает мою руку у себя на груди, в тепле под незастёгнутым пальто. Сквозь тонкую ткань рубашки я чувствую удары сердца. Если бы не ладонь Рафиса, мои пальцы б дрожали.

Раф делает шаг в сторону, увлекая меня за собой. Мы танцуем! Глаза в глаза под городской ёлкой! Цветные огоньки гирлянд бликами отражаются в шоколадных глазах Рафиса, а за его спиной фонари-факелы парка подсвечивают силуэты деревьев в снегу. Музыка кажется немного старомодной, но с первыми звуками низкого голоса певца Рафис вторит ему шёпотом, смысл английских слов оплетает мой разум и сердце, и я таю:

— Если тебе нужен возлюбленный,

Я сделаю всё, что бы ты ни попросила.

А если ты хочешь иную любовь,

Я стану носить маску ради тебя.

Если тебе нужен партнёр,

Возьми мою руку.

Или если ты хочешь поколотить меня в ярости,

Я здесь.

Я твой мужчина.

Если тебе нужен боксер,

Я выйду ради тебя на ринг.

А если тебе нужен доктор,

Я осмотрю каждый сантиметр твоего тела.

Если тебе нужен шофёр, поехали!

Или, если хочешь вести сама...

Ты ведь знаешь, что всегда можешь это сделать, —

Я твой мужчина!

В какой момент глаза переполняются эмоциями, я не запоминаю. Рафис губами сушит горячие дорожки на моих щеках, а мне этого мало. Обвиваю его руками, пальцами цепляясь за рубашку на его спине, и Раф прижимает меня к себе так крепко, как только позволяет моя зимняя одежда. Потянувшись за его губами и найдя их, я первая целую его. А потом ещё... И, не дождавшись ответа, слегка кусаю его за нижнюю губу.

Он часто и шумно дышит, но не целует меня в ответ. Почему?

— Посмотри на меня, Чудила, — это сказано так, что я повинуюсь мгновенно. — Я люблю тебя, Наташа, и, поверь, для меня это не игра. Ты тоже испытываешь ко мне чувства, даже если ты пока не готова это сказать.

Я хочу спрятать лицо у него на груди, но Рафис поднимает мой подбородок и держит, не давая, отвести взгляд.

— Я твой, а ты моя. Давай, ты для начала просто примешь это и перестанешь от меня бегать, а?