Чудовище и красавец (СИ) - "Мануэлла". Страница 9

Какие же люди бывают...И ведь это ее считают плохой- в универе шепчутся за спиной, что слишком часто ездит на свидания, не одобряют слишком простого, панибратского общения , быстрого ( и это- не в плане постели) " схода" с парнями- а ведь она ничего чужого никогда не брала, не крала, никому плохого не делала! А вот такой таксист для всех- хороший, работяга, семью кормит. Ага! Чужими деньгами!

Натан всю неделю ходил не в себе- внимание стало рассеянным, помощнику приходилось несколько раз повторять уже сказанное. Бизнес-встречи пришлось отложить- во время переговоров в мельчайших деталях в голове прокручивались сцена на кухонном столе, лицо Стаси в слезах стояло перед глазами. Урод! Конченый урод, ничем не лучше козлов, что тащили свои грязные деньги его сестре! Нат со злостью ударил кулаком по столу, заставив помощника вздрогнуть от неожиданности:

-Прости, Дим. Давай-ка все к Сергею пока, он пускай вместо меня порулит, ок? Я совсем не в форме- переведя одним предложением все дела на своего зама, Нат достал из полки стола ключи от мотоцикла- когда нервы на пределе, быстрая езда всегда успокаивала.

Нат летел по ночной Москве, кайфуя от скорости и ощущения свободы. Вдруг он почувствовал, как мотоцикл наезжает на какое-то препятствие. Краем глаза успел заметить пустую стеклянную бутылку, видимо, выброшенную каким-то горе-водителем из машины. "Как в кино "- мелькнуло в голове, когда мотоцикл, будтов замедленной съёмке, переворачивался. Мир завертелся перед глазами. Колесо, зацепившись за препятствие, прокрутилось в сторону,уже не слушаясь руля, мотоцикл повело. Натана отбросило на обочину, едва не накрыв многокилограммовым железным конем. Боль пронзила все тело, и Нат отключился.

Глава 19

   Придя в себя в палате,  Натан попытался было встать, но увидел, что нога забинтована и привязана к железной балке над кроватью. Ужасно хотелось пить- он захрипел, чтобы позвать медсестру, но голос не слушался- вышло жалкое карканье.

-О, с возвращением- голос, раздавшийся слева от кровати принадлежал такому же бедолаге как и он. Мужчина, лет 50, с рукой и ногой в гипсе, лёжа на койке, улыбался ему, разводя руками ( вернее, рукой, ведь вторая висела на груди, на тонком желтоватом бинте ):

-Ты пить хочешь? Я сейчас позову санитарку. Ты извини- у самого ничего нет, а из-под крана тут опасно...

Спрыгнув с кровати, мужчина попрыгал на одной ноге так, словно не раз приходилось это делать. Неужели ему не могут дать хотя бы костыли?

Из коридора донеслось тихое переругивание его соседа с дежурной санитаркой:

-Он же пить хочет сейчас....

-А я что могу сделать? Побежать, купить?! Пусть обеда ждёт, как все! А вы чего шастаете?вам лежать положено...

   Голоса стихли, но сосед так и не появился. Нат провалился в неглубокий сон, разбудил его сосед, протягивая маленькую бутылку воды:

-На вот. У них тут все есть, только платно. Пришлось доскакать до лифтов, там вниз- магазинчик у них тут. Дерут, правда, с больных три шкуры, но  я пригрозил , что нажалуюсь, - так что дали бесплатно- виновато улыбнулся он.

  Такая желанная жидкость текла в горло, возвращая силы. Под мототонное бубнение соседа Нат сопоставлял факты- он попал в аварию. Забирали явно на скорой, отвезли в первую больницу, где меньше актив. Плюч государственнаю. Ни элементарного кулера с водой, ни персонала, ни комфорта. Нужно срочно добраться до телефона, чтобы оплатить себе нормальную больницу. Нат оглядел тумбочку, что стояла у его кровати- пуста. Сосед по палате перехватил взгляд:

-А у тебя и не было ничего, когда привезли. Я слышал, как говорили, что костюм срезали. А телефона или чего ещё не было ( и как догадался, хотя, 21 век, как никак. Все с телефонами).

  Сосед вновь поразил своей проницательностью, когда, почесав лысину здоровой рукой, добавил:

-А у меня тоже нету, если что. Ну, эт вот...я тут с женой развелся. И Сергеич пустился в повествование, как супруга оставила его не то, что без рубля в кармане, а даже без квартиры. Хватило несколько его в пьяном состоянии подловить, устроить скандал с полицией, а там- " помогите, пьет, избивает". Сергеич красочно расписывал, как она прям на его глазах ударилась о стену лбом. И, почему-то, ему хотелось верить- ну не мог такой мирный, тщедушный дядька, способный максимум на жалобы, быть домашним тираном. Да и агрессоров, что в пьяном состоянии готовы убивать, Нат повидал немало- пока мама ещё жила с ними,  пытаясь наладить личную жизнь, мужчины в их доме сменялись со скоростью света. Неизменной оставалась лишь их любовь к бутылке.  И Нат уже издалека мог вычислить пьяницу, что даже в трезвом состоянии таил в себе опасность. А то как- ему приходилось прятать сестру и младшего, либо бежать к соседям, за помощью, когда очередной ухажёр матери напивался и начинал " воспитывать" и без того несчастных детей.

-А она мне :" Вы, москвичи, зажрались. Не хотите делать ничего, ленивые. Хата есть- и все". Дак, хата. Я б ее и сам ей отдал, вернее, продали бы, да ей две комнаты, мне одну ( у Сергеича была небольшая трёшка у МКАДа, доставшаяся от матери. Тем безумнее было то, что не жена, а он, оказался без дома). Да, Бог с ней! У нас дети, внуки. Им же нужно. Жаль только, она цирк устроила такой- или, говорит, в дурку загремишь, как пьянь. Или в больничку, а там сам решай. А рука-то...Это ж я это, защищал ее, дурак. Она ж у меня ругаться любит, поругалась на днях с одним, он выезжал задом...

  Нат, улыбаясь, слушал мужчину, которому так необходимо было выговориться

Глава 20

  Первое недомогание Стася почувствовала спустя три недели , когда маму наконец, после кучи анализов, осмотров и согласований, забрали на операцию. Сидя в огромном больничном вестибюле, девушка сжимала руки, читая про себя все известные ей молитвы.

" Вот такие, мы, люди,- вспоминаем о Боге лишь тогда, когда прижмёт"- укорял едкий голосок совести.

  Персонал в безупречно белых медицинских халатах то и дело сновал мимо нее, равнодушно окидывая взглядами. Таких тут было каждый день по несколько человек- тех, кто не стал ждать в гостинице или дома, а остался в больнице, пока его близкому делают операцию. Самые стойкие сидели и пару-тройку дней, уходя лишь на ночь, когда больница закрывала двери для посетителей. Самые старые сотрудники могли бы рассказать про одного мужа, чья жена после родов была направлена сюда на операцию- тот ежедневно в течение двух недель находился здесь с утра и до глубокого вечера, даже ночевал в машине на парковке, изредка уезжая, чтобы помыться и сменить одежду. Или про старичка, чья супруга чудом была спасена после многочасовой операции- он почти поселился в госпитале, трогательно ухаживая за ней, никого не подпуская. А потом ежегодно они приезжали с подарками и цветами для персонала.

  Стасе вдруг стало нехорошо- от запахов лекарств и медицинских растворов , которыми было пропитано крыло операционной. От нервного напряжения, в последние пару недель ставшего ее постоянным спутником, сильно закружилась голова. Девушка встала с кресла- и едва не упала на пол, в последний момент успев ухватиться за поручень железного кресла. Подбежал мордой медбрат, участливо заглядывая в глаза, он аккуратно повел ее к одному из кабинетов. Тут же замигала лампочка, прибежал врач и переводчик, что был закреплён фондом за ними с мамой- в этот госпиталь ехали на операции со всего мира, поэтому переводчикам здесь выделялась даже отдельная комната для размещения и отдыха.

-Голова закружилась, слабость....- надиктовывала симптомы переводчику Стася.

    Нат вяло реагировал на заигрывания полноватой темноволосой медсестры- на что только не пойдешь, чтобы раздобыть телефон. Сейчас особенно остро чувствовалось свое одиночество- да, есть деньги. Есть бизнес, есть партнёров и знакомые, есть пару людей, которых мог бы назвать друзьями. Но близких- их нет. Никто не волновался за него, никто не обзванивал " больницы-морги". У руководства его предприятий даже негласный регламент был, на момент его отсутствия (порой,  накрывало- и Нат улетал из душной Москвы. Серфинг на Бали, прозрачные воды Маврикия, гонки в Дакаре- все, лишь бы не скучать. Правда, в последнее время и это приелось)- все дела переходили к заму, Сергею Литвинову. Тот был ничем не хуже в плане преданности делу ( а, может, и лучше в разы).