Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me". Страница 27

— Кто-то тут говорил о моём самомнении? — насмешливо протянул он.

Что получилось.

Вот и как теперь ему ответить? Он наверняка даже не читал ту дурацкую статью в «Пророке». Говорить теперь, что вовсе себя такой не считает, и попытаться объяснить про сарказм, чтобы он не думал, о ней как о безмозглой идиотке? Но если начнёт оправдываться, то действительно будет выглядеть словно полная дура. Мерлин. С чего вообще она так разнервничалась? Да и перед кем ей оправдываться в конце концов! Перед Малфоем?

Ха!

— Могу поспорить, ты наверняка каждый день проводишь по два часа у зеркала, — Гермиона с вызовом вздёрнула подбородок, будто бы уличила его в самом страшном преступлении в мире.

Малфой задумчиво провёл большим пальцем по своей щеке, и она обратила внимание, что у него была короткая светлая щетина, совсем незаметная, если не присматриваться. Такая обычная мужская вечерняя щетина.

— Попробовала бы ты бриться без магии. Эти магловские бритвы выглядят, как любимые игрушки тётушки Беллы, — он окинул её быстрым взглядом, и хитрая улыбка расползлась по лицу. — И я бы пошутил, что ты точно не в курсе про бритьё, но твои шорты не оставляют никакого простора для шуток.

Гермиона как шла, так и споткнулась. Неловко взмахнула руками, едва удержав равновесие, и услышала приглушённый смешок Малфоя.

Она гневно обернулась, но от его бесстыдно-невозмутимого вида окончательно стушевалась. Он перестал прикидываться, будто ему интересны развалины соседних зданий, и теперь открыто скользил взглядом по её телу. Захотелось трансфигурировать шорты в штаны. И если вначале она не придала никакого значения выбору одежды, просто облачившись во что-то практичное и не такое удушающе жаркое, то теперь искренне пожалела, что не натянула форменную юбку, а лучше брюки и мантию, наглухо застёгнутую у самого горла.

Зато Драко продолжал ухмыляться и проявлять небывалую разговорчивость:

— Знаешь, у тётушки Беллы панталоны и то длиннее твоих шорт, а она, между прочим, была в край поехавшей. При этом даже она не догадалась ходить по улицам в нижнем белье, — Драко резко умолк, на секунду задумавшись, а улыбка сползла с его лица. Он окинул её взглядом и абсолютно серьёзным тоном добавил: — Хотя кто бы мог подумать, Грейнджер, что у тебя стройные ноги, есть талия и даже вполне привлекательные бёдра. В следующий раз, когда решишь завалиться к нам, надень шпильки.

О.

Выглядел он абсолютно серьезным.

Малфой действительно только что сказал… Что? Осмысливать его слова совсем не возникало желания. Привлекательные бёдра?

Мерлин! Ей захотелось просто провалиться под землю. Бросить всё, сменить имя и сбежать из Лондона, но она волевым усилием взяла себя в руки. Видимо, его разговорчивость была вызвана тем, что зелье уже начало работать. И это определённо являлось хорошим признаком. Гермиона взглянула на расслабленное лицо Драко.

Тот как ни в чём не бывало снова отпил из банки. Он там говорил что-то про тётушку Беллу… При воспоминании о Лестрейнджах её с головой накрыло волной кипучей злости: Беллатриса, Круцио, шрам «грязнокровка» на одной руке и Пожиратель смерти, мирно шагающий по другую. Сдерживая резко нахлынувшую ярость, она сжала челюсть и едко прошипела:

— Каково это, а, Малфой? Каково тебе быть верным псом змееголового психопата?

Он не замедлил шаг, не повернул голову в её сторону, а просто продолжил говорить ровно так же, как и пару минут назад, когда рассуждал о любимом сыре Гойла:

— Первое время никак не мог привыкнуть к шёпоту в голове. Этот ублюдок очень любил командовать. Мы все его слышали. Знаешь, это странно. Сидишь ты, пьёшь чай, а в голове глухое: «Антонин, приди ко мне». Трахаешься, и снова шёпот: «Белла, аппарируй к Малфою». В тот момент я очень сильно надеялся, что тётушка не возникнет в моей комнате… Салазар, даже я не знал, как бы она повела себя в этом случае.

Гермиона поджала губы.

Ценная информация, ничего не скажешь, но к злости примешалось любопытство, и она решила аккуратно поддержать тему:

— Не удивительно, что среди вас было так много психов.

Ну… Поддержала, как могла.

На его лице не проступило никаких эмоций: ни гнева, ни обиды, ни раздражения. Он просто пожал плечами.

— Когда нас стало слишком много, он использовал эту коллективную легилименцию только для массового призыва. Так было терпимее. Хотя сам Зов — ещё то удовольствие. Но его главное быстро сбросить, достаточно хрупкая магия, если честно. Нужно просто знать слабое место, тогда достаточно пары секунд, чтобы освободиться. Это как вызвать Патронус, только наоборот. Хотя, конечно, с Патронусом я не слишком уверен, — он кивнул сам себе, соглашаясь с собственными мыслями, — мне просто кажется, что механизм действия один.

Гермиона резко остановилась и сжала кулаки. Ну как он мог об этом так спокойно говорить? Будто бы о преподавателе из Хогвартса, а не о кровожадном маньяке.

— Проблемы? — Драко плавно повернул голову в её сторону и замедлил шаг.

Она со злостью посмотрела ему в глаза.

— Скольких ты убил?

— Не считал, — на его лице мелькнула кривая усмешка. — А ты?

Гермиона никогда не стала бы отвечать на этот вопрос. Девять. Слишком много, и она помнила их всех. Она всегда снимала маски с трупов и смотрела на лица, каждый раз опасаясь, что там может оказаться знакомый.

— Знаешь, что-то мне подсказывает, что ты набила руку на Непростительных не меньше моего, — Малфой выдержал паузу, предоставляя ей возможность поспорить, но Гермиона промолчала, ощущая удушающую вину за каждое произнесённое Непростительное. Драко же, не дожидаясь ответа, продолжил: — Давай обойдёмся без всей этой твоей морали.

— Так жить куда проще, правда? Не задумываясь о своих поступках, — сухо спросила она, желая уязвить его.

Он сделал пару шагов и остановился. Гермиона увидела, что они уже пришли и теперь просто стояли у двери. Его лицо в полумраке подъезда приобрело какие-то зловеще острые черты: тяжёлый взгляд блестящих серых глаз из-под тёмных бровей и слегка приподнятые уголки губ, замершие в жуткой полуулыбке. Он совсем не походил на того безмятежного Малфоя, которым был пять минут назад.

Гермиона попыталась убедить себя, что это просто игра воображения и тусклого освещения. Тревогу бить ещё рано. Но руку на кобуру с палочкой положила, так, на всякий случай.

— Конечно. А ты обычно крепко спишь, да? — мрачно спросил он.

Грейнджер поморщилась. Сколько пафоса в голосе! К чему вообще этот вопрос? Вряд ли его волновало качество её сна. Хотя её действительно долгое время мучили кошмары, но стало гораздо спокойнее с тех пор, как она увидела уродливый труп и хорошо знакомую расколотую маску, залитую кровью.

Уж её-то она ни с чем бы не перепутала!

Маска того Пожирателя напоминала мумифицированное лицо с затемнёнными глазницами, её искривлённый рот был зашит крест накрест стальными стежками, а от бровей до скул тянулась гравировка тонкого извилистого узора, покрытого зеленой патиной.

Гермиона запомнила каждую мелкую деталь и щербинку.

Серебро и зелёная патина.

Вот от кого действительно тошнило и воняло тлением на километр. Отвратительный, больной отморозок.

Он был первым её убийством.

Они столкнулись случайно, когда Гермиона уже думала, что бой окончен. Просто вывернули друг другу навстречу из-за угла дома. Короткое испуганное Сектумсемпра, и он беззвучно осел на землю, словно кукла, истекающая человеческой кровью. Гермиона тоже стекла по стенке и зарыдала, оплакивая свою невинную душу и неизвестную жизнь, которую забрала, сама того не желая. Ей не хотелось убивать, не хотелось этой войны. Всё это было так несправедливо! Через минуту или может быть вечность, когда слёзы иссякли, она решилась снять с него маску и посмотреть своей жертве в мёртвые глаза. Больше всего Гермиона боялась увидеть знакомое лицо. Но тела не оказалось, лишь только алая кровавая лужа на промёрзлой земле.

А через месяц Серебро и зелёная патина чудом воскрес, и их больная игра началась. Он охотился, загонял и пил её страх, как сладчайший мёд. Самая первая Авада была выпущена именно благодаря ему. Пожиратель смерти всё-таки настиг её тогда, взмахнул её кистью с зажатой палочкой и метнул зелёный луч в тёмный силуэт на другой стороне улицы. Гермиона так и не узнала, кого они тогда убили, но сомневалась, что он стал бы кидать заклинание в своих.