Дочь рода (СИ) - Дереча Екатерина. Страница 27

— Ты был бы идеальным мужчиной, Хаш, — улыбнулась я уголком губ. — Полезный, умный, заботливый.

— Да, я такой. Полезный.

На морде хамелеона мелькнула ухмылка, которая выглядела жутко. В том смысле, что улыбка разломной твари в принципе неестественна и вызывает такое странное чувство. Как если бы я шла мимо зеркала, а оттуда мне подмигнуло отражение.

Комнату я покинула уже не в таком взвинченном состоянии, но всё равно ощущала давление Хаоса. Он будто распирал изнутри. Словно он стал больше.

Я прошла через задний двор и свернула к дорожке вдоль ограды. Малый круг очерчивал тренировочный полигон для гвардейцев, а большой тянулся вокруг всего поместья. Именно его я выбрала для пробежки. Когда ещё подумать о жизни, как не во время бега?

Дома я была лучшей бегуньей по лесу. После вторжения мне пришлось стать лучшей не только в беге. Но именно в такие моменты, когда ноги мягко касаются гравия, я научилась планировать свои действия. Цели, ловушки, интриги — всё это я раскладывала по полочкам, а потом просто следовала плану.

Четыре года я старательно изображала ребёнка. Боялась, что кто-то поймёт, что в теле Ярины совсем другая сущность. Я слишком привыкла прятаться, что это стало естественным.

Встреча в кафе сегодня будто пробудила меня от долгого сна. Сначала мне подумалось, что гормоны ударили в голову — тело шестнадцатилетней девочки всё-таки живёт по своим законам. Но в машине я проанализировала гормональный фон, запустила цикл проверки всего организма и поняла, что ошиблась.

Это не тело бунтует. Бунтует моя собственная душа, запертая внутри подростка. Ей тесно там. Встреча с Кир-Ахшаром окончательно вытряхнула меня из замершего состояния.

Дело не в том, что он красивый мужчина, и даже не в том, что моя женская суть отреагировала на него. Нет. Всё дело в том, что до сих пор мне не встречались в этом мире настолько достойные соперники. Не было здесь никого, кто мог бы тягаться с Киром хоть в чём-то.

Как боевой маг я бесполезна: не управляю земляным валом, не двигаю камни и не могу утопить города в лаве. Но не всё решается одной лишь силой.

Я почти забыла, каково это — ходить по грани, жить с оглядкой, говорить с опаской. Почти забыла, как играть словами и плести интриги.

Местным аристократам и не снились те игры, в которые мы играли в умирающем мире. Местным королям и императорам никогда не представить, какие потери несли многотысячные армии из-за куска земли с плодородными землями.

Все они — младенцы, перетягивающие друг у друга верёвку с нанизанными бусинами.

Настоящие битвы ещё даже не начинались.

А вот Кир-Ахшар знает. Он был там. Он видел, как гибнет мир. Он сам его уничтожил. Так же, как я уничтожила свой…

Я дышала как загнанная лошадь… выглядела и чувствовала себя так же. Почти два часа я нарезала круги вокруг поместья. И я побегала бы ещё, если бы отец не приказал срочно явиться к нему.

Послав мысленный запрос Ахашши, я убедилась, что всё в порядке. По крайней мере, в мою комнату никто не заходил, тревогу не объявляли, гостей в дом не прибывало. Что же случилось такого, что отец пренебрёг приличиями и приказал явиться немедленно, где бы и в каком виде я ни находилась?

— Отец, ты звал, — напомнила я ему про себя.

Я стояла перед ним уже несколько минут, а он молчал. Смотрел на меня задумчиво и молчал. И мне очень не нравилось это его молчание.

— Сегодня я должен был вручить тебе новый амулет от кошмаров.

Он снова замолк, а я выдохнула и расслабилась. Вот она — причина его странного поведения. Покровитель желает, чтобы девочка надела новый поводок, а отец почему-то решил передумать. Или нет? Зачем тогда сообщать мне об этом?

— Давай. Раз должен вручить — вручай.

Я решила облегчить его мучения. Конечно, я не забыла подслушанный разговор. Помню каждое слово. И то, как отец сказал, что сам сдаст меня дознавателям, и его смех. Пути Всевидящего неисповедимы.

— Есть один момент…

Он сложил пальцы домиком на столе и потёр родовую печатку. Мне такая не полагалась — незачем давать право слова той, что уйдёт в чужую семью.

— Пап, я знаю, — поторопила я его. — Давай этот амулет.

— Знаешь⁈

Отец поднял бровь в удивлении — не удержал эмоции при мне. Это что-то новенькое.

— Когда я надела первый амулет — он помог. Кошмары почти перестали сниться. Но он треснул, — я помолчала, подбирая слова. — Второй же… эта побрякушка делала всё, чтобы кошмары вернулись.

— И только?

Кажется, отец ждал, что я прямо сейчас признаюсь в том, что во мне Хаос. Вот уж нет. Его планы мне неизвестны. Доверять отцу после подслушанного разговора и ловушки в горах? Ха! Десять раз ха!

— Металл и камень не из нашего мира, — я сняла с шеи подвеску, погладила её, зацепила ногтем трещину и протянула испорченный амулет отцу. — Я провела анализ в алхимической лаборатории.

— Откуда ты?..

— В девятом классе проходили, можешь свериться с учебным планом.

Я пожала плечами и проследила взглядом за тем, как отец смахивает треснувший амулет в ящик стола — нужно предоставить покровителю доказательства того, что артефакт пришёл в негодность.

— И давно ты знаешь?

Большой палец Андрея Войтова по кругу очерчивал эмблему печатки: горные хребты в центре, лиственный узор по краям и ободок из чернёного золота.

— Не очень, — я отвернулась от отца и посмотрела на книжную полку. Кажется, с моего последнего посещения кабинета отца книг стало больше. — Я не слишком догадлива, как оказалось.

— Я не могу дать тебе новый амулет, — принял решение отец, выдохнув и сжав кольцо.

— Можешь. Ты ведь дал мне предыдущие два, — я дёрнула плечом и заговорила торопливо, пока он не перебил меня. — Вызвал меня в горы, чтобы спасти Николая, а потом запечатал выход. Ты использовал силу и поставил меня на колени. А потом ты оставил меня умирать, — я смерила отца прямым жёстким взглядом. Таким, какого не должно бы быть у шестнадцатилетней девочки. — Так отчего же ты передумал давать мне разломный артефакт?

— Ярина!

Андрей Войтов хлопнул ладонью по столу, но мне было плевать. Теперь уж точно. В какие бы игры он ни играл, я сумею подправить правила. Пусть не выйду победителем, но и выиграть не позволю. Я растянула губы в фальшивой улыбке и наклонила голову к плечу.

— Да, я не слишком догадлива и не так чтобы очень умна. Но сложить два и два я могу.

Отец открыл один из ящиков стола и покачал в руке очередной артефакт из чужого мира. Он сомневался, но клятвы не предполагают сомнений. Он должен отдать мне амулет, иначе умрёт или лишится силы. Я не была уверена в том, чем он клялся, но точно знала, что долго сопротивляться отец не сможет.

По лицу Андрея Войтова пробежала судорожная волна, рука дрогнула, артефакт выпал и покатился по столу в мою сторону. Не дав ему передумать, я прыгнула вперёд и схватила амулет, крепко сжав его пальцами. Импульс силы из иномирного артефакта прошил тело молнией.

Я упала на колени и попыталась сделать вдох. Но не смогла. Словно воздуха не было.

Была только гарь от сожжённых тел и тлен гниющих останков.

Был только скрипящий на губах пепел. Он был повсюду.

Я смотрела, как ветер разносит серые хлопья над землёй. Пепел кружился, оседал на моих плечах и щеках. Он набивался в глаза, нос и уши, проникал в лёгкие. Пепел…

Вдалеке прозвучал сигнал к бою. Война. Война и твари, лезущие из разломов.

Я ненавидела войну всем сердцем и всей душой. За последние двести лет я не помнила ничего, кроме войны. Я не знала ничего, кроме боли, крови и пепла. И стука бамбуковых палочек, призывающих к бою.

Шаман ударял палочками, звук становился сильнее, невыносимее, и заставлял кровь биться быстрее. Вот палочки трутся друг о друга, будто хвост синекрылой трещотки выводит мелодию. Сейчас будет особенно громкий звук, глухой и вибрирующий. А потом… потом будет бой.

Мама укрывала телом маленького брата. Она была ранена. Оа́руш не дышал, я знала это, чувствовала кровью так явно, будто сама умерла. Отца не стало пятнадцать лет назад — не пережил четвёртую волну. Он так и не увидел рождение долгожданного наследника.