Физик (СИ) - Горъ Василий. Страница 87

но какие-то расходы будут все равно, а мы, как ты сама выразилась, не чужие.

— Шахов, я с тобой не расплачусь… — срывающимся голосом произнесла она, по моим ощущениям, стараясь не разреветься, и вдруг перешла на шепот: — Все, за мной пришли. Будет возможность — напишу. Не поминай лихом…

После того, как она отключилась, я добил и отослал сообщение Ладе Леонидовне, еще раз проглядел список одноклассников, которые пытались до меня дозвониться, понял, что общаться с ними морально не готов, и решил, что в этом настроении можно заниматься только чем-нибудь неприятным. Да, не хотелось, но я обещал Волконской решить проблему с Лапиной до вечера воскресенья, поэтому заставил себя отправить ей сообщение с просьбой при первой возможности явиться в мою гостиную.

Барыня примчалась через считанные минуты, и я, вежливо предложив ей располагаться, где удобнее, отправил Валентину к Мавии и Янке. А после того, как целительница вышла в коридор и закрыла за собой дверь, встал, собственноручно включил «глушилку», вернулся на диван, сел, откинулся на спинку, поймал взгляд несостоявшейся телохранительницы и начал со слов благодарности за помощь в «придерживании» Великого Князя Вячеслава Георгиевича.

Варвара, ради этой встречи нарядившаяся в строгий деловой костюм, церемонно склонила голову, но заявила, что не сделала ничего особенного.

Соревноваться в вежливости я был не готов, так что пропустил эти слова мимо ушей и перешел к вопросу посерьезнее:

— А теперь пришло время для обещанного серьезного разговора. Ходить вокруг да около не в моих принципах, поэтому сразу перейду к сути. Варвара, я как-то предупреждал, что не люблю, когда меня играют. К сожалению, ты сочла, что мои слова можно игнорировать, и вместо того, чтобы описать полученный приказ и попросить помощи, пошла по самому ненавистному пути — начала пробуждать во мне сексуальное желание запахами трав, добавками в чай, весьма своеобразной техникой работы вениками, вроде как физиологическими реакциями «молодого здорового организма» и так далее. Я понимаю, что ты продолжаешь видеть во мне мальчишку, соответственно, не ставишь ни в грош, но мириться с подобным отношением не собираюсь. Ибо, если ты еще не забыла, физик с соответствующим мировосприятием. Говоря иными словами, если мы с тобой не договоримся прямо сейчас, то я пошлю тебя на все четыре стороны и лягу костьми, но не подпущу к себе и на километр!

— Это ультиматум? — бесстрастно спросила она.

Я утвердительно кивнул:

— Да, он самый. Кстати, очень не советую выводить меня из себя — если я увижу в тебе врага, то отомщу. Да, может быть, не сегодня и не в этом году, зато воздам сторицей. Ибо иначе не умею.

— Тогда почему вы даете мне еще один шанс?

Я пожал плечами:

— Свято место пусто не бывает. В смысле, если я выброшу из своей жизни тебя, то ко мне приставят кого-нибудь еще. С той же самой боевой задачей. Да, в теории твоя замена может оказаться более покладистой или управляемой особой, но не факт. Хотя бы потому, что тебя сочли лучшей из некоторого количества кандидаток, уже связали клятвой и даже оплатили сумасшедшую коррекцию внешности, которая тебе, уверен, была не по карману.

— Толковый анализ, однако… — криво усмехнулась она, какое-то время невидящим взглядом смотрела сквозь меня и кусала губы, а затем решительно тряхнула волосами и огорошила странным вопросом: — Лютобор Игоревич, вы можете пообещать ни с кем не делиться тем, что услышите от меня во время этого разговора?

— Тебе нужна клятва Даром? — на всякий случай уточнил я и ошибся:

— Нет. Я неплохо разобралась в вашем характере, поэтому согласна на простое обещание.

— Льстишь?

Она отрицательно помотала головой и призналась, что не видит смысла. А после того, как я дал требуемое обещание, зачем-то поклялась Даром, что ближайший час будет говорить правду и ничего, кроме правды!

Пока я анализировал формулировку клятвы, собиралась с мыслями, а потом поправила амулет защиты от ментальных воздействий, болтавшийся на шее, и вздохнула:

— Я действительно видела в вас мальчишку. Только не дурного, а сильно переоценивающего свои возможности. Когда вы сочли меня недостойной доверия, оскорбилась. Хотя в глубине души понимала, что вы адекватно отреагировали на мое поведение, то есть, винить следует только саму себя. Все бы ничего, по Мирослава Михайловна устроила мне серьезнейший разнос. Причем не тет-а-тет, а в присутствии командира службы. А он является большим любителем напоминать подчиненным об их просчетах… при любом удобном случае, в самых отвратных вариантах из всех возможных и не только тет-а-тет. В результате я превратилась во всеобщее посмешище, а это больно било по самолюбию. Впрочем, это были еще цветочки. А ягодки начались в тот день, когда государыня снова вытребовала меня к себе: командир явился на занятие и во всеуслышание сообщил, что меня, судя по всему, отправляют греть вам постель. А потом обидно рассмеялся и заявил, что я не справлюсь с соблазнением неопытного мальчишки, ибо бесталанна даже в этом!

— У вас с ним был личный конфликт? — спросил я.

— Да, был. И не только с ним… — без колебаний ответила она. А потом зачем-то продолжила, хотя я бы прекрасно обошелся без уточнений: — Я не сплю с сослуживцами. Никогда и ни за что. А их это дико бесит!

— Причину их претензий понял. Рассказывай дальше.

Она облизала губки и слегка порозовела:

— Предсказание командира, озвученное ради смеха, сбылось: государыня предложила мне стать вашей первой женщиной и не отказывать в близости. Вообще. Дабы вы утоляли соответствующие аппетиты дома и не велись на прелести других женщин. Кстати, хотела бы уточнить, что ее отношение к вам достойно уважения: ставя эту задачу, Мирослава Михайловна подчеркнула, что я должна приложить все силы, чтобы минимизировать шансы близости, вызванной возрастом, повышенным гормональным фоном или сторонним воздействием, а в пробуждающиеся чувства к кому бы то ни было не лезть.

Если бы не клятва Даром, то в последнее утверждение я бы однозначно не поверил. А так приятно удивился, но, скажем так, наполовину. Сообразив, что решение проблем с «пробуждающимися чувствами» Волконская могла поручить кому-нибудь другому.

Тем временем Лапина перешла к следующему этапу признаний и разбудила ярость:

— Скажу честно: я взбесилась, так как поступала в военное училище не для того, чтобы по чьему-то щелчку раздвигать ноги перед тем, в кого ткнет пальцем личность, облеченная властью. Но высказывать соответствующие претензии государыне не рискнула, хотя она и спросила, готова ли я к такому варианту службы, и заявила, что я вправе отказаться. Не стала и отказываться, так как представила, во что превратится моя жизнь в том случае, если о моем отказе узнает командир. Поэтому назначила виноватым вас. И все время, пока мне корректировали внешность, злилась, придумывала несбыточные способы соскочить с «великой чести» ублажения зазнавшегося подростка и строила планы мести. Хотя в то же самое время тщательно штудировала видеокурсы с грифами «Для служебного пользования», часами искала в Сети аналогичные материалы, разбиралась с возможностями своего тела и готовилась выполнить поставленную задачу предельно добросовестно.

— Да уж, ситуация — хоть стой, хоть падай… — пробормотал я, уложив в голове все услышанное.

— Была… — уточнила Варвара, и снова разбудила паранойю:

— Только не говори, что за последние сутки ты осознала все свои ошибки и влюбилась в меня без памяти!

Барыня угрюмо усмехнулась и заявила, что ошибки осознала достаточно давно, влюбляться не влюблялась, зато изменила свое отношение к проблеме.

Я потребовал подробностей и получил. Великолепнейший анализ моего отношения ко всем окружающим женщинам, начиная с Раисы Александровны и заканчивая пышногрудой «Анечкой»! Что самое безумное, Варвара каким-то образом «докопалась» до ощущений, которые не облекались в слова даже мысленно или облекались, но никогда и никому не озвучивались! А когда закончила излагать эти выводы, подвела своеобразные итоги: