Физик (СИ) - Горъ Василий. Страница 92

Перед ним группа защитников Защитника пожала мне руку и, продолжая ухохатываться, умотала в свой корпус. А мы с Валей переступили через порог и оказались в перекрестии взглядов доброй половины одноклассников. Почему «половины»? Потому, что пришли намного раньше, чем надо, и застали только тех, что прибыл в альма матер еще раньше. Плюс на меня не смотрела Диза Калитина — сидела за своим столом, сложившись пополам и уткнувшись лицом в сгиб локтя, и, судя по румянцу, залившему даже уши, то ли злилась, то ли стеснялась «изменений во внешности».

Топтаться на ее самолюбии я, естественно, не стал — озвучил одно общее приветствие, в сопровождении Незаменимой добрался до своего стола, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Валю на ее место, и был вынужден ответить на провокационный вопрос главного слизняка класса:

— Лютобор Игоревич, вы изменили своим принципам и после инициации сменили целительницу на более симпатичную?

— Не угадали, Петр Петрович! — холодно ответил я, почувствовал, что начинаю заводиться, и решил, что в данном конкретном случае имею полное право. Поэтому начал издалека: — Я отблагодарил Валентину Петровну за самопожертвование, позволившее пережить мутации очень легко и быстро. В смысле, попросил прабабушку довести внешность моей доверенной Слуги до ума. А прабабушка — Архимаг Жизни и мелочиться не умеет. Кстати, об измене принципам. Скажите, пожалуйста, вам случайно не надоел образ самой трусливой гнуси класса? Может, вызовете меня на дуэль… или примете мой вызов, дабы получить разрешение разевать пасть в моем присутствии? Да, я понимаю, что вы все еще пробужденный, но готов пообещать не пользоваться ни одним из двух имеющихся Даров!

Жемчужников аж посерел. А я подошел к нему вплотную, взял за узел аккуратного галстука и легонечко подтянул поближе:

— Молчите? Что ж, значит, выбор сделан, и вы прилюдно признали себя трусом. Не скажу, что рад, но совет все-таки дам: я не всегда бываю таким гуманным. Поэтому в следующий раз, когда вы попробуете заляпать грязью даже не меня, а кого-нибудь из тех, кто мне симпатичен, я вас показательно изувечу на месте! Вы запомнили?

Он сглотнул.

— Я, кажется, задал вопрос!

Отвечать на него было позорно. Но он боялся. Меня. До смерти. Так что промямлил:

— Да…

— Что «да»?

— Я запомнил.

— Совсем другое дело… — бесстрастно заключил я, хотя душа требовала презрительно фыркнуть. Потом легким толчком в грудь уронил уродца на задницу, вернулся к своему столу и опустился на свое место…

…Гаранин ворвался в кабинет, как ураган, поздоровался, вперил в меня пристальный взгляд, как-то понял, что я свой не отведу, и… добродушно усмехнулся:

— Лютобор Игоревич, а вы, оказывается, хват и не лишены актерского таланта. Впрочем, ситуация вынуждала, поэтому мы с Тимофеем Ильичом не в обиде. Хотя весь позавчерашний вечер удивлялись, как вам, пробужденному, удалось обвести вокруг пальца сразу двух Архимагов. Впрочем, ваш бой возле «Паруса» обсуждали не в пример энергичнее и дважды не сошлись в выводах. Оба вопроса я подниму во время урока, который решил посвятить пошаговому разбору тактики обеих сражавшихся сторон. Итак, класс, все внимание на картинку…

Во время первой части разбора он довольно точно описал изначальную мотивацию Ждановых, пытавшихся остановить «Хозяина Леса», не повредив искин. Само собой, о том, что им нужна была прошивка, не сказал ни слова, ибо об этом даже не догадывался. Зато убедительно доказал, что Земляки по какой-то причине берегли именно машину. И показал анимированный фильм, в котором бой начинался при других предпосылках и сразу же заканчивался нашим уничтожением. Потом крайне высоко оценил мои навыки вождения, причем после демонстрации нескольких альтернативных вариантов развития ситуации, начинающихся с ошибки в рулении. Закончив с этим вопросом, практически процитировал приказ, отданный мною перед десантированием из салона, и счел его единственно верным. Правда, ошибся с распоряжением, отданным Мавии, но только из-за того, что не знал, кто она такая.

Следующий этап — наш рывок в контратаку — назвал самоубийственным, но правильным. Ибо, по его мнению, другого шанса спасти жизни убегающим девчонкам у нас не было.

На этом этапе разбора я невольно подобрался. И не зря: согласившись с моей логикой выбора цели для телохранительницы, Мстислав Рогволдович сделал паузу,

обвел класс тяжелым взглядом и усмехнулся:

— Но тут столкнулись два разных принципа восприятия боя. Лютобора Игоревича учили убивать, поэтому он выбрал самую слабую цель, дабы дать телохранительнице шанс вывести из строя самого слабого противника и, тем самым, немного уменьшить пропасть в возможностях сторон. К сожалению, инстинкты, вбитые в эту особу за время обучения, требовали защищать. Вот она и сработала, как учили. То есть, подставилась сама, дабы отвести внимание сразу двух Земляков от своего господина и параллельно вытащить напарника из прогнозируемой безвыходной ситуации. Хотя прекрасно понимала, что ее смерть, по сути, всего лишь немного оттянет неизбежное поражение…

Стрельбу Кораблева Гаранин назвал божественной. А потом объяснил, почему: оказывается, Денис Михайлович сделал не четыре выстрела, а восемь! Просто двумя парами первых чуть-чуть притормозил подбегавших Земляков и, тем самым, создал временной зазор, позволивший отработать по Жданову, шмалявшему каменными шипами. Да, потом пистолет пришлось бросить, но текущая цель была достигнута!

А потом начался цирк: вместо того, чтобы привлечь внимание учеников к формированию «импульсом Воли» ситуативно требующегося заклинания, Гаранин начал врать — заявил, что я поймал некий «пробой» первостихий и интуитивно освоил «аж два» заклинания мастерского уровня, что «бывает, но очень редко»!

Пока он бредил на эту тему, вплетая в откровенную отсебятину всем известные определения из школьного курса теоретической магии, я то и дело ловил себя на мысли, что именно так замалчивается правда и оболванивается подрастающее поколение Одаренных. А еще вспоминал тот бой, представлял, как бы он сложился в том или ином случае, отгонял от себя мысли о вполне вероятных смертях и… как-то неожиданно ушел в себя настолько глубоко, что вернулся в реальность только благодаря мотивирующему толчку Валентины.

Так что вопрос Гаранина услышал только со второго повторения:

— Лютобор Игоревич, вы со мной согласны?

— Прошу прощения, но я прослушал. Ушел в воспоминания. Как-то уж очень глубоко.

— Неудивительно. Поэтому простительно… — без тени улыбки сказал он и объяснил, о чем шла речь: — Я пришел к выводу, что вы выжили вопреки всем раскладам и благодаря цепочке маловероятных случайностей, сложившейся самым настоящим чудом!

— Так и есть… — кивнул я и, среагировав на начавшийся ропот, добавил еще два коротеньких предложения: — Нам везло со страшной силой: в машине оказалась Слуга моего друга, которая, получив приказ отступить к КПП, отказалась его выполнять, достаточно убедительно сыграла роль неопытной дурехи и, тем самым, спасла жизнь моему телохранителю; самое первое формирование высокорангового заклинания почему-то не высушило мне даже половину резерва; Земляк, вынужденно поймавший каменным панцирем аж четыре артефактные пули, вполне справедливо счел меня неопасным и не увидел тычкового ножа с вложенным заклинанием мастерского ранга; мой телохранитель продержался до помощи и так далее. Впрочем, свою роль сыграло и то, что мы делали все, что могли. Не оценивая шансы, не задумываясь о последствиях и не экономя Силу. Вот чудо и случилось. А это откровенно радует.

— Вы хотите сказать, что не претендуете на славу победителя мастеров? — язвительно поинтересовался Якушев и снова пробудил во мне ярость: