Корниловъ. Книга вторая: Диктатор (СИ) - Борчанинов Геннадий. Страница 28

Корнилов терпеливо ждал, пока этот авантюрист перестанет сыпать обвинениями, аргументами и заявлениями. Выступать с критикой всегда проще, чем делать что-то самостоятельно, и Гучков на посту военного министра наворотил таких дел, что предпочёл выйти в отставку, чтобы не разгребать самостоятельно всю ту анархию, которую сотворил. Однако теперь это не мешало ему снова и снова обрушиваться с критикой на правительство Корнилова.

Остальные участники заседания молча поглядывали то на одного, то на другого, но симпатии их, в основном, были на стороне Гучкова. Авантюрист, крупный предприниматель и думский деятель был им ближе, чем боевой генерал из казаков.

— Александр Иванович, мы вашу позицию поняли, — подняв руку, перебил его Верховный. — Вернитесь на место.

Гучков со скрипом пододвинул стул, нарочно царапая паркет, и уселся обратно за стол. Всем своим видом он показывал своё недовольство и упрямую решимость бороться до конца.

— Если одни рабочие бастуют, значит, найдутся другие, — холодно заметил генерал. — Желающих работать хватает, безработица всё ещё остаётся проблемой.

— Ну как это хватает⁈ Всех рабочих забрали на фронт! Всех, кто мог принести пользу в тылу! — с места выкрикнул Гучков.

— Вам уже давали слово, Александр Иванович, — произнёс генерал. — Прошу меня не перебивать.

— Но я не договорил! — возразил Гучков.

— Александр Иванович, — снова одёрнул его Верховный. — Здесь вам не заседание Государственной Думы и не собрание масонской ложи. Вы будете говорить, когда вас попросят.

Гучков дёрнул себя за густую бороду и хмыкнул. Подобного отношения к себе он не терпел никогда, и даже приобрёл славу бретёра и дуэлянта в былые годы, но вызывать на дуэль боевого генерала и главу кабинета министров… Гучков считался храбрым человеком, но дураком он всё-таки не был.

— Рабочие оборонных заводов, мобилизованные в прежние годы, будут откомандированы обратно, — произнёс Корнилов. — Подчёркиваю, откомандированы. То есть, будут продолжать числиться на военной службе. Не все, разумеется. Только самые опытные рабочие, по самым важным направлениям.

Участники совещания закивали, вполголоса начали обсуждать между собой такое решение.

— И что это нам даст? — фыркнул Гучков. — Этого недостаточно!

— Мы не можем начать демобилизацию, это разрушит армию окончательно, — сказал Корнилов. — Фронт рухнет в тот же момент, стоит мне лишь подписать приказ. А такое компромиссное решение позволит нам хотя бы таким образом немного восстановить экономику.

— Причём тут экономика⁈ — воскликнул Гучков с таким видом, будто генерал сморозил какую-то глупость. — Речь идёт о войне!

Похоже, Гучков подвергал всё критике лишь для того, чтобы критиковать. Как баба Яга, которая была против чего угодно, лишь бы быть против.

— Война, Александр Иванович, это решение экономических проблем крайними мерами, — произнёс генерал Корнилов.

— Так почему же мы тогда в кризисе? — всплеснул руками Гучков.

— А вот это надо спросить у вас. Вы, а не я, возглавляете военно-промышленный комитет, — генерал Корнилов даже указал пальцем на оппонента.

Участники заседания зашушукались, поглядывая на Гучкова, который сидел, развалившись на стуле, как хозяин положения. Этот интриган и авантюрист многим казался непотопляемым, одним из титанов современной российской политики, и в последние несколько месяцев он активно поддерживал генерала Корнилова, но сейчас, кажется, что-то пошло не так.

Гучков вообще представлял интересы сразу двух групп населения, которые во многом пересекались, с одной стороны — крупные промышленники, с другой — старообрядцы. Обе группы были достаточно влиятельными и могли доставить Корнилову целую кучу проблем, но фигура Гучкова в роли проводника их интересов не устраивала Верховного. Слишком уж конфликтным был этот человек, а его активное участие в заговоре против царя Николая автоматически ставило крест на возможном сотрудничестве.

Корнилов придерживался старого принципа, что предателям доверия оказывать больше нельзя, и если человек предал однажды, то предаст ещё, и всех активных заговорщиков он старался постепенно отодвигать от реальных дел. И Гучкова нужно было отодвинуть от военпрома любой ценой.

— Знаете, Лавр Георгиевич, я даже царю не позволял так со мной разговаривать, — после некоторой паузы заявил Гучков.

— И к чему это привело? — усмехнулся генерал.

По залу совещания прокатился короткий смешок. Многие из тех, кто мечтал о свержении проклятого царизма и всю жизнь положил на то, чтобы разрушить его до основания, теперь открыто признавали, что при царе было как-то получше.

— Не будь вы Верховным Главнокомандующим воюющей армии, я бы вызвал вас на дуэль, — Гучков снова поднялся со своего места.

Генерал рассмеялся.

— Сядьте, Александр Иванович, — сказал он. — У нас нет времени на склоки.

— Нет уж, Лавр Георгиевич! Мы поддерживали вас не для того, чтобы вы позволяли себе подобное! — воскликнул Гучков.

Корнилов откинулся назад на стуле, пристально глядя на распалённого политика. Явная угроза. Гучков даже не старался говорить как-то завуалированно, маскироваться, он заявлял с ломовой прямотой, что ЦВПК, вернее, лично Гучков, недоволен таким развитием событий. Что промышленники могут попытаться подыскать какого-нибудь более послушного диктатора.

Курс на прекращение войны, взятый Корниловым, означал, что жирных военных заказов, с которых отлично кормились представители ЦВПК, больше не будет. Или будет значительно меньше. А перевод экономики на военные рельсы, милитаризация заводов и откомандирование рабочих с фронта обратно к станкам означало, что все рычаги управления промышленностью окажутся в руках у военных и у Корнилова лично.

Это, само собой, промышленников не устраивало. И даже стачку, излюбленный их метод борьбы с неугодными решениями правительства, организовать не получится. Если у станков будут стоять люди в погонах, то и начальствовать над ними будут офицеры, и за неисполнение приказов карать они будут по законам военного времени.

— Если вы желаете дуэли, Александр Иванович, то я к вашим услугам, — сказал генерал. — Только проблем с промышленностью это не решит. И зарубите себе на носу, сейчас промышленность должна служить армии. А не наоборот. Если вы желаете дальше набивать карманы за счёт военных заказов, то время таких махинаций прошло. Сейчас вопрос стоит о выживании России как страны вообще.

Гучков скрестил руки на груди, явно не желая соглашаться с Верховным. У него имелось собственное мнение по любому вопросу, в том числе, по промышленному, но, судя по действиям Гучкова на посту военного министра, мнение это легко отодвигалось в сторону по первому запросу от хозяев предприятий.

— Александр Иванович, скажите, вы патриот? — спросил вдруг Корнилов. — Всех, впрочем, касается.

— Конечно! — воскликнул Гучков.

— Вот и спросите себя, чьи интересы сейчас должны быть на первом месте. Интересы России. Или интересы частных лиц, — произнёс Корнилов. — Если второе, то лучше бы вам сразу подать в отставку. Иначе будет плохо.

Глава 25

Михайловский замок

Генералу всё-таки удалось протолкнуть свою инициативу, даже без привлечения диктаторских полномочий и административного ресурса. Против проголосовал один только Гучков, но Гучкова и так надо было снимать с руководящих должностей, намёков на необходимость отставки он не понял и не принял.

Придётся его как-нибудь подставить. Никакой проблемы в этом Корнилов не видел, Гучков по умолчанию считался политическим противником, и довольно опасным, а в борьбе все средства хороши. Привлечь его на свою сторону уже не получится.

Как правитель, генерал Корнилов опирался сейчас, в основном, на силовиков, и власть его держалась фактически на штыках ударных батальонов. Ударники, КГБ, лояльная часть офицерства, духовенство. Крупный капитал, который и проспонсировал переворот, сейчас пока просто терпел, стиснув зубы, и явно ожидал от генерала Корнилова несколько других политических решений, но повлиять на своего ставленника промышленники и финансисты уже не могли.