Жена по завещанию (СИ) - Гур Анна. Страница 17

Адвокат все продолжает что-то зачитывать, а у меня уже мозг не воспринимает информацию. У меня шок. Чистейший.

— _ Дети, рожденные в браке.. В таком случае, если пара все равно подает на развод, то все акции переходят наследникам...

С каждым словом юриста лицо Юсупова становится все более жестким, глаза вспыхивают недобрым блеском, и я понимаю, что не хочу быть запертой с этим хищником в одной клетке.

Потому что такой, как он, способен растерзать голыми руками. И не может быть дичь в одном помещении с хищником, потому что он распотрошит и уничтожит, а я ощущаю, что именно эта участь уготована мне этим сумасшедшим завещанием, непонятным сюром, который происходит наяву...

Адвокат же читает с таким равнодушием, что становится ясно, что нашу с Юсуповым трагедию он просто не замечает.

— В свою очередь гражданка Беляева получит доступ к трастовому фонду, который открыт на ее имя, только в случае согласия на брак с гражданином Юсуповым.

— Какой фонд? Какой брак?! Вы что, сума сошли?!

Наконец, оцепенение с меня спадает и я вздрагиваю. Поднимаюсь резко из кресла.

Причем чуть ли не подпрыгиваю. Пячусь назад.

— Я не выйду замуж за этого мужчину! Не заставите! — не замечаю, как голос повышаю, ощущаю себя зверьком, которого загнали в угол и не дают и шанса на спасение.

Сжимаю кулаки.

— Это какой-то тупой розыгрыш. Так не может быть! Какое наследство, какой брак!

Какой развод через пять лет?! Какие дети?!

— Успокойтесь, Юлия, — наконец, отрывается от текста адвокат, - я всего лишь зачитываю волю усопшего.

— Какую волю?! Вырвать человека из среды его обитания? Заставить выйти замуж за незнакомца, которого я в глаза не видела до вчерашнего дня?! Вы уверены, что ваш клиент был в трезвом уме и в здравом рассудке?!

У меня голос лишь набирает децибелы, не нравится моя истерика адвокату, морщится.

— Документ был подписан в моем присутствии, и я могу поручиться в полном психическом здравии господина Бахтиярова.

— То есть, - холодный голос Игната разрезает пространство, - брак с ней, - кивок в мою сторону, - условие для того, чтобы я получил свой же бизнес?!

Вроде спрашивает холодно и равнодушно, в отличие от меня, кровь у Юсупова не кипит.

Сейчас перед собой я вижу абсолютно собранного, равнодушного бизнесмена, который вступил на тропу переговоров.

Адвокат откладывает документ, слегка откидывается в кресле и смотрит в упор на олигарха.

— Сейчас, Игнат, я буду говорить с тобой не как адвокат. А как друг семьи и человек, который долгие годы дружил с Альбертом. И, конечно же, я знаю историю становления империи Бахтияровых — Юсуповых.

— И раз знаешь, то все равно считаешь это завещание справедливым?!

Задает риторический вопрос Юсупов, а вот я затихаю, прислушиваюсь к разговору двух мужчин. На сердце у меня такая тяжесть и раздрай, что я уже не понимаю, что делать и как быть стой информацией, которую неожиданно получаю.

— Твой дед годы назад создал свое дело, которое пришло в упадок после гибели единственной дочери и ее мужа... ты был совсем малышом, когда все случилось, и Альберт морально был разбит, потеряв в одночасье все самое дорогое... и получив на руки ребенка —сироту...

После этих слов я бросаю взгляд на Игната... сердце сжимается от того, что узнаю...

— Я знаю, что именно ты, Игнат, поднял дело своего деда из руин, вытащил его из кредитной ямы, вывел на новый уровень, вернул и приумножил капиталы семьи и вывел корпорацию на международный уровень.

Адвокат затихает на мгновение и смотрит на Юсупова, затем выдает с нажимом.

— Но.. учредителем компании все равно оставался твой дед. Чисто технически — все права у него.

Мне кажется, что воздух настолько напряжен в этом кабинете, поднеси сейчас кто-то спичку — будет взрыв.

— То есть. Доступ только через брак?

Поясняет для себя Юсупов и ничего хорошего такие интонации для меня не сулят.

— это условия для получения наследства, — спокойно поясняет адвокат, — я дочитаю документ, послушайте.

После этого адвокат вновь принимается монотонно бубнить, а я поражаюсь тому факту, что здесь даже обговорен момент смерти одного из супругов.

Жаром от страха обдает, а вот нутро леденеет. Дед Игната предусмотрел даже сей факт, исключая возможность для Юсупова прикопать меня на заднем дворике, так как придется ему, исходя из текста, хранить меня, как зеницу ока, так как если я погибну — он лишится всего.

И опять-таки везде фигурирует срок в пять лет. Будто приговор озвучивают мне за преступление, которого я не совершала, и, исходя из текста документа, обязана буду провести эти годы в особо комфортабельной тюрьме строгого режима.

Пока я погружена в не особо радостные мысли, юрист тем временем выходит на новый уровень планирования моей жизни.

— относительно момента с узакониванием отношений у завещателя также были пожелания. - продолжает Эдмон Вадимович и с каждым его словом меня буквально в какую-то беспроглядную яму вгоняют, — торжество должно пройти с размахом и быть освещено прессой. Наличие жены у господина Юсупова — обязано быть общеизвестным фактом...

Опять какие-то скупые предложения на юридическом языке, а затем я чуть не падаю.

— Относительно супружеских измен также имеет место быть определенное положение, а именно — они недопустимы... если факт измены будет доказан, обе стороны лишатся прав наследования, вне зависимости от того, какая именно сторона была поймана на адюльтере.

В голове не укладывается все то, что слышу. В полном шоке перевожу взгляд с юриста на Юсупова. Замечаю, как напряжены широкие плечи миллиардера, как почти трещит по швам его пиджак.

— Эдмон Вадимович, там, случайно, не прописано, сколько раз в день и в каких позах я должен раскладывать свою будущую женушку?

Слова Юсупова напоминают пощечину. Вздрагиваю от его ледяного равнодушия, от холода и откровенной враждебности.

Замираю изваянием, когда адвокат совершенно равнодушно отвечает:

— Брак обязан быть консумирован, иначе он будет фиктивным. А в контексте наследования - это недопустимо.

Качаю головой. Мне дурно становится

— Это бред какой-то... Вы все сумасшедшие!

Выговариваю слова и ощущаю, как меня затапливает паника. Трясти начинает так, что мне кажется, стук моих зубов отчетливо слышен всем.

Я, наконец, беру свои чувства под контроль. Сжимаю дрожащие пальцы в кулаки и привлекаю к себе внимание мужчин, когда заявляю громко:

— Я ведь могу отказаться от того, чтобы принять это завещание?!

Мой голос звучит резко, и юрист фокусирует взгляд на мне. Что именно проскальзывает на дне этих темных карих глаз, я не знаю, но отчего-то мне кажется, что сейчас я откровенно позабавила Новикова, который откладывает завещание на стол и откидывается в кресле.

Смотрит на меня в упор. Молчание, которое повисает, становится таким тяжелым, что мне кажется, меня плитой тяжеленной к земле прибивают. Дышать не дают.

— Разумеется. Вы в праве отказаться от завещанного вам трастового фонда, — отвечает равнодушно Эдмон Вадимович. — Воля ваша.

Обращаю свой взгляд на Юсупова, который, кажется, замер в своем ледяном равнодушии и только сейчас вспомнил о моем существовании. Когда Игнат переводит на меня взгляд, мне кажется, что в его желтоватых глазах всполохи виднеются. Там пекло ада и все демоны бездны просыпаются, когда адвокат совершенно индифферентно добивает:

— Но в таком случае — Игнат Маратович не получит свою часть завещанного..

Слова юриста звучат оглушительно, и я сглатываю едкий ком, так как по одному лишь взгляду Юсупова понимаю, что мне брака с ним просто не избежать.

Он не отпустит. Не позволит своему бизнесу уйти с молотка.

— На этом все? — спрашивает равнодушно у Новикова.

— остаются формальности вступления в наследование, — скупое пояснение и Юсупов кивает, встает.

Обменивается рукопожатием с Эдмоном Вадимовичем, а затем совершенно спокойно проходит ко мне, цепляет меня за локоть и выдает абсолютно безэмоционально: