Алхимик - Романович Роман. Страница 13

Я несколько нервно реагировал на возможность того, что этот мир тоже двинется в сторону уничтожения. Эксперименты над людьми я уже видел. На собственной шкуре испытал. Про гражданские войны, нестабильность и тяжелые времена, которые длятся незнамо сколько, тоже слышал. Лично для меня это означало, что попал я в не такой уж и безопасный мир. И если звери, которых описывал Сергей, – порождения алхимии… Ну, глобально это для меня ничего не изменит, но хотя бы буду знать, с чем столкнусь.

В общем, причин уйти далеко в лес и попытаться найти какого-нибудь зверя, хватало. Но, если честно, главная из них – любопытство. Та черта, которую я не мог позволить себе в прошлой жизни, и которая внезапно прорезалась во мне с колоссальной мощью. Чем больше Сергей рассказывал про зверей, тем больше я хотел познакомиться с ними поближе.

Изначально я не знал, что именно росомаха попадется. Был бы рад любому зверю. Но что выпало, то выпало. Увидел характерные отметки на деревьях и двинулся по следу, на ходу прикидывая, как буду действовать.

Часть моих способностей вернулась. Руки перестали дрожать, я не рисковал упасть в обморок от малейшей печати. За два летних месяца успел обработать дом и окружающий периметр, убедившись, что Ольга и Сергей не замечают печати, даже если те висят у них перед глазами. Если на нас кто-то решит напасть, я узнаю об этом заранее и смогу ответить гораздо эффективнее, чем в предыдущий раз, когда погибло семейство Соколовых.

Никаких больше смертей. Я не я буду, если дам этих людей, столь добрых ко мне, в обиду.

Увидев сразу несколько ободранных деревьев, я присел и осмотрелся. Логово точно пряталось где-то рядом. Слишком много следов. Как утверждал Сергей, росомаха предпочитала днём спать, а охотиться ночью. Поэтому я опасался лишь слегка. Дальше идти было слишком рискованно, поэтому я решил начать подготовку здесь.

Достав нож, я выбрал более-менее ровную площадку и принялся выводить на ней печать. Сначала малый круг, который примет мою силу. Потом средний, который укрепит печать, а дальше большой, который поймает добычу. Мне повезло. Зверь любезно позволил закончить, так и не появившись.

Оглядевшись ещё раз и убедившись, что никто за мной не наблюдает, я принялся укреплять печать и готовить дополнительные козыри. Будь моим противником уже знакомое существо, сомнений бы не возникло. Но я собирался поймать кого-то нового для себя. На подготовку ушло минут двадцать. Я сделал всё, что мог. На большее сейчас не хватило бы сил.

Отдохнув, встал рядом с кругом и постучал по дереву. Подождал. Ещё постучал. Сергей рассказывал, что этот зверь считается умным, а ещё терпеливым. Может часами наблюдать за жертвой и подкрадываться к ней так, что та и не заметит. Меня этот вариант не устраивал, поэтому я активировал вторую, специально для этого подготовленную печать. По воздуху разошлась волна. Неслышная для человека, зато весьма доступная для чутких звериных ушей… Кусты в пяти метрах от меня, которые я раз двадцать осматривал, буквально взорвались, выбрасывая свирепую махину, огласившую лес жутким ревом. Аж сердце в пятки ушло.

Приземлившись на четыре лапы и безошибочно определив виновника, росомаха прыгнула в мою сторону. Хорошо прыгнула. На все пять метров одним махом. Повезло, что ловушка находилась как раз между мной и зверем. Когда он пролетал над ней… Земля притянула его к себе, а трава оплела и спеленала крепче стали. Да так сильно, что аж кости затрещали.

Зверь забился в путах, пытаясь вырваться, но быстро выдохся. Или не выдохся, а замер в ожидании, пока тело восстановится. Ну уж нет, дружок. Сначала ты мне расскажешь всё о себе. Резко подойдя к зверю, я ударил ножом точно под подбородок, пробивая челюсть и мозг. Это его не убьет, но сильно ослабит. Мозг у них вроде как самая слабая часть. Слабая, да хорошо защищенная черепом, поэтому надо знать, куда бить. Любимое место охотников, потому что шкуру особо не портит. Ещё пара таких ударов, и регенерация сойдет на нет, а зверь впадет в спячку, пока не накопит силы на восстановление.

Что же… Приступим.

***

«Ненависть ослепляет. Никогда не поддавайся ненависти. Всегда уважай своих врагов».

Роман стоял у могилы отца, вспоминая когда-то сказанные им слова. Юноше было трудно разобраться в своих чувствах. По большей части он испытывал… ничего. Тяжкий груз, свалившийся на него, давил и вытеснял все эмоции.

Похороны вышли… символическими. Сложно провести нормальную церемонию, когда от тел ничего не осталось, а сам род стал парией, теми, от кого все отвернулись. Пришли только мать да сестра. Остальные женщины рода уехали из страны, как только получили на это разрешение. Удивительно легко получили. Роман сомневался, что ему, матери и сестре дадут такое дозволение. А может, и нет. Возможно, для князя это станет решением проблемы. Только вот проверять не хотелось.

Слуг Роман в расчет не брал. Дальние родственники не рискнули заявиться. Они всегда пользовались поддержкой рода, но, когда тот пал, разбежались, как тараканы.

«Глупо их за это винить».

Так и получилось, что у могилы, когда похороны всё же состоялись, они стояли одни, втроем. Пустая формальность. От тела ничего не осталось. Роман не знал, хорошо это или плохо. Он видел то, что осталось от других. Ошметки. Которые в итоге кремировали.

Мать стояла во всём черном. Она откинула вуаль, чтобы закурить. Дрожащими руками стряхнула пепел прямо на землю. В её взгляде читалось что угодно, кроме любви и тоски по отцу. Вместо этого там был страх. Поэтому и дрожали руки. Совсем не от горя.

Другое дело сестра…

«Такая юная, такая ранимая».

Роман был старше её на пару лет, но чувствовал между ними огромную разницу. Невинный цветок. Она то и дело вытирала слезы белоснежным платком. Тушь потекла, что совсем её не красило.

Смотря на то, как опускают и закапывают пустой гроб, как мать кладёт цветы, Роман пытался нащупать в себе уважение к врагу. И, если честно, это было проще, чем ощутить ненависть. Сложно эмоционально вовлечься, когда все события прошли вдалеке от тебя. Последние четыре года юноша интересовался совсем другим. Лишь чувство долга заставило его бросить учебу, друзей и намечающиеся перспективы. Теперь он был здесь, последним мужчиной в роду, который абсолютно не знал, что делать со свалившейся на плечи ответственностью.

Но князь хорош. Прошедшие дни Роман потратил на то, чтобы разобраться в ситуации и узнать, что именно произошло, и какое наследство ему досталось. А главное, что теперь его ждёт.

Если коротко, то во время безвластия, которое началось со смертью предыдущего князя… Который тоже умер не просто так, а вследствие покушения врагов… Пока страна жила без правителя, сформировалось несколько группировок, борющихся за власть. Чудо, что от страны что-то вообще осталось. Многое было утрачено, но пусть об этом теперь у князя голова болит. Парня же интересовало совсем другое.

Главным в одной из группировок, куда входил род Коршуновых, был род Рысевых. Основные претенденты на трон, которые подобрались очень близко к самой вершине и… были полностью уничтожены. В отношении них новый князь доброты не проявил. Сильнейший род с многовековой историей был уничтожен. Старики, женщины, дети – все мертвы.

Коршуновых спасло несколько вещей, как понимал Роман. Первая: они были не главными, а всего лишь поддержкой Рысевых. Что не мешало отцу вести агрессивную политику, уничтожать другие роды, захватывать их имущество и предприятия. Вторая: сам Роман последние четыре года провёл за границей, что делало его как бы непричастным ко всему этому. Третье: князь без крови и так забрал всё самое ценное. Ладно предприятия, но земля… Всё то, что добыл отец, ушло по руку князю. Хуже того, пришлось слить наработки касательно создания бессмертных. Оценить перспективность этих данных было невозможно. Им не было цены. И эти данные, то, что смог найти, Роман принес сам, на блюдечке. Четвертая причина: доброта князя была мнимой. Роману оставили не особо значимые в рамках страны предприятия, которые отец отобрал у других. Это бы прокатило, приди к власти Рысевы. Но те пали. А у обиженных остались родственники, друзья, сочувствующие… Многих отец убил, но этим он не решил проблему, а лишь создал новые. Которые грозили в ближайшее время обрушиться на Романа.