Люди без прошлого - Шарапов Валерий. Страница 11

– Ладно, пацаны, порезвились и хватит, – сказал Павел. – Не приветствует девушка ваши ухаживания. По-хорошему разбежимся или есть другие предложения?

– Во дает фраер, – удивился парень с бутылкой. – Трудности нужны, дружок? Сейчас будут.

– Дай-ка я с ним потолкую, – сказал Оглобля и, засучив один рукав, отправился выяснять отношения. Остальные оскалились, стали следить за реакцией храбреца. Светить «корками» совершенно не хотелось. Громила был выше Павла на полголовы, и погоняло ему отлично шло. Старлей попятился – пусть думают, что испугался. Хулиганы вразнобой заржали.

– Не уходите, пожалуйста, помогите, – попросила девушка.

– Не уходите, пожалуйста, помогите… – кривляясь, передразнил ее Ушан.

Снова хохот. Эти шпанцы ничего не боялись, хмель ударил им в головы, внушая чувство собственной значимости.

Оглобля навис над душой, как скала, плотоядно ощерился, схватил Болдина за ворот, чтобы отбросить как щенка. Павел сбил липучую конечность, ударил правой – с задержкой в пару секунд. Кулак погрузился в живот, хулиган охнул, выпучил глаза. Такого они не ожидали, прервали смех. Оглобля шумно выдохнул – словно жахнул стакан первача, недоверчиво мотнул головой. Обиженно взревел… и получил звонкий удар в челюсть. Ноги заплелись, он начал падать. Павел с силой оттолкнул противника – искатель приключений замахал руками, потерял равновесие и покатился в канаву водостока – необычайно глубокую на этом участке дороги.

Возмутились товарищи. Ушан оставил в покое девушку, бросился с кулаками, энергично матерясь. Последовала серия затрещин, голова хулигана мотнулась из стороны в сторону, кулаки его замолотили пустоту, изрыгаемые вопли стали какими-то дребезжащими. Павел передохнул – устал чего-то. Ушан тяжело дышал, бешено вращал глазами. Но осталась еще силушка молодецкая – отступил, сжал кулаки. Не сделай он этого, Болдин оставил бы человека в покое – достаточно уже получил. Но пришлось продолжить. Оплеуха вышла звонкой, но старлей ударил вполсилы, не хотелось зверствовать перед девушкой (те всегда жалеют избитых хулиганов и попрекают спасителя в жестокости). Ушана развернуло, последующий удар уже выглядел затрещиной. Парень повалился в канаву к своему дружку, при этом замахал руками и завопил, как потерпевший.

– Сука, совсем страх потерял! Убью! – заголосил третий, с бутылкой «Жигулевского»». Он впал в исступление, стал брызгать слюной. Поначалу казался несерьезным противником, но вдруг перехватил бутылку за горло, нагнулся, ударил ей по вросшему в грунт придорожному камню. Разбилось стекло, в руке осталась «розочка» – любимое оружие блатной швали. Он прыгнул в стойку, зашипел как змея. Осколки стекла представляли опасность. Ставшая невольной зрительницей девушка ахнула.

В таких ситуациях лучше опережать противника. Павел бросился вперед, сделав обманное движение. Бандит растерялся, махнул «розочкой» снизу верх, надеясь вспороть Павлу живот. Но «розочка» прорезала пустоту. Хулиган завизжал, когда рубящий удар пришелся по запястью, разжал пальцы, бутылка выпала. Подломилось колено – это уже самбо – толчок бедром, безвольное тело взмыло вверх и покатилось под откос. В канаве становилось многолюдно.

Павел ногой отбросил разбитую бутылку, даже в состоянии покоя она представляла опасность, мельком глянул на девушку. Та не убегала – зачарованно следила за происходящим.

Из канавы лезли хулиганы – униженные, оскорбленные, но еще не побежденные.

– Оглобля, замочи его! – вопил неформальный главарь шайки.

Оглобля, матерясь как портовый грузчик, вылез на дорогу. На этот раз удар вышел настоящий. Кулак свернул челюсть, что-то хрустнуло. Рожа хулигана перекосилась, на губах показалась кровь. Мелькнула мысль: «А это действительно послужит им уроком? Или только обозлит?»

Оглобля загремел обратно в канаву, собирая по пути своих дружков, желающих поучаствовать в продолжении веселья. На этом все кончилось.

– Падла, мы еще встретимся… – прохрипел «старшой», выплевывая кровь. – Ты еще пожалеешь, мы тебя еще разрисуем…

Они уходили к пустырю – шатаясь, грозя в темноту кулаками. Воинство было разбито наголову, полностью утратило боеспособность.

Павел угрюмо смотрел, как они скрываются за мусорной кучей. Сдавать в милицию эту ватагу было нереально – весь вечер провозишься. Будет долгое разбирательство: почему избил? Где свидетели?

Мимо проехал старенький «Москвич-400», скрипнули рессоры. Водитель с интересом поглядел на удаляющуюся компанию.

Смеркалось медленно. Молодая женщина застыла изваянием, прижимая к себе велосипед. Ей от силы было лет двадцать. Хорошенькая – с волнистыми русыми волосами, носом-пуговкой. Глаза настороженно следили за движениями спасителя.

– Расслабьтесь, все закончено, – проворчал Павел. – Они ушли и больше не вернутся. Давайте знакомиться. Меня Павлом зовут.

– Еще и с вами знакомиться? – девушка вздрогнула, облизнула пересохшие губы. У нее был приятный, немного подрагивающий голос. Барышня отдаленно напоминала Наталью Варлей из фильма «Кавказская пленница».

Павел рассмеялся.

– А вы всегда так знакомитесь? – помедлив, спросила девушка.

– А только так и нужно.

Она оценила шутку, натянуто улыбнулась. Павел осмотрел велосипед, за пару минут натянул цепь. Транспортное средство не пострадало – в отличие от хозяйки, которая, кажется, ушибла коленку.

– Я упала, – подтвердила спасенная. – Ехала домой, колесо попало в выбоину, велосипед пошел гулять, я не удержалась… Было очень больно, – она потерла коленку, – но ничего страшного, просто синяк. А вы проехали мимо и даже не собирались останавливаться.

– Уснул за рулем, – объяснил Болдин. – Главное – вовремя проснуться.

– Да уж, проснулись вы вовремя… Я могу ехать?

– Да, если ничего не боитесь. Можете даже имя свое не называть, если не хотите. «Восьмерки» нет, цепь в порядке, но я бы советовал ее натянуть соответствующим инструментом.

– Меня Аленой зовут, – девушка с сомнением вглядывалась в темнеющее пространство. Хулиганы с подкреплением не возвращались. Она боялась ехать дальше, но что-то мешало ей в этом признаться.

– Далеко живете?

– На Жемчужной. Это маленькая улица с частными домами. Идет вдоль Каинки параллельно Пролетарской улице. Заехать можно с улицы Героев Труда в районе клуба. Я ведь правильно делаю, что так подробно объясняю? Вы не похожи на местного.

У нее была грамотная речь. Барышня тоже не походила на местную жительницу. Такие проживают в крупных городах, а на периферии могут оказаться лишь случайно или по воле необходимости.

– Я понял, где это, – кивнул Павел. – Довезу, если не боитесь.

– Мне кажется, я уже ничего не боюсь… – прошептала Алена. – Если десять минут назад не умерла со страха, то теперь уж точно не умру…

– Отлично, вы очень храбрая девушка, Алена, – Павел обогнул машину, распахнул заднюю дверь, где находилось багажное отделение. Хорошо, что Алена не видела. Предыдущим водителем, видимо, был Плюшкин. Надо же так захламить машину! Но велосипед вошел, угрожающе нависнув над задними сиденьями. Дверца, хоть и с трудом, закрылась.

– Располагайтесь, Алена, – он распахнул переднюю дверь, которая тревожно скрипнула.

– А вы уверены, что мы доедем? – Она с сомнением сморщила нос, но все же стала усаживаться на жестком кресле с торчащими пружинами.

– Даже не сомневайтесь. Машина не моя, выглядит не очень, но еще не исчерпала свой ресурс.

Дорога, петляя между холмами, втекала в частный сектор. Становилось интересно. Он невольно косил вправо, девушка в ответ косила влево. Павел вел аккуратно, и все же она держалась за ручку над головой, уперлась другой рукой в панель.

– Ваше лицо мне кого-то напоминает, Алена.

– Не оригинально, – фыркнула спутница. – «Девушка, мы с вами где-то встречались» и все такое…

– Не оригинально, – согласился Болдин, – но правда. Мы с вами не встречались, но ваше лицо мне знакомо… Ладно, могу ошибаться. Объясните, что вы забыли в столь позднее время в одном из самых неблагополучных районов города?