Диагноз (СИ) - Захарченко Александра Дмитриевна "Заха". Страница 12

— Я тоже хочу, — оживает удивленный Сергей и тянется к тарелке с нарезкой, — Едят тут непойми чего и мне не предлагают, — Очень странная хрень, — комментирует он спустя минуту активного пережевывания.

— Ну, вчера сыр шоколадкой закусывал и ничего, все нравилось, — напоминаю и тихо смеюсь, вспоминая ночной набег на магазин.

— Господи, — жалобно тянет Иван, — Сыр с шоколадом, — повторяет и вдруг выдает, — Да вы созданы друг для друга, а как вы, собственно, познакомились?

— Я тебе рассказывал, — фыркает Сергей и вытирает салфеткой испачканные пальцы — варенья, оно такое, — Года три назад в клубе.

— О-о-о-о, — удивленно тянет его друг, — Это та самая Елена? — а я не могу понять, что значит “та самая”, он что-то обо мне говорил, что ли? — Наслышан.

— В каком смысле? — все же спрашиваю, подозрительно скосившись на Сергея, но тот отвечает мне лишь ослепительной улыбкой.

— Ничего неприличного, — усмехается, Иван и вдруг обратив внимание на настенные часы, вскакивает, разом растеряв всю шутливость, — Черт, опаздываю! — после чего бросается в сторону прихожей, но его останавливает окрик хозяина квартиры.

— Флешку забыл, — напоминает ему Сергей и тот стремительно возвращается, чтобы, вручив мужчине обычную флешку компьютерную, снова скрыться в коридоре.

Слышится шум, лязг и тут же хлопает дверь. Сергей, видимо, давно уже привык и никак не реагирует, продолжив попивать чаек.

— Реактивный, — комментирую, нарушив тишину и он, улыбнувшись, кивает.

***

К трем мне полегчало настолько, что я уговорила Сергея отпустить меня на первое занятие в автошколу, ибо прогуливать я никогда не любила. Он нехотя, но все же отвез меня сначала домой, а после сразу в школу для будущих водителей.

— Тетрадь не забыла? — спрашивает он, притормозив у небольшого и мрачного здания на одной из центральных улиц города.

— Не забыла, — демонстративно машу в воздухе цветастой тетрадью с какой-то глазастой соплей на обложке и уже открыв дверь, чувствую, что тянут назад за руку.

А мне начинает нравиться в серьезных отношениях — он наклоняется и касается губами моих. Не так как с утра и не так, как прошлой ночью. У этого поцелуя другой вкус и оттенок, но я пока не понимаю, что он значит.

— Я позвоню, как освобожусь, — обещаю, оторвавшись и наконец выхожу из машины, смущаясь под случайными взглядами прохожих и тех, кто стопился у входа.

Первое занятие ничего особенного в себе не несет. Оно больше ознакомительное и для знакомств. Моя соседка по парте оказалась на редкость болтлива — за те несчастные два часа я, кажется, услышала всю ее биографию, начиная с прабабушки. Вот зачем ей права? По ней же все видно… Окончание занятие стало для меня настоящим спасением, потому что уши уже натурально вяли от не прекращаемого потока слов.

Аудитория стремительно пустеет, становится тише, а я неторопливо убираю тетрадь и ручку в сумку, и только затем поднявшись, направляюсь к выходу, как меня неожиданно тормозит преподаватель:

— Елена, да? — мужчина уже в возрасте и сияет лысиной так же, как и дружелюбной улыбкой.

— Да, — киваю и поправив лямку от сумки на плече, поворачиваю голову, — Вы что-то хотели?

— Я удивился, когда ко мне обратился Сергей, а теперь смотрю на вас и думаю, что Лев Валентинович будет рад, — я, кажется, ничего не понимаю, кроме того, что Сергей его знакомый.

— Лев Валентинович?

— Ну как, — теряется мужчина и поправляет очки, — Отец Сережи.

— А-а-а, — понятливо тяну, но понятно мне не становится, — А почему?

— Ну как, — смеется он, — Такую невестушку сын нашел.

— Наверное, — соглашаюсь с ним и просто… будто не в своей тарелке, не знаю, что еще ответить и сославшись на срочность, быстро прощаюсь, чтобы поскорее убраться отсюда.

Этот странный и более чем неуместный разговор наталкивает меня на еще более тяжелые и нехорошие мысли. Я вспоминаю наш с Сергеем недавний разговор и то, что обещала рассказать родителям, а они еще и живут, как назло, недалеко от автошколы. Я думала не долго, иногда вообще не стоит себя накручивать, а лучше брать и делать, хотя бы потому что у тебя меньше возможности передумать.

Уже на пути к своему бывшему дому, набираю номер Сергея, и он будто ждал звонка, быстро отвечает:

— Ты уже все? — бодренько интересуются на том конце провода.

— Да, — перехватываю телефон другой рукой и поправляю сумку, — Знаешь, я тут вспомнила, — наверное мой тон его настораживает, потому что он как-то подозрительно затихает, ожидая продолжения, — В общем, родители живут здесь недалеко и я иду туда.

— Хочешь, я приеду и пойду с тобой? — его голос ниже, я чувствую, как он переживает, но я буду жалеть себя рядом с ним и в итоге уговорю и вовсе убраться оттуда.

— Я уже большая, — усмехаюсь, но получается как-то невесело, — Я не должна бояться…

— Я горжусь тобой, — серьезно говорит он и я невольно улыбаюсь.

Глава 4

Руки дрожали и подойдя уже к воротам, которые ни капли за эти годы не изменились, я едва не повернула обратно. Просто… Что я здесь забыла? Все напоминало мне о детстве и брате, такая тоска навалилась. Ворота как всегда открыты — заходи, бери, что хочешь. Во дворе тоже не замечаю никаких видимых изменений, все как обычно, и только я знаю, что в строгом порядке, нарушение которого не терпели ни мать, ни отец. Вот тут у клумбы с ирисами, например, мы однажды оставили с братом отпечатки рук на мягком бетоне и что? Родители оставили их как памятный знак? Нет. Переделывали дорожку. А вон там стоял большой орех, на крепкой ветке пониже мы соорудили качели, но ее постигла та же участь, а само дерево потом срубили, уже и не помню зачем.

В окнах никого я не увидела, но если ворота открыты, значит дома, а я, если честно, надеялась на обратное. С каждым шагом страх и желание сбежать накатывали все сильнее, но я нашла в себе силы преодолеть и длинную дорожку до самого крыльца и три ступени до входной двери.

Конечно, меня здесь не ждали и мать замерла, с недоумением глядя на меня, но быстро взяла себя в руки, и я увидела ее именно такой, какой знала всю жизнь — на лице появилась улыбка, но не такая, какой любящая мать встречала бы ребенка спустя только времени, а самодовольная и напыщенная. В ее взгляде так и читалось: “Ну я же говорила!”.

— Неужели ты наигралась в самостоятельную, — проговорила она и опустила вазу, которую держала в руках, на стол, сдвинув разложенные на столешнице цветы, — Сейчас позову отца.

Она поцокала на своих каблуках к лестнице, излучая довольство. Ни здравствуй тебе, доченька, ни как дела…

Ждать их пришлось недолго. Я успела опуститься в одно из кресел и мельком оглянуться — ничего не ёкнуло. Будто это не дом, в котором я жила с рождения. Будто он совсем чужой и никакого отношения ко мне не имеет.

Я приказала себе выдохнуть, какой смысл нервничать… Сейчас ничего не имело смысла, кроме того, как и с кем я проведу последние дни своей жизни. Если Сергей считает, что я должна разобраться с прошлым и отпустить ситуацию с родителями — хорошо, пусть будет по его.

Звук шагов оторвал меня от созерцания сочных темных бутонов роз, которые так любит мать и которыми засадила весь сад. Я перевела взгляд на родителей — а они постарели, отец точно. Уже и седина в висках, и морщины у глаз, но взгляд все тот же. Словно перед ним не дочь, а как минимум конкурент по бизнесу и сейчас будут жесткие баталии. Нервозность меня потихоньку отпускала, чего бы они мне сейчас ни сказали, я спокойно на все отреагирую и даже шум поднимать не буду.

— Елена, — начал отец с какой-то официальной ноткой в голосе, — Рад видеть, что в тебе проснулось здравомыслие.

— Сядьте, — указываю на кресла и с тайным удовольствием наблюдаю, как отец борется между желанием одернуть меня и необходимостью сохранить благожелательный настрой.

Они повинуются, но я почти кожей чувствую, что этот в какой-то степени хозяйский тон их не устраивает. Забавно. Почему я так боялась их раньше? Они же просто люди, как все. Не злобные монстры из детской страшилки. Моей страшилки. Персональной.