Диагноз (СИ) - Захарченко Александра Дмитриевна "Заха". Страница 19

— Я даже подумать не могла, что он может сюда притащиться, — поделилась переживаниями и меня наградили новым поцелуем, на этот раз в кончик носа.

— Твои родители обещали ему полный карт-бланш, — пока непонятно для меня сообщил Сергей и пояснил, — Его отец не допускает сына-балбеса в дела фирмы и в качестве приемника готовит вообще свою дочь, младшего Завьянцева такой расклад не устраивает, он хочет свободы и самостоятельности, но скорее потопит бизнес твоих родителей, чем поможет.

— А его отец почему не вмешивается в это? — полюбопытствовала я, хотя, наверное, понимала, что ответ кроется в равнодушии Завьянцева старшего к судьбе детища моих родителей — к фирме, я имею в виду.

— Подозреваю, что дядя Толя просто не в курсе, — обнадежил меня Сергей и очередной звонкий чмок в щеку закончился недовольным, — Поехали уже домой, пока у нас рыбки в пакете не задохнулись.

***

Меня трясло немилосердно от осознания того, что совсем скоро мне предстоит сидеть за рулем сложного, даже опасного, для окружающих, механизма и я сама этого хотела, когда озвучивала Сергею желания, а значит деваться было некуда и если что, он скорее сам притащит меня на автодром, чем позволит свернуть на полпути.

Я перевела взгляд на спокойного, сосредоточенного на дороге мужчину, который предложил не терять времени и поехать сразу с ним, потому что ему срочно надо было показаться на работе по делам, а потом мы сразу поедем в автошколу, сэкономив время на дороге.

— Ты сегодня странная, — заметил он, бросив косой взгляд на меня, — Все нормально?

— Да, — пискнула я, отчаянно изображая на лице счастье, но его физиономия напротив, стала лишь еще подозрительней, чем до этого.

— Точно? — сварливо уточнил он и получив в ответ энергичные частые кивки, вроде как успокоился, но все равно всю оставшуюся дорогу до офиса, странно на меня поглядывал.

Пока мы шли до его кабинета не поздоровался с нами только слепой, но и тому бы шепнули, и он что-то да сказал бы приветственно, пусть и не совсем в ту сторону, в которой шел Сергей, если бы нам, конечно, повстречался таковой по пути.

Как только я вошла в кабинет, то сразу поняла — это территория Сергея. Как я это поняла? Очень просто. Большелистые высокие растения в массивных горшках не отличались от тех, что украшают его квартиру.

— Кристина Михайловна, вы уже здесь, — “обрадовался” он, увидев на гостевом стуле за своим столом необъятную женщину предпенсионного возраста.

— Доброе утро, Сергей Львович, — сдержано поздоровалась немолодая дама и красноречиво прошелестела стопкой бумаг, лежавших перед ней на столе.

Он галантно отодвинул мне стул и усадив за стол, только собирался что-то сказать этой строгой даме, как дверь отворилась, являя взору щуплого молодого парнишку:

— Сергей Львович, ЧП, — заголосил он и дождавшись утвердительного кивка от начальника, стартанул из кабинета так, что пятки сверкали аж до лифта.

— Извините меня, я скоро, — он разом посерьезнел и сорвался быстрым шагом вслед за работником, а я осталась один на один с цепким взглядом неизвестной мне женщины по имени Кристина Михайловна.

Сергей, а тем более я не догадывались, что к тому времени, когда он решится вернуться, перед его взором откроется необычная картина:

— Этот показатель должен быть выше вот этого, — я обвела ногтем строчку в печатном листе.

— Да, — согласилась со мной Кристина Михайловна, — Значит, либо вот этот, либо второй неверно высчитан.

От двери раздалось скромное покашливание, отвлекшее нас от дела, и мы подняли голову, смотря на довольного директора:

— Не помешаю? — улыбнулся Сергей.

— Знаете, Сергей Львович, я к вам как-нибудь потом загляну, — заблеяла женщина, собирая листы, разложенные по всему столу, — Мне надо все перепроверить.

После чего она гордо удалилась, а я под вопросительным взглядом Сережи смогла лишь пожать плечами.

Пока он занимался делами, я успела изрисовать все листы в принтере, а самые удачные карикатуры на его работников, заглянувших по делу в кабинет, он спрятал в ящике своего стола, приговаривая, что нос заму надо было побольше нарисовать. Зам — он же друг, он же Иван Анатольевич, заглянувший по делу, был неожиданно очень рад меня видеть. А еще он предложил собраться вечером с его лю… Лучшим другом и отметить мой первый день за рулем. Напомнил гад о болезненном и смылся.

В автошколу я ехала, как на казнь, но стоически молчала и даже ни разу не попросила повернуть обратно, хотя очень хотелось.

Я мечтала, чтобы время остановилось и этот момент не наступил никогда, но все равно как-то слишком быстро обнаружила себя за рулем автомобиля. Рядом сидел инструктор, а на заднем сидении сотрудник ДПС и женщина, которая должна была откатать свои часы сразу после меня. Меня смущало только наличие у нее огромного живота, которым она, кажется, едва ли не упиралась в спинку моего кресла. Я вдруг на секунду подумала, что если вот она решит здесь родить из-за моей убийственной езды, я рожу вместе с ней…

Все шло неплохо, и я даже поверила в себя, пока мрачный ДПСник не велел остановиться на обочине дороги. Я испуганно включила поворотник и съехала с дороги, куда велели.

— А теперь пошли смотреть, какой там был знак, — проговорил он и вышел из машины.

Делать было нечего, поэтому заглушив машину и отстегнув ремень безопасности, я выбралась из машины вслед за ним. До переезда мы шли в гробовом молчании, а там под ветвями с золотистой листвой отыскался знак, который я попросту не увидела с дороги.

— Это что? — спросил он, тыкая тоненькой папочкой в руке в этот знак.

— Знак, — коротко ответила я.

— Какой? — терпеливо уточнил мужчина, угрожающе сузив глаза.

— Стоп, — я потупила взор и сложила за спиной руки.

— Так какого хрена ты не остановилась? — не выдержал он, а я буквально ощутила его желание надавать мне по шее вот этой вот самой папочкой, которую он наверняка порвет к окончанию моих часов.

И я как в воду глядела, потому что во второй раз, когда я не заметила знак — картина повторилась, но в третий раз я не просто сглупила, я нарушила правило дорожного движения… Несмотря на то, что полоса, на которую я хотела перестроиться, была свободна, я не должна была совершать маневр, пока находилась на перекрестке. Нужно было подождать, пока не прошли его, чтобы сменить полосу, но я сглупила.

Мужчина спокойно велел съехать вновь на обочину, думала опять пойдем знак смотреть, но не тут-то было! Оказавшись на улице, я едва успела прикрыть голову от ударов папкой, которые на нее посыпались.

— Сделаешь, — удар, — Так, — удар, — Еще, — удар, — Раз, — удар, — И будешь экзамены до скончания веков сдавать!

К счастью свое я уже откатала и пришел черед страдать пузатенькой, хотя я сомневалась, что ее в ее положении будут ругать или так же гонять к знакам и вновь оказалась права, потому что все, чем ограничился инструктор это мягкими замечаниями в ее адрес, но я видела, как сильно ему хочется обматерить непутевого водителя. Ее уносило то влево, то вправо, пугая пассажиров, но первым не выдержал… водитель:

— Да знаю я все! — психанула она, — Хватит меня поправлять! — и резко свернула на встречную полосу.

Мы лишь чудом никого не задели и испуганно отдаляющаяся от нас машина, просигналила что-то матерное и очень-очень злое. Мы торчали перед кюветом и пытались переосмыслить происходящее. Если бы инструктор вовремя не остановил машину, скорее всего мы бы уже в канавке плавали.

— Понимаешь, — тихо и проникновенно начал инструктор, — Твой живот едва не перекочевал ко мне, — он достал из нагрудного кармана немного смятую сигарету, — Он у меня, конечно, не меньше, но все-таки пивной, — продолжал вещать мужик, выискивая зажигалку по карманам, хлопая дрожащей ладошкой по одежде, — Я мог получить три миллиона долларов, понимаешь? — не отыскав нужное в карманах, он открыл бардачок, — Но это были бы единственные три миллиона долларов, которым я был бы не рад!