Возвращается муж из командировки… (СИ) - Волкова Дарья. Страница 37

— Нани — самый близкий для меня… — она кашлянула. — Самое близкое существо для меня. Особенно после смерти твоего… моего отца. — Нани… Отличное имя для мелкого трясущегося недоразумения. — Когда я держу его на руках — мне спокойнее.

— А ты нуждалась в успокоении?

— Когда я шла на встречу с тобой — мне было страшно. Как никогда в жизни.

Что-то стало подниматься во мне. Что-то такое, изнутри, чему я не мог дать название. Я… я боялся этого. И чувствовал, как начинаю дышать глубже и чаще. И смотрел куда-то выше светловолосой макушки Ады.

Я очень хотел спросить: «Почему?». Я не был уверен, что смогу сказать что-то, кроме этого «Почему?». Но я был уверен сейчас абсолютно точно, что Ада поймет, о чем я спрашиваю.

Почему ты нас бросила? Почему уехала? Почему исчезла на долгие годы из нашей жизни? Почему появилась сейчас? Так много «почему», оказывается.

Но я не произнес ни одного.

Возможно, потому, что подал голос телефон. Мне пришло сообщение. В телефоне все на беззвуке, кроме демонов и Леси. И то, и другое — важно. Я вытащил из кармана телефон. Наверное, это и к лучшему. Лучше переключиться на мессенджер, чем произнести хотя бы одно из этих «Почему?».

Сообщение оказалось от Леси.

Кудесница Леся: Егор, у нас отмена.

Я сначала не понял, о чем она. А потом как понял. Это продолжение нашего вчерашнего разговора о ненасытности и ее последствиях. Значит, последствий не случилось.

К лучшему, наверное. Но, если честно, я теперь вообще не понимал, что в моей жизни к лучшему, а что нет. Ну, кроме Леси, естественно.

Гагарин: Как ты себя чувствуешь?

Кудесница Леся: Обезболивающее выпила, все норм.

Гагарин: Меренговый рулет на вечер купить?

Кудесница Леся: И винчик с газиками.

Я убрал обратно телефон и поднял голову. Ада внимательно смотрела на меня. Интересно, какое у меня было лицо, когда я переписывался с Лесей?

— Извини, — зачем-то сказал я. — Девушка мне написала.

— Та самая? У которой кот питается комнатными собачками?

— Угу. Она мне написала, что не беременна.

Я не знаю, зачем я это брякнул. Но отвисшая челюсть и выражение глаз Ады доставили мне извращенное удовольствие.

— А… — она прокашлялась. Заправила прядь волос за ухо. — У вас все настолько серьезно?

— У нас все предельно серьезно.

— Тогда почему она все еще твоя девушка, а не уже твоя жена? Если у вас такие вопросы на повестке дня?

Мне отчего-то вспомнилась Лесина мама с ее допросом про намерения. Заговор у них какой-то, что ли?

— А ты что же? Готова к роли бабушки? — Ада смотрела на меня молча. Похоже, я ее все-таки нокаутировал. — Да ну. Ты и мать никакая, какая из тебя бабушка.

— Говорят, дети — последние куклы, а внуки — первые дети, — и, пока я переваривал эту сентенцию, она сложила руки на груди и вздернула подбородок. — Где мои внуки, сынок?

А вот теперь она мне вломила. Потому что я реально не знал что сказать. Смотрел на нее и думал… Думал о том, что вот эти способность держать удар, упорство, умение ставить цели и добиваться — ну без кривлянья и кокетства у меня такие качества есть — это все у меня явно от нее. И технический склад ума — тоже от нее, бесполезно отрицать очевидное. Я где-то даже читал, что ген интеллекта находится в Х-хромосоме, и если сын умный — то это у него от матери. Я должен сказать Аде спасибо за свои мозги, они достались мне от нее. От этой женщины с цельнометаллическим характером.

Отец был прав. Во мне слишком много от нее.

А она вдруг шумно вздохнула, опустила руки и заговорила.

— Егор. Я, наверное, не с того начала. Так сложилась моя жизнь, что мне со стороны… со стороны денег всегда заходить проще. Но я попробую… попробую по-другому. Скажи, что я должна сделать, что получить хотя бы минимальный шанс на твое прощение?

Она сказал это спокойно. Практически без эмоций. И поэтому, наверное, на контрасте, эти слова произвели на меня такое впечатление. Вот стоит передо мной женщина — успешная и обеспеченная, у которой есть собственный крупный бизнес. И говорит о том, что ей нужен минимальный шанс на мое прощение.

Да просто пиздец какой-то! Заварили кашу, а мне теперь расхлебывай!

— А тебе не кажется, что ты не просто не с той стороны зашла, а нарушила все законы иерархии?

— Что? — Ада смотрела на меня внимательно, даже цепко.

— Ну, ты же знакома с принципами объектно-ориентированного программирования? Инкапсуляция, наследование?

— В общих чертах, — у нее почему-то дернулся угол рта, будто она собралась улыбнуться. Смешно, признаю. Просто вот уже до слез смешно.

— Ты пытаешь выстроить отношения со мной, минуя то, что выше меня по иерархии. Тогда ты предала нас обоих — и меня, и отца. Хочешь наладить отношения со мной — сначала разберись с ним.

Я понятия не имею, кого эти слова удивили больше — меня или Аду.

Наверное, все же меня. Потому что она после паузы кивнула.

— Да. Ты прав.

Охренеть. Я, оказывается, умею убеждать эту цельнометаллическую женщину.

— Ну и еще. После того, как ты разрешишь все с отцом, у меня будет еще одно пороговое условие вхождения.

У нее еще раз дернулся угол рта.

— Слушаю тебя, Егор.

— У моей девушки — с которой у нас все предельно серьезно — так вот, у нее есть некоторые проблемы с мамой. Я надеюсь на твой ум и жизненный опыт в решении этой проблемы.

Ада, ничем не выдав удивления, кивнула.

— Я сделаю, что смогу. Нет. Я все сделаю, Егор.

Ну, просто фея-крестная! Я понял, что ресурс разумности и адекватности у меня заканчивается. И что еще чуть-чуть — и я что-нибудь скажу. Например — «Почему?».

— Хорошо. Тогда удачи тебе с отцом. Обидишь его еще раз…

Я понятия не имел, чем я мог бы ей угрожать. Что, если обидишь отца — я никогда тебя не прощу? Я и сейчас не был уверен, что смогу это сделать. Это вообще не про прощение. Это про… про что-то другое. Но думать об этом я сейчас не мог.

А Ада снова кивнула.

— Все будет в порядке, Егор.

Я тоже кивнул и резко отвернулся. И, не попрощавшись, пошел к подъезду. А на полдороге зачем-то остановился и, не оборачиваясь, произнес:

— В следующий раз, если хочешь, бери Нани с собой. Не так уж он меня и бесит.

Про миллион я вспомнил, только перешагнув порог собственной квартиры. Но это теперь казалось мне не самой значительной из стоящих передо мной задач. К тому же, у меня тут же родилось идеальное решение.

Как-то так происходит в моей жизни в последние дни, что деньги — большие деньги — очень стремительно меняют своих собственников. Это и правильно. Деньги — это нечто нематериальное. Это как энергия. Средство, способ. А энергия должна двигаться. Поэтому…

Я вытащил телефон и открыл банковское приложение.

LordTeddy: Отче, что это?!

Otche: Это вам на конфетки, дети мои. Всем, кроме Мыша.

LolMouse: Эй, что за дискриминация!

Otche: Тебе нельзя сладкое. Поэтому тебе — на спортзал и спортивную форму. Понь тебя проконсультирует.

NeAdam: Ну как так-то, Отче?.. Мы же хотели как лучше.

Otche: Все в порядке, Сонь. Вы меня реально выручили. Спасибо вам огромное. От меня и от моего Отче. У меня самые лучшие на свете дети. Я немного поправил свои дела. Считайте это авансом. И чтобы в Минске взяли мне золото!

NightNeo: Да, капитан.

HollyPony: Так точно, капитан.

Звонок телефона застал меня на выходе из душа. Батя.

— Егорик, мы завтра в семь встречаемся в ресторане. Я столик забронировал, — я молчал, и отец добавил: — Помнишь, мы с тобой собирались отметить?

— Помню, — осторожно отозвался я. Меня что-то смущало в том, что я слышал. Не в словах. Голос отца был какой-то странный. Кажется, я у него такого тона никогда не слышал. Будто вибрирующий от того, что отец пытался сдержать.