Убийство в Месопотамии - Кристи Агата. Страница 11

И этим тема была исчерпана.

А я подумала: вечно – одно и то же, как только собираются вместе женщины, обязательно возникает ревность. Совершенно очевидно, что мисс Джонсон недолюбливает жену шефа (что может быть естественно), и я вряд ли ошибусь, если скажу, что миссис Меркадо просто ненавидит ее.

И еще один человек, который не любит миссис Лейднер, – это Шийла Райлли. Она несколько раз приезжала на раскопки, один раз на машине и два раза с каким-то молодым человеком на лошади – разумеется, я имела в виду на двух лошадях. У меня даже возникло подозрение, что она питает слабость к молчаливому молодому американцу. Когда он дежурил на раскопках, она, бывало, оставалась поболтать с ним. И по-моему, он тоже был увлечен ею.

Однажды миссис Лейднер высказалась, на мой взгляд, довольно необдуманно, по этому поводу за ленчем.

– Девица доктора Райлли продолжает охотиться за Дейвидом, – сказала она, слегка посмеиваясь. – Бедный Дейвид, она выслеживает вас даже на раскопках! До чего глупы девчонки!

Мистер Эммотт не ответил, но сквозь загар на его лице проступил румянец. Он поднял голову и взглянул ей прямо в глаза. Очень любопытен был этот прямой, твердый взгляд с каким-то вызовом.

Она вяло улыбнулась и стала смотреть в сторону.

Я слышала, как отец Лавиньи что-то пробормотал, но когда я осведомилась:

– Простите, что?.. – он только покачал головой и повторять не стал. В тот же день мистер Коулман сказал мне:

– Собственно говоря, мне сначала миссис Лейднер не нравилась. Она, бывало, готова была перегрызть мне горло, как только я открывал рот. Но теперь я стал ее лучше понимать. Одна из самых добрых женщин, каких я встречал. Ловишь себя на том, что несешь всякую чушь, сам не знаешь о чем. Она вот напала на Шийлу, ну и что ж, Шийла не раз была с ней чертовски груба. Что самое плохое в Шийле – это невоспитанность. А характер, что у дьявола.

Этому можно было верить. Доктор Райлли избаловал ее.

– Конечно, она может позволить себе проявлять характер, поскольку она единственная в округе молодая девушка. Но это не оправдывает то, как она разговаривает с миссис Лейднер, как будто миссис Лейднер ее двоюродная бабка. Миссис Лейднер отнюдь не какая-нибудь кляча, она чертовски интересная женщина. Пожалуй, как те сказочные красавицы, что выходят из болот и заманивают светом. Да, – с горечью добавил он, – никогда вы не услышите, чтобы Шийла кого-нибудь заманила. У нее все только одно – отчитывать парней.

Я чуть не забыла еще о двух инцидентах, совершенно различных по характеру.

Один произошел, когда я пошла в лабораторию принести ацетон, чтобы снять с пальцев клей после ремонта керамики. Мистер Меркадо сидел в углу, голова на руках, и я вообразила, что он спит. Я взяла нужную мне бутылку и ушла.

В тот же вечер, к моему великому удивлению, миссис Меркадо напала на меня.

– Вы бутылку с ацетоном брали из лаборатории?

– Да, – сказала я, – брала.

– Вы прекрасно знаете, что в комнате древностей всегда стоит ацетон, – довольно сердито сказала она.

– Правда? Я не знала.

– Я думаю, вы знали! Просто вам захотелось пошпионить. Знаю я, какие бывают медицинские сестры.

Я широко раскрыла от удивления глаза.

– Не понимаю, о чем это вы, миссис Меркадо, – сказала я с возмущением. – Уверяю вас, я ни за кем не собиралась шпионить.

– Ах нет! Конечно, нет. Вы что думаете, я не знаю, зачем вы здесь?

Право, я подумала, что она, должно быть, выпила. Я ушла прочь, не говоря ни слова. Но мне показалось это очень странным.

Во втором событии не было ничего особенного. Я пыталась подманить куском хлеба хорошенького щенка. Однако он, как все арабские собаки, был очень осторожен. Он был убежден, что я задумала что-то нехорошее. Он ускользнул. Я за ним – за арку, за угол дома. Я настолько резко свернула, что налетела на отца Лавиньи и еще одного человека, которые стояли вместе. В следующий момент я поняла, что человек этот был тот самый, которого мы заметили с миссис Лейднер, когда он пытался заглянуть в окно.

Я извинилась, и отец Лавиньи улыбнулся. Попрощавшись с этим человеком, он повернулся и пошел со мной в дом.

– Вы знаете, – сказал он, – мне очень стыдно. Я занимаюсь восточными языками, но никто из рабочих меня не понимает! Унизительно, как вы думаете? Я проверял свой арабский на этом человеке, он горожанин. Хотел посмотреть, не пойдут ли у меня дела лучше, – но все безуспешно. Лейднер говорит, что я плохо говорю по-арабски.

Вот и все. Но у меня мелькнула мысль: странно, что тот же самый человек продолжает околачиваться вокруг дома.

В эту ночь у нас была паника.

Было, должно быть, два часа ночи. Я сплю чутко, как и следует медсестрам. Я проснулась и сидела на кровати, когда моя дверь открылась.

– Сестра, сестра!

Это был голос миссис Лейднер, тихий, настойчивый. Я чиркнула спичкой и зажгла свечу. Миссис Лейднер стояла у дверей в длинном синем халате, казалось, она онемела от ужаса.

– Кто-то... кто-то в комнате рядом с моей... Я слышала, как он скреб по стене.

Я вскочила с постели и подошла к ней.

– Ничего страшного, – сказала я, – вы со мной, не бойтесь, дорогая.

– Будите Эрика, – прошептала она.

Я кивнула, выбежала и постучала мистеру Лейднеру. Через минуту он был с нами. Миссис Лейднер сидела у меня на кровати, она прерывисто дышала.

– Я слышала его, – сказала она. – Я слышала, как он скреб по стене.

– Кто-то в комнате древностей? – вскрикнул доктор Лейднер и выбежал вон.

А я отметила, насколько по-разному эти двое отреагировали. Страх у миссис Лейднер был только за себя, а доктор Лейднер сразу забеспокоился о дорогих его сердцу сокровищах.

– Комната древностей! – перевела дух миссис Лейднер. – Ну, конечно! Какая я глупая!

Одернув и затянув на себе халат, она позвала меня с собой. Не осталось и следа от ее панического страха.

Мы пришли в комнату древностей и обнаружили там доктора Лейднера и отца Лавиньи. Последний тоже услышал шум, поднялся, чтобы узнать, в чем дело, и ему показалось, что он видел свет в комнате древностей. Он замешкался, надевая шлепанцы и отыскивая фонарь, и никого не обнаружил, когда добрался сюда. Дверь к тому же была должным образом закрыта, как и полагается в ночное время.

Пока он убеждался, что ничего не взято, к нему подошел доктор Лейднер.

Ничего больше выяснить было нельзя. Наружная дверь под аркой была заперта. Караульные клялись, что никто не мог пробраться снаружи, но так как они наверняка крепко спали, это было неубедительно. Ни следов, ни отметин незваный гость не оставил.

Возможно, что миссис Лейднер разбудил шум, созданный отцом Лавиньи, когда он снимал с полок ящики, чтобы убедиться, что все в порядке.

С другой стороны, отец Лавиньи был уверен, что слышал шаги под своим окном и видел мерцающий свет, возможно, от фонаря, в комнате древностей.

Больше никто ничего не видел и не слышал.

Этот инцидент имеет значение в моем повествовании, потому что он побудил миссис Лейднер высказать мне на следующий день все, что у нее накопилось.

Глава 9

РАССКАЗ МИССИС ЛЕЙДНЕР

Мы завершили ленч. Миссис Лейднер, как обычно, отправилась в свою комнату отдохнуть. Я уложила ее в кровать со множеством подушек, подала книгу и уже вышла из комнаты, когда она меня окликнула:

– Не уходите, сестра. Я кое-что хочу вам рассказать.

Я вернулась в комнату.

– Прикройте дверь.

Я повиновалась.

Она встала с кровати и стала ходить взад-вперед по комнате. Можно было понять, что она решается на что-то, и я не хотела мешать ей. Она явно была в нерешительности.

Наконец она, казалось, собралась с духом, повернулась ко мне и сказала:

– Присядьте.

Я, едва дыша, села за стол.

– Вы, должно быть, теряетесь в догадках, что здесь происходит? – взволнованно начала она.

Я кивнула, не произнеся ни слова.

– Я решилась рассказать вам все! Я должна рассказать кому-то, иначе сойду с ума.