Для тебя я восстану из пепла (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна. Страница 3

Алексей заканчивает первым. Протягивает обратно стакан и спрашивает:

– Зачем мы сюда приехали на самом деле, Лада?

– Мне нужно было сменить обстановку, – отвечаю ему, набираясь храбрости, чтобы высказаться до конца. – Устала… Так смертельно устала, Лёш…

– От чего ты устала? От сидения дома? – с усмешкой спрашивает он. – Так найди себе хобби – абсолютно любое, в средствах мы не стеснены. Когда делом занят, уставать, знаешь, как-то особо некогда!

– Я не физически устала, Лёша. – протягиваю в ответ. – От жизни такой устала. Устала изображать счастливую жену, когда мы даже не живём вместе. Ну неужели тебе самому не надоело тащить меня за собой? У тебя же есть кто-то, Лёш… Я знаю, я видела вас в офисе…

Мой голос опускается до шёпота.

– В этом всё дело? – хохочет муж. – Ну да, я тебе изменяю, Лада. Только не говори, что тебе не всё равно! – Мне всё равно, но я молчу. Должна вопить, должна топать ногами, требуя развода, но молчу. – А может, я поэтому и изменяю, не думала? Ты же спать со мной не хочешь. Подчиняешься, уступаешь, но ни разу за все эти грёбанные десять лет ты этого не хотела по настоящему! Вот уж повезло, так повезло! Я думал, ты настоящий алмаз – возьми да ограни! Девственность до свадьбы берегла, чистая, светлая, непорочная… Думал, научу тебя всему, чего душа только пожелает. А ты никакой не алмаз, Лада. Стекляшка обыкновенная. Пустышка! Сухая, пресная, неинтересная… Фригидная девственница! Даже мужу дать нормально не в состоянии. Но это даже половина беды, Ладка. Хуже другое.

Я слушаю молча. Не возражаю, не плачу – Боже упаси! Он абсолютно прав.

Моё счастье было слишком непродолжительным и разлетелось с громким звоном, словно хрустальная ваза. И после этого я даже отдалённо не испытывала ничего подобного в реальности. Лишь в своих снах.

– Хуже то, – продолжает Лёша, – что ты даже ребёнка мне родить не в состоянии. Ты совершенно бесполезное приложение к фирме своего покойного отца. Кукла, красивая и неживая, которая годится, разве что, в качестве “плюс один” для выхода в свет. Больше ты ни на что не годишься, Лада!

– Так давай разведёмся, – спокойно предлагаю ему. – Ты сможешь быть с той, с которой тебе приятно и интересно проводить время, с кем тебе нравится спать, кто родит тебе детей…

– Это исключено, и тебе это известно не хуже меня! – кричит муж. – Никакого развода не будет. Никогда!

Я кусаю губу. Внутри разливается разочарование, но я предпринимаю ещё одну попытку:

– Лёш, мы можем оформить как-то документально, мы обязательно найдём выход. Мне ничего не нужно, ты же прекрасно это знаешь.

– Лада, тупая ты кукла, – со злостью цедит он. – Мы не можем ничего оформить документально! Не можем, прими это как данность и скажи спасибо своему папочке, он хорошо позаботился о твоём благополучии!

Виски начинает ломить от накатывающей волнами головной боли.

– Пусть так. Я могу продолжать числиться по бумагам владелицей компании, но заправлять всем всё так же будешь ты. Мне ничего не нужно, маме назначишь приличное содержание, собственную прибыль сможешь тратить по своему усмотрению… Ничего не изменится, просто мы больше не будем вынуждены играть в счастливую семью.

– Ага. Всё будет так же, – издевательски протягивает Алексей. – Конечно, Лада. Ничего не изменится. Ровно до того момента, пока тебя не окучит какой-нибудь деятельный и ушлый мужик и не турнёт меня из компании, которой я отдал десять лет своей жизни, продвинул хорошенько вперёд, вывел на новый уровень, увеличил штат сотрудников почти в десять раз и в тысячи – обороты!.. Это моя компания, Лада. А ты – моя жена. Я подписался под всё это на таких условиях и не собираюсь ничего менять.

– Неужели тебя не интересует ничего, кроме денег? А как же счастье, Лёш? Как же обычное человеческое счастье?! – вопрошаю я, больше не в силах сдерживать слёз.

Я больше так не могу. Не могу! Меня душит такая жизнь. Господи, ну зачем папа это сделал? Зачем оформил чёртовы бумаги таким образом, что я не имею права передавать их никому, даже своему мужу?! Что за странный способ сохранить своё наследие и полностью разрушить мою жизнь?!

– А я и счастлив, Ладушка. Просто невероятно счастлив! Да я же чёртов везунчик! Едва окончил экономическую школу Кембриджа, встал во главе перспективной компании, женился на такой красавице, которая досталась только мне… – его слова звучат с насмешкой. – Я раньше думал, что ещё нужно, Лад? Мы были так молоды, самое время влюбляться, предаваться страсти… Да ты же ни одного шанса мне не дала. Так что да, Лада. Я тебе изменяю. Со страстной девушкой, которой нравится секс. Я тебе больше скажу: она беременна. Она родит моего ребёнка. А воспитывать его будешь ты, радость моя, раз сама мне родить не в состоянии!

Я морщусь:

– Ты чудовище, Лёш. Самое настоящее чудовище. А о ней, любовнице своей, ты подумал? Думаешь, ей не хочется выйти замуж за отца своего ребёнка, жить с ним вместе, воспитывать вместе этого ребёнка?..

– Она получит щедрые откупные. Это просто секс, Лада. И просто аналог услуги суррогатного материнства. Я ничего не собираюсь менять в своей жизни. Не собираюсь рисковать успешной предпринимательской карьерой ради бабы, с которой сплю и которая от меня залетела. Ты хотела ребёнка? Ты его получишь. Не столь важно, откуда взялся младенец, он будет моим… и твоим.

Я поднимаюсь. Собираю термос. Начинаю монотонно складывать в рюкзак выложенные вещи.

– Я не хочу и не буду воспитывать чужого ребёнка. И быть твоей женой я тоже больше не хочу!..

– Нет, Лада. – холодно говорит муж. – Ты будешь. Будешь моей женой. Будешь воспитывать моего ребёнка. Как ты помнишь, у тебя нет другого выхода. Всё, что ты сейчас имеешь, сделал я. Это я пахал как проклятый, чтобы развить дело твоего отца. И уступать его никому другому я не собираюсь!

– Выбор есть всегда, – отвечаю ему с отчаянием. – Должен быть. Иначе зачем вообще жить? Я сама найду юристов, чтобы обеспечить тебя всеми необходимыми гарантиями, что на твоё заслуженное место на фирме никто никогда не сможет претендовать, но дальше так продолжаться не может. Я просто не могу и дальше продолжать быть твоей женой. Женой вообще… Я устала, Лёша. Не хочу больше играть на публику. Да я жить не хочу, как ты не понимаешь? Мне невыносимо так существовать!

В глазах мужа появляется мрачная решимость, когда он начинает наступать на меня.

– Невыносимо? Не мил я тебе? Ни капельки чувств за десять лет отыскать в себе не смогла? – Он подходит ближе. Я отступаю назад. – А ты пыталась? Или сразу решила не оставлять мне никаких шансов? Да ты же просто эгоистичная избалованная стерва!

Неожиданно он со злостью толкает меня в грудь. Почва как-то внезапно уходит из-под ног, и я лечу, задевая мысками трекингов торчащие на небольшом склоне камни, пытаюсь снова нащупать опору, но разверзнувшаяся пустота за моей спиной слишком хочет меня поглотить.

Немного удивлённо смотрю в перепуганное лицо мужа. Понимает ли он, что убил меня? Желал ли этого или сделал непреднамеренно? Получит ли теперь вожделенный доступ к акциям, как единственный законный наследник первой очереди?

Уши закладывает. Сердце сжимается от страха. Адреналин насыщает кровь. На короткое мгновение я испытываю настоящее счастье и улыбаюсь Лёше. А потом он отступает назад и его образ скрывается за краем скалы.

Полёт кажется бесконечным. Я закрываю глаза, вспоминая любимые руки и губы, пытаясь воссоздать в памяти знакомое до каждой чёрточки лицо…

Тело врезается в ветки деревьев. Что-то хрустит, ломается – возможно, это мои кости, потому что боль, которая вспыхивает везде разом, невозможно описать словами, – а от жёсткого соприкосновения с землёй мир и вовсе перестаёт существовать, и в этой темноте наконец больше нет абсолютно ничего.

Тусклый свет совсем не похож на свет в конце туннеля. Он подобен нарастающей вспышке, ослепляющей, вызывающей нестерпимую головную боль. И там, за этим светом, я различаю образ, явившийся ко мне из прошлого.