Наполеон - Нечаев Сергей Юрьевич. Страница 22

Вопрос о том, желают ли вообще французы установления империи, был дипломатично обойден. Этот вопрос уже был решен и без всякого участия народа.

В ноябре 1804 года были обнародованы результаты так называемого плебисцита XII года: «за» проголосовали 3,52 млн человек (99,93 % голосовавших), «против» осмелились высказаться лишь 2579 человек (0,07 % голосовавших).

Так при помощи «свободного волеизъявления граждан» Наполеон стал императором французов. Опытные юристы быстро оформили все эти изменения, ведь, как говорил еще Людовик XII, они умеют «растягивать и поворачивать законы подобно тому, как сапожники вытягивают и выворачивают кожу». Наполеон, посчитавший себя после этого единственным правомочным представителем всей нации, за все годы своего императорства никогда больше не беспокоил свой народ какими бы то ни было голосованиям.

Коронация Наполеона прошла с невиданным великолепием 2 декабря 1804 года (11 фримера XIII года) в Соборе Парижской Богоматери. Организаторы церемонии не жалели золота, страусовых перьев, бархата, кружев, алмазов и пушечных выстрелов.

Почтительным письмом Наполеон просил папу Пия VII приехать во Францию и совершить богослужение во время коронации. В письме было сказано: «Да снизойдет на нас и на народ наш благословение Божие, управляющее судьбами царств». Папа ответил согласием и 5 ноября 1804 года выехал из Рима. 25 ноября Наполеон встретил его в лесу Фонтенбло. С военными почестями папа был препровожден в дворец Фонтенбло, где оставался в течение четырех дней. За это время у него было множество встреч, в частности, с женой Наполеона Жозефиной, которая призналась, что их брак, заключенный в 1796 году, был гражданским и, следовательно, недействительным по каноническому праву. Узнав это, папа наотрез отказался участвовать в коронации, пока ему не предоставят свидетельство о законном католическом браке. Проблему устранил дядя Наполеона, кардинал Жозеф Феш, который ночью 1 декабря сочетал пару во дворце Тюильри в присутствии Шарля-Мориса де Талейрана и маршала Бертье.

Весь Париж вывалил на улицы, когда в определенный для коронации день, одетый в великолепную императорскую одежду, под звуки священных гимнов и воскурения фимиама, Наполеон с Жозефиной явились в собор Парижской Богоматери. Келлерман нес древнюю корону Карла Великого, Периньон – скипетр, Лефевр – меч, Бертье – державу, Бернадот – цепь Почетного Легиона. Папа с многочисленным духовенством уже были в соборе.

Камердинер Луи Констан Вери потом написал, что Наполеон был в белом бархатном жилете с золотой вышивкой и бриллиантовыми пуговицами, малиновой бархатной тунике и короткой малиновой куртке с атласной подкладкой, с лавровым венком на голове. Число зрителей, по оценкам Вери, составляло от 4000 до 5000 человек, многие из которых удерживали свои места всю ночь, несмотря на периодические ливни. К утру 2 декабря небо расчистилось.

Экипаж Наполеона и Жозефины был запряжен восемью лошадьми и сопровождался конными гренадерами и солдатами элитной жандармерии Императорской гвардии.

Историк Дэвид Маркхем в своей книге о Наполеоне написал: «Хулители Наполеона говорят, что он выхватил корону у папы из рук, и что это был акт невероятного высокомерия, но ни одно из этих обвинений не имеет под собой почвы. Наполеон просто символизировал этим, что он становится императором, основываясь на своих собственных заслугах и воле народа, а не из-за какой-то религиозной церемонии. Папа знал об этом шаге с самого начала и не возражал (впрочем, у него не было особого выбора)» [81].

Историк Винсент Кронин также утверждает, что «Наполеон сказал Пию, что сам возложит корону на свою голову, и Пий не возражал» [82].

Далее Пий VII провозгласил латинскую формулу Vivat imperator in aeternum! («Вечная жизнь Императору!»), которую повторил хор. Затем последовал гимн Te Deum («Тебя, Бога, хвалим»). После окончания мессы папа удалился в ризницу, а Наполеон, возложив руки на Библию, произнес клятву:

«Клянусь поддерживать целостность территории Республики, уважать и обеспечивать уважение к Конкордату [83] и свободе вероисповедания, равенству прав, политической и гражданской свободе, необратимости продажи национальных земель; не взимать никаких налогов, кроме как в силу закона; поддерживать институт Ордена Почетного Легиона и управлять, руководствуясь исключительно интересами, счастьем и славой французского народа».

После клятвы герольд громко провозгласил:

– Трижды славный и трижды августейший Император Наполеон коронован и возведен на трон. Да здравствует Император!

Мадам Клер де Ремюза, близкая подруга Жозефины, потом вспоминала: «Сначала проходили длительные дискуссии по поводу особой коронации императора. Первая идея состояла в том, чтобы папа возложил корону своими руками; но Бонапарт отказался принять ее у кого-либо. В конце концов, было решено, что император коронует себя сам, и что папа даст только свое благословение <…> Прибыв в Собор Парижской Богоматери, император некоторое время оставался в архиепископстве, чтобы надеть свои одежды, которые, казалось, немного его подавили. Его невысокая фигура растаяла в огромной горностаевой накидке. Простой лавровый венок украшал его голову; она была похожа на древнюю медаль. Он был чрезвычайно бледен, искренне тронут, и его глаза помутнели. После коронации Наполеон короновал Жозефину. Момент, когда императрица была коронована, вызвал всеобщее восхищение. Она так изящно подошла к алтарю, преклонив колени в такой элегантной и простой позе, что все умилились <…> Папа на протяжении всей церемонии выглядел как смиренная жертва, но смирение его было благородно <…> Получив благословение, Наполеон и Жозефина снова вернулись к подножию алтаря. Регалии вручались императору в следующем порядке: кольцо, меч, мантия, Рука правосудия, скипетр, корона. Папа молился последовательно над каждым из них; но тут ему пришлось приостановиться, так как Наполеон взял корону из его рук и сам возложил ее себе на голову; эта корона была похожа на диадему из золотых дубовых и лавровых листьев; из бриллиантов были сделаны желуди и фрукты. Сделав это, император взял с алтаря корону, предназначенную для императрицы, и возложил ее на голову Жозефины, стоящей на коленях перед ним <…> Затем император, сидя, с короной на голове и держа руку на Святом Евангелие, принял присягу» [84].

Когда Наполеон вышел из собора Парижской Богоматери, был дан салют из 101 орудия, а потом весь декабрь в столице шли празднества, посвященные коронации.

Чуть позже Наполеон сказал: «Я нашел корону Франции, валяющейся в грязи, и поднял ее острием шпаги» [85].

И, надо сказать, жест возложения короны на себя и на Жозефину имел для Наполеона символический и очень серьезный смысл: он не хотел, чтобы папскому «благословению» было придано решающее значение в этом обряде. Он не пожелал принимать корону из чьих бы то ни было рук, кроме своих собственных, и меньше всего из рук главы церкви, с влиянием которой он нашел целесообразным считаться, но которую не любил и не уважал.

Все великолепие церемонии, происходившей в Соборе Парижской Богоматери, прекрасно отражено на огромной картине художника Жака-Луи Давида, выполненной по заказу самого Наполеона. На ней изображен эпизод, когда Наполеон коронует Жозефину, а папа Пий VII дает ему свое благословление.

В настоящее время оригинал этой картины находится в Лувре, и по ней миллионы людей судят о том, что происходило 2 декабря 1804 года.

В тот день Жак-Луи Давид присутствовал на церемонии в Соборе Парижской богоматери и видел все происходящее. Но художник никогда не полагался на память и, начав полотно, должен был использовать все возможности для того, чтобы быть предельно точным. Тех, кто мог и хотел позировать, он просил об этом; он интересовался мнением участников церемонии об отдельных фрагментах картины по мере их написания. Для него было важно воссоздать не только подлинный интерьер, но и костюмы, и мельчайшие аксессуары. В этом отношении весьма показателен отрывок из письма, адресованного Давидом одному из придворных живописцев Луи Бонапарта, брата императора: