Цветок вампира - аконит - Мокашь Лили. Страница 35

— Почему эта?

— Потому что, в отличие от большинства других она не сквозит гордыней, а наоборот воспевает равенство, представляя человека, как собрата всего живого на Земле. Красиво же, скажи?

— Да, но ведь и Дарвинская теория говорит о человеке, как о продукте эволюции, отсылая к животным корням…

Диана подхватила фразу, не дав договорить:

— Но при этом как бы ограждая человека от них, утверждая, что он выше природы и всего происходящего до него. Из Дарвинской теории выходит, что человек на вершине пирамиды, а все создания, населяющие многогранный мир, скорее есть недоразвитые копии, которые не смогли достичь тех же высот.

Я нахмурилась и подтянула к себе поближе учебник, ища глазами другую теорию и вскоре нашла:

— Нет. То, о чём ты говоришь, скорее относится к теории Роббинса. Смотри, — я указала пальцем на нужную строку, и Диана придвинулась ближе. От неё пахло свежестью, точно совсем недавно одноклассница вышла из душа.

— И правда. Роббинс называл животных неудачными попытками создать совершенную форму. Простите, дядюшка Дарвин! — театрально произнесла она слишком громко, что, должны быть расслышал весь класс, однако учитель даже не поднял глаза от лежащей на столе книги. – А ты какую выберешь?

Я задумалась и почесала лоб.

— Не знаю даже. Точно не Исоката с идеей «человек есть человек, потому что говорит». Он, видимо, никогда не встречал воронов.

— А что не так с воронами? – поинтересовалась Диана.

— С ними всё так, просто они говорят не меньше попугаев.

— Вот оно как, — Диана казалась искренне удивлённой.

— В любом случае, мне не очень нравятся все теории, где человека воспевают как вершину творения. Что-то с этим не так.

Диана с интересом всматривалась в моё лицо и после короткой паузы спросила:

— Интересно, ты бы так же рассуждала про вершину творения, если не знала о вампирах?

— Тише! – призвала Диану я и удивилась. В конце концов, это была не моя тайна, чтобы бояться её раскрыть.

— Да не волнуйся ты так, — коротко стриженная озорница демонстративно покрутила головой, а затем провела рукой, указывая на весь класс: — Никто даже не заметил. Людям вообще не свойственно замечать то, что находится у них прямо под носом.

— Ага. Именно поэтому полшколы не сопровождало меня с Ником взглядом, пока мы шли за руки до кабинета.

— С Ником? – переспросила Диана и мне показалось, что я слышу в голосе пренебрежение: — С Каримовым что ли?

— Ну да. Так что люди видят скорее то, что хотят увидеть.

Диана слегка поджала губы и тут же увлеклась чтением учебника.

— И давно вы с ним общаетесь?

— Мы встречаемся, — поправила я.

— Встречаете?! — кажется, Диана едва ли умела сдерживать силу своего голоса. В этот раз даже учитель обратил на нас внимание, предупредительно постучав по столу металлическим концом с виду дорогой ручки.

— Да, встречаемся, — щёки обдало жаром: — Что в этом такого?

— Ты хотя бы знает КТО он? – почти шипя спросила темноволосая одноклассница, делая над собой видимые усилия, чтобы говорить тише.

— Да, он рассказал мне. Почему ты там реагируешь?

— Что он тебе сказал?

— Что тоже вампир.

— Тоже вампир, — эхом отозвалась Диана и взмахнула руками негодуя. – Запомни, Ася: вампир вампиру рознь. Я уже начала тебе это объяснять, но, видимо, опоздала.

— Ты так говоришь, будто общаться можно только с вашей четой Смирновых.

— И Яковлевых, — уточнила она, и я вопрошающе изогнула бровь. Диана тут же продолжила: — Макс и Виола носят другую фамилию. Они действительно близнецы.

Я попыталась вспомнить, как выглядит Максим, но, к досаде, поняла, что видела парня несколько раз в столовой и то мельком. Пожалуй, они действительно были похожи цветом волос, но в остальном сходство казалось почти неощутимым. Виола ассоциировалась у меня с греческой богиней Афродитой, в то время как Макс, пусть и казался не по годам слаженным, не вызывал никаких ассоциаций. Впрочем, мы и не общались вовсе, а активно наблюдать за близнецом Яковлевым у меня никогда не возникало желания.

— Хорошо. Только Яковлевы и Смирновы— славные добродушные вампиры, с которыми можно общаться. Так, получается?

— Так.

Я рассмеялась и думала, что Диана последует моему примеру, однако лицо девушки не выражало ничего, кроме серьёзности.

— Я не шучу.

— Вижу. Вот только мне непонятно, почему я могу, скажем, общаться с тобой, но не могу общаться и, тем более уж, встречаться, с Ником.

— Он опасен.

— Занятно, — я дописала последнее предложение в сочинении и поставила точку. — Про вас Ник сказал то же самое.

Диана прыснула.

— Почему-то я ничуть не удивлена. Как осмотрительно с его стороны.

Каждая из нас погрузилась в проверку сочинений. Диана закончила первее меня и отложила ручку. Она не проронила ни слова до тех пор, пока я не сделала того же. Когда я обернулась на неё, то увидела, что Диана выжидающе смотрит на меня не моргая.

— Ася, тебе правда стоит быть осторожнее с Ником.

— Но не стоит быть осторожнее с тобой? Скажи на милость, почему я должна доверять тебе: девушке, с которой этим утром впервые обменялась, словом, а не парню, который за последние два месяца был всегда рядом?

— Потому что мне от тебя ничего не нужно.

— А ему, получается, нужно?

Диана не успела ответить. Учитель пошёл между рядом и стал собирать листы с итогами лабораторной работы, начав с нашей парты. Я протянула лист, и преподаватель объявил, что мы свободны. Диана шустро собрала сумку и поднялась из-за стола. Я хотела поспеть за ней и потребовать ответ, однако в дверях столкнулась с кем-то, больно ударившись головой, и отшатнулась назад, прижав спасительно прохладную ладонь к ушибленному лбу.

— Ася, прости! – воскликнул Ник и придержал меня за плечи: — Сильно ударилась?

Я лишь молча кивнула. Стоило Каримову ко мне прикоснуться, как знакомые бабочки уже запорхали внутри.

— Ник? Что ты здесь делаешь? Урок же ещё не кончился.

— Нас отпустили пораньше, и решил подождать тебя у кабинета. Заметил, как выходили другие ученики, и решил посмотреть, как идут у тебя дела и тут – бах! Как неловко вышло.

— Ничего, — я потёрла лоб: — Не переживай. Пойдём в столовую? Так чего-нибудь горячего хочется.

— Да, конечно. Можно я тебя угощу? Только не пиццей, — Ник подмигнул.

Заигрывая, я слегка ударила его ладонью в плечо.

— И без похищений, пожалуйста.

— Как скажешь.

В столовой мы сидели за столом в шумной компании одноклассников. С воодушевлением в голосе все обсуждали предстоящую дискотеку, ведь наконец родительский комитет определился с темой: во всяком случае, так направо и налево рассказывала Татьяна.

— У нас будет самый настоящий Хэллоуин! — мечтательно произнесла она, закончив обрисовывать для слушающих подслушанный телефонный разговор матери: — Они заказали столько украшений! Всевозможные светящиеся гирлянды, кто-то из родителей и вызвался вырезать всевозможных приведений из бумаги, а над диджейским столиком разместят самую настоящую резную тыкву. В конце дискотеке ещё и конкурс на лучший костюм проведут!

— А сладкое будет? — неуверенно, но с долей надежды спросила тихая подруга Даша.

— Конечно. Всё будет по-настоящему.

— Готов поспорить, — Андрей провёл рукой указывая на всех девочек, обобщая: — Вы все нарядитесь либо в ведьм, либо в кошек.

Щёки Даши тут же запылали, а взгляд устремился в стол:

— Мне нравятся истории о ведьминских фамильярах… — неуверена произнесла она так тихо, что, даже сидя напротив, я едва ли разобрала слова.

— А вы, мальчишки, как один нарядитесь в зомби, — парировала Татьяна, и отбросила волосы за спину: — В целом, если не помоетесь после физры и пахнуть будете так же.

Андрей поджал губы и свёл брови. Испытывающе он смотрел на Татьяну, точно втайне мечтая, чтобы под ней загорелся стул. Желая разрядить обстановку, я вклинилась в разговор: