Измена. Притворись моим драконом (СИ) - Вайра Эль. Страница 9

Но Роми слишком занята своими обидами, чтобы это понять. Она дерзко вздергивает подбородок и смотрит на меня с вызовом.

— Хоть в чем-то мы согласны, Синклер. Ты действительно обманщик и негодяй, и твои гнусные условия лишний раз это подтвердили.

Я закатываю глаза.

— Роми, признайся честно, трудно жить в черно-белом мире? Никаких нюансов, тонкостей…

Она резко захлопывает журнал и начинает барабанить по нему ногтями.

— Намекаешь, что я скудоумна?

— Нет, лишь говорю, что ты о многих вещах судишь поверхностно. Даже не пытаешься разобраться…

Роми сужает взгляд, подается вперед и шипит, точно змея, не грифоница:

— Не пытайся меня одурачить своими словесными играми. Либо озвучивай правила «соглашения», либо заткнись и молчи до тех пор, пока мы не встретимся с дедушкой.

Меня так и тянет спросить: «А то что?». Но если я это сделаю, Роми разрушит карету. Или выпрыгнет из нее, исполнив угрозу пойти пешком. В любом случае, она уже на пределе, и спорить с ней бесполезно. Между ее забавным раздражением и всепоглощающим гневом слишком тонкая грань, мне не стоило забывать.

Так что я проглатываю дерзости и говорю:

— Что ж, предлагаю сначала определиться с количеством правил.

Роми настороженно щурится, а потом кивает.

— Звучит разумно. Давай, скажем… по три на каждого?

Я тоже киваю.

— Отлично. Дамы вперед.

Она снова стучит пальцами по журналу, размышляя. А через несколько секунд ее глаза вспыхивают просветлением.

— Придумала! Мое первое правило — мне не нужно притворяться, что ты мне нравишься, если дедушки рядом нет.

Я не могу сдержать смех.

— Боги, Роми… ладно. Тогда вот мое первое правило — ты можешь не притворяться, что я тебе нравлюсь, но тебе нельзя меня игнорировать. И грубить мне.

— Вот как? Хорошо, — она откидывается назад и злорадно улыбается. — Второе правило — никаких поцелуев в губы.

Мое сердце подпрыгивает. Я хмурюсь.

— Эм… но это нелепо. Как мы можем не целоваться, если собираемся делить постель?

Роми пожимает плечами и усмехается.

— Я не знаю, и мне всё равно. Таково мое правило.

Она смотрит так пристально, будто хочет, чтобы я бросил ей вызов. Оспорил ее условие. И оно мне не нравится, чертовски не нравится. Вот же пекло… не стоило соглашаться на три правила. Я уже жалею, что вообще об этом заговорил.

Нужно что-то придумать, и быстро. Но мне ничего не приходит в голову, и единственный выход — продолжить этот фарс.

— Тогда мое второе правило, — наконец говорю я, — нам больше нельзя вводить других правил, ограничивающих то, что мы будем делать в постели. Ну, в пределах разумного, конечно. Скажем так… мы будем заниматься всем, чем занимались раньше. Это честная игра, не находишь?

Я изгибаю бровь и смотрю на нее вопросительно. Возвращаю ей пристальный взгляд. Нужно заставить ее вспомнить… И румянец на ее щеках говорит мне больше, чем любые слова.

Роми резко отворачивается и прикусывает губу. О, я всё это знаю… Внутри она пылает, несомненно.

— Я приберегу мое третье правило на потом. Пока не истекли две недели, — говорит она.

Даже так? Интересно… Что она задумала? Но что бы это ни было, хуже, чем «не целоваться», уже не будет.

Мне остается только еще раз кивнуть.

— Тогда я последую твоему примеру. Тоже оставлю последнее правило на потом.

Если ее условие окажется чем-то совсем из ряда вон выходящим, будет необходимо чем-то его перебить.

— Договорились, — отвечает Роми бесцветным голосом.

Она немного ерзает на сидении, а затем опять прячет лицо в журнале. Со мной покончено. Нас окутывает тишина.

Я разочарованно вздыхаю и устремляю взгляд в окно, на бесплодный зимний пейзаж, не уставая задаваться вопросом — как мы смогли до всего этого докатиться? Во что превратился этот некогда многообещающий брак?

Тихий голос в голове нашептывает, что всё это — моя вина. Целиком и полностью. И, с болью в сердце, но я вынужден с ним согласиться.

Глава 6. Романия

Я битый час тоскливо листаю уже немного потрепанный журнал. Наверное, глупо заботиться о моде, когда ты два года не появляешься в обществе, но я всё еще люблю красивую одежду. Все эти шляпки, перчатки, юбки, пояски…

И я могла бы насладиться ими в полной мере, если бы Сина не было рядом. Но он буквально в двух шагах, терзает меня своим присутствием. Его тепло, его запах так и манят…

Определенно, он хочет довести меня до греха. Иначе бы ни за какие коврижки не согласился сесть в карету. Он что, и правда верит, будто я не помню, как сильно он любит летать? Мир еще не видел дракона, более довольного своей второй ипостасью, чем Синклер Кадум.

С каждым поворотом колес мы всё ближе и ближе к Горф-несту… и к нашей общей постели. Мысль о том, что мы будем жить, как настоящие муж и жена, одновременно меня тревожит и волнует.

Второе условие Сина было возмутительным, но я согласилась по трем причина.

Во-первых, я была не в том положении, чтобы спорить. Ведь это я просила об услуге, и на кону было счастье дедушки.

Во-вторых, глупо отрицать, что меня всё ещё влечет к Сину. Сильно влечет. И он всё еще самый желанный дракон империи, а также мой муж. Так почему бы не поразвлечься с негодяем?

Два года без мужчины — это вам не шутки. Раз уж после нашей «сделки» мне суждено вернуться к одинокой жизни, то можно хотя бы удовлетворить свои самые низменные потребности, так, напоследок.

Ну и в-третьих… Последние три дня я не потратила даром. Не просто прогулялась по городу и наведалась во все свои любимые чайные и кондитерские, но еще и заглянула в лавку к моей давней подруге Алане, которая умеет хранить секреты так же хорошо, как печь клубничные пирожные. А мне нужна была некоторая секретность…

Син не в курсе, что после этого визита на дне моих чемоданов лежит специальное зелье, способное защитить меня от беременности. Оно еще и с клубничным вкусом! Не зря же Алана клубничная фея.

Он хочет наследника? Ну, для этого ему придется со мной развестись. Пусть он сам начинает этот процесс и организует обряд, который сломает наши брачные узы. О, и пусть приготовится отмахиваться от газетчиков, которые набросятся на нас, как псы на свежее мяса. Несомненно, вся империя перемоет нам кости.

Но я не стану ему рожать. Не позволю, чтобы он привязал меня к себе еще больше, чем уже это сделал. Моя жизнь и так крутится вокруг его поступков. Единственная власть, которая у меня осталась, как у герцогини — это сделать жизнь герцога чуть менее терпимой. И я обязательно этим воспользуюсь.

Конечно, не то чтобы я не хочу детей… Хочу, большего всего на свете хочу, на самом деле. Если бы только Син не был таким подлецом…

— Роми, нам нужно поговорить, — его голос выдергивает меня из мыслей так резко, что почти пугает. Я вздрагиваю и поднимаю глаза на мужа, удивленно моргая.

— Поговорить? О чем на этот раз?

Если он опять со своими идиотскими правилами, то я его…

— Давай обсудим, что происходило в нашей жизни последние два года, — говорит Син. — Ну, на всякий случай. Чтобы нам случайно не задали вопрос, на который мы не сможем ответить.

Я хмурюсь.

— Хм-м-м… Да, это было бы разумно, ты прав.

На его лице опять самодовольная ухмылка.

— Я знаю. Уверен, тебе больно призвать мою правоту…

Я закатываю глаза так сильно, что становится больно. Какой же он невыносимый.

— Умоляю, ближе к делу, — прошу я. — Только опустим часть про твои постельные победы, там ничего нового. Чем ты еще занимался?

— Делами совета, в основном, — отвечает он, игнорируя мой выпад про измены. — Ну и всякими другими формальностями, церемониями. Большинство из них мучительно скучны, и твой дедушка это знает, так что вряд ли будет спрашивать. А ты? Что ты делала? Рисовала что-нибудь?

От последнего вопроса мое сердце болезненно дергается.