Убийство в Восточном экспрессе - Кристи Агата. Страница 46

– Но может быть, его нарочно подкинули в купе убитого, чтобы бросить на вас тень?

Улыбка приподняла краешки ее губ.

– Вы все же хотите, чтобы я признала этот платок своим? Поверьте, мсье Пуаро, это не мой платок, – серьезно убеждала она его.

– Но если платок этот не ваш, почему же тогда вы подделали паспорт?

– До нас дошло, что в купе убитого нашли платок с меткой Н, – сказал граф. – Прежде чем явиться к вам, мы все обсудило. Я указал Хелене, что, как только узнают ее имя, ее подвергнут строжайшему допросу. К тому же так просто было переделать Хелену на Елену и положить конец всем неприятностям.

– У вас, граф, все задатки преступника, – сухо заметил Пуаро. – Незаурядная изобретательность и никакого уважения к закону.

– Нет, нет, не надо так говорить, – взмолилась красавица графиня. – Мсье Пуаро, муж рассказал все как было, – она перешла с французского на английский. – Я перепугалась, перепугалась насмерть, и, думаю, вы меня поймете. Мы пережили такой ужас – и ворошить все это снова… И потом, находиться под подозрением, а то и сесть в тюрьму… Я себя не помнила от страха. Неужели вы нас не понимаете, мсье Пуаро?

Ее прекрасный голос, низкий, грудной, молил, упрашивал, недаром она была дочерью великой актрисы Линды Арден.

Пуаро строго посмотрел на нее:

– Для того чтобы я поверил вам, мадам, а я не говорю, что не желаю вам верить, вы должны мне помочь.

– Помочь вам?

– Мотивы этого преступления кроются в прошлом – в той трагедии, которая разрушила вашу семью и омрачила вашу юность. Поведите меня в это прошлое, мадам, и я найду там недостающее звено, которое объяснит мне все.

– Что я могу рассказать? Все участники трагедии мертвы. – Она печально повторила: – Мертвы. И Роберт, и Соня, и маленькая Дейзи. Прелестная кроха, милая, веселая, в кудряшках. Весь дом ее обожал.

– Но ведь погибла не только Дейзн, мадам? Если так можно выразиться, гибель Дейзи повлекла за собой еще одну гибель?

– Вы имеете в виду бедняжку Сюзанну? Я совсем забыла про нее. Полиция ее допрашивала. Они были убеждены, что Сюзанна виновна. Возможно, так оно и есть, но злого умысла тут не было. Я думаю, бедняжка нечаянно выболтала кому-нибудь, когда Дейзи водят гулять. Сюзанна чуть не помешалась тогда – так боялась, что ее привлекут к ответственности, – графиня вздрогнула. – Она не выдержала потрясения и выбросилась из окна. Какой ужас! – графиня закрыла лицо руками.

– Кто она была по национальности, мадам?

– Француженка.

– Как ее фамилия?

– Страшно глупо, но я не могу вспомнить. Мы все звали ее Сюзанной. Такая хорошенькая хохотушка. Она очень любила Дейзи.

– Она была горничной при ребенке, не так ли?

– Да.

– А кто был няней?

– Дипломированная медсестра. Ее фамилия была Стренгельберг. Она тоже любила Дейзи… и мою сестру.

– А теперь, мадам, хорошенько подумайте, прежде чем ответить на вопрос. Кто-нибудь из пассажиров показался вам знакомым?

Она удивленно взглянула на него:

– Знакомым? Да нет.

– А княгиня Драгомирова?

– Ах, она! Она, конечно. Но я думала, вы имеете в виду людей, ну, словом, людей из того времени.

– Именно это я и имею в виду. А теперь подумайте хорошенько. С тех пор прошло несколько лет. За это время люди могли измениться.

Хелена глубоко задумалась:

– Нет, я уверена, что никого здесь не знаю, – сказала она наконец.

– Вы в то время были еще подростком… Неужели в доме не было женщины, которая руководила бы вашими занятиями, ухаживала за вами?

– О, конечно, у меня имелось что-то вроде дуэньи, она была одновременно и моей гувернанткой, и Сониным секретарем. Англичанка, точнее, шотландка. Такая рослая рыжеволосая дама.

– Как ее фамилия?

– Мисс Фрибоди.

– Она была молодая или старая?

– Мне она тогда казалась глубокой старухой. Но теперь я думаю, что ей было не больше сорока. Ну а прислуживала мне и следила за моими туалетами, конечно, Сюзанна.

– Кто еще жил в доме?

– Только слуги.

– Вы уверены, мадам, вполне уверены, что не узнаете никого из пассажиров?

– Нет, мсье, – серьезно ответила она. – Никого.

Когда граф и графиня ушли, Пуаро поглядел на своих соратников.

– Видите, – сказал он, – мы добились кое-каких успехов.

– Вы блестяще провели эту сцену, – от всего сердца похвалил его мсье Бук. – Но должен сказать вам, что мне и в голову не пришло бы заподозрить графа и графиню Андрени. Должен признаться, что я считал их совершенно hors de combat. Теперь, я полагаю, нет никаких сомнений в том, что Рэтчетта убила графиня. Весьма прискорбно. Надо надеяться, ее все же не приговорят к смертной казни? Ведь есть смягчающие обстоятельства. Наверное, дело ограничится несколькими годами тюремного заключения.

– Итак, вы совершенно уверены в том, что Рэтчетта убила она?

– Мой друг, какие могут быть сомнения? Я думал, что вы так мягко с ней разговариваете, чтобы не усложнять дела до тех пор, пока нас наконец не откопают и не подоспеет полиция.

– Значит, вы не поверили, когда граф поклялся вам своей честью, что его жена невиновна?

– Друг мой, это же так понятно. Что же ему еще оставалось делать? Он обожает свою жену. Хочет ее спасти. Он весьма убедительно клялся честью, как и подобает настоящему дворянину, но все равно это ложь, иначе и быть не может.

– А знаете ли, у меня есть нелепая идея, что это может оказаться правдой.

– Ну что вы! Вспомните про платок. Все дело в платке.

– Я не совсем уверен относительно платка. Помните, я вам всегда говорил, что у платка могут быть две владелицы.

– И все равно…

Мсье Бук умолк на полуслове. Дверь в дальнем конце вагона отворилась, и в ресторан вошла княгиня Драгомирова. Она направилась прямо к их столу, и все трое поднялись. Не обращая внимания на остальных, княгиня обратилась к Пуаро.

– Я полагаю, мсье, – сказала она, – что у вас находится мой платок.

Пуаро бросил торжествующий взгляд на своих собеседников.

– Вот этот, мадам? – и он протянул ей клочок батиста.

– Да, этот. Тут в углу моя монограмма.

– Но, княгиня, ведь тут вышита буква Н, – сказал мсье Бук, – а вас зовут Natalia.