Полозов. Мертвый сезон. Том 2 (СИ) - Викторов Виктор. Страница 8

— Ай мой сладкий, — воскликнула Скуратова, под негромкий смех студиузов. — Какой же ты молодец, Ромка. Напомни мне, пожалуйста, когда это я говорила, что спуская с поводка «водянку», нужно придерживать конструкт с Землёй? Или резонанс схожих структур тебя не касается, Ратищев?

Выговаривая это сконфуженному Роману, который сейчас стоял и тряс ладонями, пытаясь хоть что-то сделать с судорогой, которая свела его кисти, Скуратова обвела глазами аудиторию.

— А вы бы не смеялись, а думали. Я сколько раз вам говорила, что «Основные правила построения конструктов» не дураками писан? Для дураков — да, безусловно. Но, не дураками!

В такой весёлой атмосфере и проходила сдвоенная лекция Скуратовой. Естественно, сдали не все, а лишь треть группы, в которую попал и Полозов.

После того, как гневом Феликсовны были обласканы все, она в очередной раз прошлась «ласковым словом» по особо отличившимся, после чего отпустила группу, строго наказав «набираться котикам знаний и ума».

Полозову показалось странным, что на него сегодня в колледже практически никто не обращал внимания. Никто не цеплял, никто не придирался… Даже девичий батальон во главе с Ириной Некрасовой предпочёл держаться от него сегодня подальше, шушукаясь о чём-то издали.

«Заболели, что ли?» — хмыкнул Петя, но в душе был рад этому обстоятельству.

После окончания занятий, Петя направился в центр города.

До встречи с отцом оставалось полтора часа.

— Что будешь заказывать? — Петру показалось, что Полозов-старший чем-то сильно озадачен, хотя старается этого не показывать. — Здесь очень хороший…

— Послушай, — не выдержал Петя. — Я здесь только потому, что ты захотел со мной поговорить. Подумал, что у тебя действительно что-то важное.

— Да, так и есть, — кивнул Захар Андреевич. — Только я тебя очень попрошу. Пожалуйста. Дай мне полчаса, в течение которых ты не будешь показывать свой гонор, искрить злым сарказмом или пытаться побольнее уколоть за свои надуманные детские обиды. Ты уже достаточно взрослый, чтобы я мог говорить с тобой напрямую.

Слова были произнесены спокойным тоном.

Сказанные настолько искренне, что Пете на несколько мгновений стало неловко. Только в это же время его распирало от вопросов, которые он может задать отцу, но боялся признаться сам себе, что не готов слышать некоторые ответы.

Петя боялся.

И для себя не мог понять, чего именно: ответов, которые докажут его правоту, или ответов, полностью оправдывающих Полозова-старшего.

— Хорошо, — кивнул Пётр, поворачивая голову в сторону официанта. — Мне, пожалуйста, чай с чабрецом и мятой, три булочки с маком, масло и что-либо из ягодного варенья.

Если официант и удивился такому неожиданному заказу в ресторации, то виду не подал. Скрупулёзно записав всё это в блокнотик он вопросительно глянул на Захара Андреевича, видимо надеясь, что заказ от него будет больше похож на те, которые делают в мясной ресторации «Шницель».

Полозов-старший оправдал его ожидания и не стал ограничиваться перекусом, заказав полноценный обед из первого, второго и десерта, хотя время уже близилось к ужину.

Заверив их, что всё будет подано по готовности и в кратчайшие сроки, официант оставил их наедине.

— Я тебя слушаю, — сделав несколько глотков воды, Пётр вернул стакан на белоснежную скатерть.

— Даже не знаю с чего начать, — неожиданно смутился Захар Андреевич, чего за ним, на Петиной памяти, не водилось. — Ты не представляешь, сколько раз я прокручивал этот разговор, но так и не мог подобрать нужных слов, которые смягчат текущее положение дела.

— Говори, как есть, — равнодушно произнёс Петя, смотря в сторону. — Ты же всегда был любитель говорить прямо. Вот и сейчас не стесняйся.

Тяжёлый вздох Полозова-старшего свидетельствовал о том, что он предпочёл пропустить явную поддёвке сына мимо ушей.

— Наверняка, ты много думал, почему я тебя отправил в Светлореченск, — осторожно начал князь. — Стоп, это риторический вопрос. То, как ты считаешь, я прекрасно знаю, хотя это ничего общего с действительностью не имеет. Если ты мне скажешь, что я тебя услал сюда потому, что ты мне оказался не нужен — я отвечу, что наоборот.

— Да ну?

— Да. Ты здесь только потому, что я тобой очень дорожу, люблю и не хочу, чтобы ты повторял мою судьбу. Мою, своего деда, прадеда…

— Вот это меня всегда и бесило, — процедил парень. — Даже после того, как ты избавился от меня, отправив к Державиным, ты всё равно всё пытался решать за меня. Петя обязан поступить в колледж, Петя должен дополнительно изучать кучу дисциплин на домашнем обучении, Петя должен стать лучшим фехтовальщиком, Петя должен то, должен это… Или ты считаешь, что я не знаю, с чьей подачи я это всё делаю? Вот только ты наверное забыл, что я уже перешагнул порог первого совершеннолетия. И ключевые решения могу теперь принимать сам. Да, с некоторыми ограничениями, но всё же, Захар Андреевич.

— Рад, что ты так серьёзно относишься к своей жизни, — едко заметил Полозов-старший. — Но ответь мне честно, что из того, что ты только что мне перечислил, пошло тебе во вред? Может фехтование? То самое, чем обязан владеть каждый аристократ. Или учёба в колледже? Или этикет? Риторика? По-моему, в риторике ты очень поднаторел, слова лишнего теперь не скажешь.

— Дело не в этом, — возмутился Пётр. — А в том, что ты даже со мной не посоветовался! Абсолютно не зная, что умеет твой сын, к чему он стремится, что ему нравится…

— Как интересно, — усмехнулся Захар Андреевич, сложив руки в замок. — А чего я именно не знаю? Может того, что ты в девять лет мучился кошмарами, когда почувствовал биение силы в энергетическом каркасе? Или то, что ты по-прежнему продолжаешь проваливаться на верхнем контр-выпаде, в результате чего рискуешь в какой-то дуэли схлопотать дагой в брюхо? Или то, что ты терпеть не можешь овсянку? А может то, что научился ездить на пароцикле в одиннадцать лет? Я даже могу тебе сказать сумму, которую ты истратил за всё время на аренду пароцикла.

— Это только доказывает то, что ты всё стараешься держать под контролем. И собственный сын не является исключением, — стоял на своём Пётр.

— Тогда почему ты продолжал кататься на пароцикле, и тебе никто ничего не сказал, когда ты выдумал совершенно идиотское оправдание тому, каким образом ты сломал себе ногу? Тебе сказать, кто оплатил целителя, который поставил тебя на ноги, и тот ущерб, который ты героически нанёс клумбе и забору достопочтенного горожанина Коромыслова?

Парень шумно выдохнул, непроизвольно сжав кулаки, но крыть было нечем.

— И мне тебе теперь нужно спасибо сказать, наверное?

— Не мешало бы, сын, — кивнул Полозов-старший. — Но лучше отложи своё спасибо до того момента, когда сам будешь готов поблагодарить. Я твоего сарказма не заслужил. Благодарю, — кивнул он официанту, который прибыл с подносом, принявшись выставлять тарелки, исходящие густым ароматным паром.

— Хорошо, пусть так, — хмуро согласился Пётр, непроизвольно сглотнув слюну, глядя на тарелки. Он уже успел пожалеть, что ограничился чаем с выпечкой. — Тогда ответь мне на один вопрос. Зачем ты меня собрался забрать в столицу? Десять лет прошло, от тебя ни слуху ни духу, а сейчас я вдруг понадобилось?

— Да, — подтвердил Полозов. — Именно через десять лет. Это тот возраст, когда я, как твой отец и глава рода Полозовых, должен представить тебя государю.

— Ч-чего? — растерялся парень. — К-какому государю?

— Ну конечно же немецкому, — удивился Захар Андреевич. — У нас же в Российской империи, обычно, немецкому представляют?

— Очень смешно! — поморщился Петя.

— Тогда думай, прежде чем задавать глупые вопросы, — последовал спокойный ответ. — Ты же уже совершеннолетний почти, так что и вес твоему слову отныне другой. — Привыкай, раз взрослым себя назвал.

— А зачем меня нужно представлять государю?

— Вот это очень хороший вопрос, сын, — поморщился Захар Андреевич. — Государю это нужно, чтобы принять у тебя клятву на крови на пожизненное служение Романовым. Мне это нужно, чтобы Романов убедился, что ты первый Полозов, который лишён родового дара. А тебе… А тебе это даже не нужно.