Небольшая подсказка (ЛП) - Сноу Дженика. Страница 6

— Посмотри на себя, — промычал он и склонил голову набок, из-за маски он казался ещё более угрожающим.

Он потянулся вниз, чтобы схватить толстую длину своего массивного члена. Он лениво поглаживал себя, выдаивая из кончика предэякулят каждый раз, когда поднимал ладонь вверх, и эта прозрачная жидкость капала на пол. Это была липкая, непристойная демонстрация его возбуждения.

— Тебе сейчас страшно, но держу пари, что ты никогда в жизни не чувствовала себя такой возбуждённой.

Он смотрел между моих бёдер, и я сжала их, слишком стыдясь того, что он был прав.

Он схватил меня за колени и раздвинул их, выставляя мою киску напоказ. Мои мышцы болели от внезапного движения, от того, как его пальцы впились в мою кожу.

— Держи эти чёртовы ноги открытыми для меня, чтобы я мог смотреть на твою пизду. Я хочу смотреть, как ты промокнешь. Я хочу, чтобы ты мариновалась в стыде, который ты испытываешь из-за того, что я так тебя возбудил, — он отпустил их, но цокнул, когда они самопроизвольно сжались.

— Не будь, чёрт возьми, плохой девочкой. Я так сильно шлёпну твою киску, что на этот раз это не доставит никакого удовольствия. — Он сделал шаг вперёд, пока край кровати не остановил его. — Планирую тебя очень жёстко трахнуть. Собираюсь протиснуться в тебя, и тебе это понравится, как грязной маленькой шлюхе, которой ты и являешься.

Я закусила губу, чтобы не застонать.

Он протянул руку и шлёпнул меня по киске, не так сильно, как угрожал, и я предприняла сознательное усилие, чтобы держать ноги раздвинутыми. Неряшливый, влажный звук, эхом разносившийся по комнате, заставил моё лицо покраснеть.

Я откинула голову назад, мой череп треснулся о спинку кровати.

Мужчина не унимался, продолжая шлёпать мою киску, с каждым разом сильнее и быстрее. Это было похоже на наказание, но я не могла обрести голос, чтобы сказать ему остановиться. Я даже не могла сказать себе, что мне это не нравится.

Я не могла дышать, даже не могла видеть, поскольку слёзы текли по моим щекам, затуманивая зрение. Я как будто попала в альтернативную реальность, в которой всё, что я когда-либо знала, пересекало границы.

Всё это казалось таким неправильным, но ничто никогда не казалось таким правильным.

Я не осознавала, что он закончил, пока не услышал его тяжёлое дыхание. Я издала тихий звук, немного вскрикнув. Мяукнув. От позорного разочарования.

Я повернула голову и попыталась вытереть плечом как можно больше слёз. Я должна была его увидеть. Я хотела знать, как он выглядел после этого.

После нескольких мгновений, когда я моргала, пытаясь сосредоточиться, я, наконец, ясно его разглядела. Он выглядел диким, его плечи размером с валуны поднимались и опускались, а дыхание было тяжелее, чем я видела с тех пор, как он вломился.

Его член был твёрдым, словно свинцовый, и торчал прямо из его тела, предэякулят стекал на матрас, демонстрируя очень непристойное зрелище. Моя же пизда болела. Болела, когда я поёрзала на кровати. И больная часть меня в тот момент не хотела ничего большего, кроме как снова прижать его рот ко мне, успокаивая мою киску так, как это может сделать только горячий, влажный язык.

И его внимание было сосредоточено именно на этом, как будто ему чертовски нравился мой дискомфорт, и он знал, о чём я думаю.

Он точно знал.

Я не осмелилась снова попытаться сомкнуть ноги, опасаясь, что он снова шлёпнет меня между бёдер, на этот раз ещё сильнее. Но, честно говоря, я не могла их свести. Мне было слишком больно. Слишком чувствительно. Моя киска распухла и стала горячей.

Но та же самая извращённая часть меня хотела, чтобы этот маньяк увидел, какой красной он меня сделал… какой мокрой.

Мне хотелось сказать ему, как это больно. Я хотела сказать ему, что он причинил мне боль.

Возможно, он увидел эту правду в моих глазах или в том, как я приоткрыла губы, потому что его толстый член снова дёрнулся, и он глубоко гортанно прорычал.

Он поставил одно колено на кровать, затем другое. Его член подпрыгнул от этого движения, и ещё одна капля предэякулята стекла на этот раз на мою ногу, когда он приблизился.

Моё сердце начало колотиться. Не от удовольствия. Не от ожидания.

От страха.

Блеск в его глазах и то, как он смотрел на меня, было такое впечатление, будто он преследовал свою жертву. Это закрепило тот факт, что он представлял собой реальную угрозу.

В одно мгновение он снова взял нож в руку, и я замерла, полностью замерла и затаила дыхание. Когда он поднёс его ближе ко мне, я покачала головой, но от чего я отказывалась? Моя киска продолжала течь от моего тёмного желания, от сильного удовольствия и прилива адреналина, которые я получала от этого опыта.

Он поднял руку, и, хотя на нём была маска, я знала, что он улыбался, когда порезал свою ладонь, вскрыв плоть так, что кровь капала на простыни. Он сжал руку, сжав кулак и мазнул им по собственной коже.

И прежде чем я успела понять, что он делает, он сунул его между моих бёдер, размазав свою кровь по моей киске, сделав её ещё более влажной.

Сама мысль о том, что он делает, должна была вызывать у меня отвращение, быть отвратительной. Но моё тело покалывало, как будто электричество пронзило меня и осветило изнутри.

— Посмотри на себя сейчас, испачканную соками твоей киски и моей кровью. Я втрахаю это в тебя, — он размазал смесь по всей внутренней поверхности моих бёдер, даже на животе.

Он отметил меня.

Но он не сделал того, чем угрожал. Во всяком случае, пока нет. Вместо этого он отошёл от кровати, наклонился и вытащил что-то из лежащего на полу кармана джинсов. Моё сердце на секунду остановилось, а затем снова заработало, когда я разглядела леденец, который он держал, множество цветов переплетались вместе, образуя одну длинную, покрытую сахаром конфету фаллосообразной формы.

В моём сознании промелькнул образ. Аптекарские банки на моей кухне, которых там было несколько. Они были для украшения. Больше ничего. Но даже за маской я могла представить, как его улыбка становится широкой, акулья ухмылка растёт, когда он снова встал на кровать, подошёл ближе и взял в руки этот спиральный леденец.

Я знала, что он собирается сделать. Для чего он собирался его использовать.

Он собирался трахнуть меня этим, использовать это сладкое лакомство как фаллоимитатор, чтобы засунуть его глубоко в моё тело.

Я закрыла глаза и покачал головой, снова не зная, чему говорю «нет». Потому что идея, что он меня этим трахнет, не казалась… неправильной. Это казалось правильным в самом худшем смысле.

Злоумышленник не стал вонзать его сразу, а лишь поддразнил мой вход узким кончиком. Он сосредоточился на своей задаче, маска была наклонена таким образом, что я поверила, что он наблюдает за тем, что делает, а не за моей реакцией.

И когда он начал его вталкивать, я закрыла глаза и издала ещё один отчаянный звук.

Он ударил меня по груди так сильно, что стало больно, и я вскрикнула, открыв глаза, прежде чем осознала, что вообще это сделала.

— Не закрывай глаза. Смотри, что я делаю с тобой, — его голос был низким. Опасным и угрожающим.

Думаю, я ошибалась, говоря, что он не следил за выражением моего лица.

Я смотрела на него долгие секунды, прежде чем окинуть взглядом своё тело и увидеть, как он медленно толкает леденец внутрь меня, и с каждой секундой цветная спираль исчезает.

И когда он весь оказался в моём влагалище, мои глаза расширились, поскольку всё, что я увидела, это деревянная палочка, к которой он был прикреплён, торчащая из моего тела.

— Мм-м, готов поспорить, что теперь ты стала слаще, — мужчина начал вводить и выводить его из меня, и, хотя я не получала удовольствия от самого акта — леденец был слишком узкий, чтобы что-то чувствовать, особенно после того, как он заставил меня втиснуть в себя мой кулак — тот факт, что он явно возбудил меня.

Прошло несколько мгновений, он проникал в меня леденцом, прежде чем наконец вытащил его. Леденец блестел под лунным светом, проникавшим в окно, и чем дольше я смотрела на него, тем больше понимала, что соки моей киски капают с фаллического лакомства.