Мара и Морок. 500 лет назад - Арден Лия. Страница 6

– Берись, ведь здесь опасно, – он удивительно хорошо удерживает вежливую улыбку, хотя и не скрывает, что передразнивает ранее сказанную мной реплику.

Я игнорирую издёвку и хватаюсь за протянутую ладонь. Уверена, мой гордый оскорблённый вид повеселит его ещё больше, поэтому не собираюсь давать ему такую возможность. Он сжимает мои пальцы аккуратно и ведёт на берег. У него волосы по плечи, скорее всего, русые – пока они влажные, не разберёшь наверняка, – голубые глаза и недельная щетина на лице. Крепкое тело и широкие плечи. Я оценивающе рассматриваю тренированную спину, гадая, кем он может быть.

Кузнец?

Возможно, но он молод, не старше двадцати трёх.

Лесничий?

Чувствую мозоли на его ладони и пальцах. Однако не могу понять, это из-за топора или меча. С таким крепким телосложением он с лёгкостью может быть и дружинником у какого-то князя. Тогда что он делает здесь один?

Ах да.

Рыбу ловит.

Язвительно напоминаю самой себе, признавая бесполезность своих догадок. Какая мне разница, кто он такой?

Незнакомец полностью выходит из воды, на нём только тёмные штаны, ткань прилипает к его ногам, бёдрам и ягодицам. Я моментально поднимаю глаза, решая впредь их не опускать. Понимаю, что с моей рубахой и сарафаном дела обстоят так же, когда он поворачивается и без какого-либо стеснения изучающим взглядом рассматривает моё тело.

Приличий у него тоже нет.

Но у него слишком правильная речь для простого деревенского парня.

– Пойдём, я собираюсь развести костёр, – неожиданно меняясь в лице, предлагает он и идёт вниз по течению.

Он больше не держит меня за руку, а я подбираю свою обувь, кинжал и послушно следую за ним. Не скажу, что мне хочется провести ещё хоть минуту в компании этого незнакомца, но меня начинает потряхивать от холода. Я ушла достаточно далеко от храма. Вначале лучше высушить одежду, а потом вернуться домой.

Он приводит меня на маленькую круглую поляну. У одной из сосен отдыхает вороной конь. Редкая масть – вороно-чалая. Грива, голова и ноги почти чёрные, но тело тёмно-серого окраса.

Продолжаю гадать, кем же может быть мой собеседник. Не каждый в состоянии позволить себе коня. Однако ничего не спрашиваю, чтобы не проявлять лишнего интереса. Наверняка помимо наглости с таким телом и обаятельным лицом у него ещё и гора самомнения.

Молодой человек подходит к заранее приготовленному для костра месту. Скидывает имеющийся рядом хворост и с помощью кремня высекает искру, поджигая сухие ветки. Я подхожу ближе. Незнакомец подтягивает сеть со свежим уловом к себе: одна рыбина всё ещё дергается, не желая умирать. Он подхватывает камень и уверенным движением разбивает рыбе голову, прекращая её муки. Поднимает взгляд, когда мне не удаётся скрыть некоторого отвращения из-за этой картины. Он усмехается на мою реакцию, заворачивает улов в другую сумку, скрывая от глаз, и отставляет в сторону.

– Чёрные волосы, красное платье, голос красивый, – неожиданно вслух перечисляет он, тонкой палкой вороша огонь, помогая костру разгораться быстрее. Я ничего не отвечаю, не соглашаюсь и не опровергаю. Тут не нужно быть особо умным, чтобы… – Ты плакальщица [2]?

Я несдержанно фыркаю. Плакальщицы действительно ходят с распущенными волосами, и голоса у них должны быть мелодичными, но…

– Может, портниха? Платье красивое, – продолжает он скучающим тоном, хотя едва сдерживает очередную усмешку, специально раздражая меня. – Вряд ли дворянка. Они по лесам одни не бродят и в реку не бросаются.

Немного оскорбительно. Я намеренно игнорирую провокацию и лишь скептически наклоняю голову.

– Ты – Мара, – уже без намёка на веселье твёрдо решает он.

– Мара, – соглашаюсь я.

К моему удивлению, он реагирует на это спокойно, будто ничего и не изменилось. Многие как минимум начали бы нервничать, рассыпаться в комплиментах или же попытались поскорее избавиться от моей компании. Богиню смерти уважают и боятся. И всё же предпочитают не пересекаться со смертью раньше времени.

Я стараюсь не сильно глазеть на его голый торс, но невольно задерживаю взгляд на нескольких шрамах. Один на рёбрах и другой на плече. По сути ничего особенного, но собеседник замечает моё внимание. Я наблюдаю, как он поднимается на ноги и отходит к коню, чтобы покопаться в седельных сумках.

– Раздевайся, – вновь бесцеремонно заявляет он и бросает передо мной на траву сухие штаны и рубаху.

– Ты серьёзно решил… решил, что… – он знает, кто я, и всё равно с откровенной наглостью предлагает мне подобное. Я настолько удивлена, что не могу даже закончить предложение.

Незнакомец не обращает внимания, у своих ног складывает другой комплект одежды и разматывает пояс и завязки на своих штанах, явно намереваясь переодеться прямо при мне.

– Что? – интересуется он. – Можешь смотреть, если хочешь.

Я уверена, что он блефует, но его пальцы распутывают последние узлы, и он без какого-либо замешательства начинает стягивать влажные штаны. Я сглатываю и отворачиваюсь. Слышу его смешок, и щёки краснеют больше от раздражения, чем от смущения. Вся моя кожа покрылась мурашками, я тру ладони и пододвигаюсь поближе к огню. Пламя греет, но недостаточно – в скором времени я начну позорно стучать зубами. Тогда уж этот кузнец-лесник-или-кто-он-там будет забавляться ещё больше.

– Насколько мне известно, Мары простые люди. Вы заболеваете и можете умереть, – серьёзно говорит он, продолжая переодеваться. – Уверен, неудачливый рыбак не стоит жертвы и смерти из-за мокрого платья. Если ты не можешь его снять, я могу помочь и разрезать.

– Одно предложение лучше другого, – ворчу я, не оборачиваясь.

– Тебе понравилось? – с наигранным воодушевлением парирует он. – Так разрежем?

Уже одетый, в сухих чёрных штанах и косоворотке, он садится с противоположной стороны от костра на траву и натягивает кожаные сапоги. Медленно его волосы высыхают, и я убеждаюсь, что цвет угадала верно. Они русые.

– Я серьёзно. Я бы не хотел злить богиню тем, что по моей вине умерла одна из её приспешниц. Если ты не можешь его снять, я помогу, но приставать к тебе не собираюсь.

Он демонстративно отворачивается, ещё несколько секунд я размышляю, не готовая надевать чужую да еще и мужскую одежду, но холод уже пробирается в мышцы, и это действительно может плохо закончиться. С трудом я разматываю пояс, стягиваю липнущий к телу сарафан и рубаху и морщусь от прикосновений воздуха к влажной коже. Незнакомец не пытается подглядывать и сидит смирно, слушая шорох одежды.

– Я всё.

Он поворачивается, и голубые глаза следят, как я неловко подворачиваю длинные рукава. Вся его одежда мне велика. Штаны не падают только благодаря поясу, что он дал, но выгляжу я абсолютно нелепо. Его рубашка пахнет костром и лесом, ничего необычного. Кто знает, сколько дней он так ночует, может, он не местный и уже давно в пути.

– Спасибо, – благодарю я, поправляя подсыхающие волосы.

– Как тебя зовут, Мара? – неожиданно интересуется он, разглядывая лунницу на моей шее.

– Мара, – отвечаю я, пряча украшение под ткань.

– Нет, я слышал, что у каждой Мары есть настоящее имя.

– Меня зовут Мара, – упрямо вру я.

После того как меня забрали в Мары, князь Верест распустил весть, что его дочь – княжна Веледара – умерла. Перед мнимой кончиной ходило много слухов о моём здоровье. Возможно, рыбак их не слышал, но я не желаю рисковать и никому не раскрываю настоящего имени. Все сёстры поступают так же, если мы куда-то выезжаем или с кем-то знакомимся. Всем я представлена просто как Мара.

– Удивительное совпадение, – с лживой улыбкой реагирует он, явно не веря ни единому слову.

– А как тебя зовут?

– Ирай, – без запинки отвечает он, глядя мне в глаза.

– Откуда ты, Ирай? С какой стороны прибыл?

– С севера. Из Сератского княжества, но родом из Ашорского.

Для меня это плохо. Люди, рождённые на территориях моего отца, могут всё ещё помнить о княжне Веледаре. Медленно оглядываю собеседника с ног до головы, чтобы перевести тему.