Цена сомнений - Орлова Екатерина Марковна. Страница 5

– Спит она, – отрезает мама.

– Так разбудите. Теть Даш, я ж люблю ее.

– Ты пьяный, что ли?

– Выпил немного. Мы поругались, я расстроился.

– А она не расстроилась? – ругается мама. – Довел девочку, не ест ничего.

– Как не ест?

– Никак не ест!

– Пустите, теть Даш.

– Вот несчастье, – вздыхает она. – Иди уже. Обувь сними!

Через секунду дверь в гостиную распахивается, и в нее влетает Леша. Я подскакиваю на ноги. Даже не заметила, когда снова опустилась на диван.

Он подбегает ко мне и сметает в свои объятия.

– Любка, я так тебя люблю, – бормочет мне в шею, и я слышу, как мама тихо закрывает дверь в комнату. – Прости меня. Я дебил. Конченый дебил. Надо было тебе позвонить. И не кричать на тебя сегодня. Ты не виновата, я во всем виноват. Прости меня.

– Леша, – всхлипываю я.

Говорить что-то просто нет ни сил, ни желания. Мы медленно опускаемся на пол. Сплетаемся в тесных объятиях и сидим так целую вечность. В голове совершенно пусто. И только сердце прожигает сожаление о том, что случилось. Услужливая память подкидывает воспоминания о пережитых позоре и боли. А фантазия рисует, как все могло бы повернуться, будь Леша здесь или хотя бы если бы я знала, что с ним все хорошо, и он будет рад этому малышу. От этого дыра в груди разрастается. Леша пытается залечить ее своими руками и поцелуями, но пока помогает плохо.

– Ты моя девочка, – бормочет он, покрывая поцелуями мое лицо. – Моя маленькая. Я скоро заберу тебя у мамки. Женюсь на тебе и увезу. Будем жить отдельно и сами решать, рожать тебе детей или нет. Мы уже взрослые, хватит ждать одобрения от старших. Ну же, прекращай плакать. Хватит, Любань. Знаешь, как мы заживем?

Он перемещается на мои губы, потом ниже по скуле на шею, а потом начинает расстегивать пуговицы моей пижамы.

– Леш, ты что делаешь? – наконец отмираю я. – С ума сошел?

– Я так хочу тебя, Люба, – бормочет, пытаясь убрать мои пальцы, которые сжимают полы пижамы.

– Прекрати! – рявкаю на него шепотом. – Мне нельзя! К тому же мама дома. Совсем ненормальный.

– Фу-у-ух, – выдыхает он и садится сбоку, прижимаясь спиной к дивану. Проводит рукой по коротким волосам и, откинув голову, закрывает глаза. Согнув ноги в коленях, складывает на них руки и сплетает пальцы. – Крышу сорвало, извини. Бухнул немного, вот и понесло.

Я тоже прижимаюсь к дивану спиной и, положив на сидушку голову, смотрю на профиль Леши.

– Где ты был?

Он поворачивается лицом ко мне и тоже смотрит в глаза. Цвета на его лице сменяются по мере смены картинки изображения в телевизоре.

– Да с пацанами в гараже зависали.

– Не сейчас. Тогда, когда тебя не было десять дней. Где ты пропадал?

– В столице.

– Это я поняла. Ты ведь не на стройке был.

– Подшабашил немного.

– С Лиховскими?

– Нет. Я же сказал, у меня с ними никаких дел нет.

– А с кем есть?

– Люб, что за допрос? Мы в ментуре? – хмыкает он горько.

– Ты в милиции был? – мои глаза расширяются от догадки.

– Че мне там делать? Нет. Сказал же: подшабашил.

– Не хочешь рассказывать.

– Любань, ну зачем оно тебе? Я вон подарки тебе привез.

– Мама сказала, что там плеер и наушники.

– Ага, – улыбается Леша.

– Леш, пообещай, что ты не будешь ввязываться ни в какие опасные дела. Нам хватит и того, что мы вместе заработаем.

– Люб, да какие дела? Я на стройке работаю. А в ту поездку просто еще вагоны разгружал по ночам. Днем стройка, ночью – вагоны. Спал по три часа. Поэтому не звонил.

– А что сразу не сказал?

– Так ну это… стыдно было. Типа это ж не престижно.

– Да кому какое дело до престижа, Леш? Мне главное знать, что ты жив.

– А что со мной сделается?

– Забыл про Ваньку Рокотова? – напоминаю про его друга, который связался с бандитами, а потом его собирали по частям по ближайшим лесопосадкам.

– Та не забыл, – бормочет он. – Люб?

– М?

– А я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Леш.

Он манит меня, и я подаюсь вперед, чтобы наши губы соприкоснулись.

– У нас же все нормально? – спрашивает он за секунду до поцелуя.

– Да, – выдыхаю и наконец целую.

Глава 6

– Давай, Любань, опоздаем.

Я быстро взбегаю по ступенькам, а Леша хватает меня за руку и тянет, чтобы я ускорилась. Бросаю взгляд на вывеску и густо краснею. Какой кошмар! Если бы мама узнала, что я иду смотреть “Основной инстинкт”, она бы, как минимум, отчитала меня. Про этот фильм уже только ленивый не говорил. Никто не упоминает сюжет, все обсуждают только эротические сцены.

Мы забегаем в кинозал уже когда гаснет свет. Наощупь пробираемся к своим местам, сто раз извинившись за то, что потревожили остальных зрителей.

В зале битком, и я радуюсь, что здесь темно, потому что мои щеки все еще горят. Фильм начинается прямо с эротической сцены. Когда женщина привязывает руки мужчины к кровати, я замираю. Все мышцы в теле напрягаются, а между ног ноет, когда она извивается на нем. Рука Леши ложится мне на колено и слегка сжимает его, усиливая ощущения. А потом замирает, когда женщина вонзает в шею мужчины длинный острый предмет.

Остаток фильма я сижу в напряжении. Эмоции сменяют друг друга. Я то возбуждаюсь, то в ужасе вскрикиваю, то восхищаюсь героиней, которая так умело крутит сознанием мужчин. Из кинотеатра мы выходим под огромным впечатлением. После десятков добрых фильмов о фермерах и сталеварах этот становится глотком свежего воздуха.

– Хочу тебя, – бормочет Леша мне на ухо и, схватив меня за руку, тащит в сторону парка.

– Куда мы идем? – смеюсь нервно, потому что и сама на взводе. На самом деле мне плевать, куда он ведет меня, только бы оказаться с ним наедине.

Забежав в парк, мы направляемся в его глухую часть, которая переходит в лесопосадку. Осмотревшись, Леша заталкивает меня за три сросшиеся дерева и набрасывается на меня с поцелуем. Жадным и голодным. Его руки шарят по моему телу. Сминают грудь, попку, пробираются под подол платья. Потом он стягивает мои трусики до колен и, развернув меня лицом к дереву, гремит поясом джинсов. Я слышу, как он рвет упаковку презерватива. Леша дышит так же тяжело, как и я. Торопится удовлетворить наше общее желание.

Слегка разведя мои ноги так, что трусики на коленках натягиваются, он медленно входит в меня. Двигается сначала размеренно, проталкиваясь все глубже, пока не проникает до конца. Мы оба шумно выдыхаем. Из меня вырывается тихий стон.

– Ш-ш-ш, – шипит мне на ухо и закрывает рот ладонью, начиная разгоняться.

Его толчки резкие, порывистые. Он долбит в одну точку, от которой удовольствие искрами разлетается в разные стороны, заставляя ноги дрожать. Пальцы, вцепившись в кору дерева, отрывают кусочек. Отбрасываю его и возвращаю руку, потому что без поддержки рискую угодить лицом в дерево, так быстро Леша берет меня. Обняв рукой за талию, он продолжает ускоряться, а я крепко зажмуриваюсь, мыча ему в ладонь. Еще несколько толчков – и все заканчивается моим стоном и его рычанием мне на ухо. Леша легонько прикусывает изгиб между шеей и плечом, а потом аккуратно покидает мое тело.

Я разворачиваюсь с улыбкой на губах. Он заправляет член в трусы и бросает презерватив куда-то в кусты. Достает из кармана платочек и протягивает его мне, чтобы вытерлась. Краснея, я дрожащими руками вытираю промежность и быстро натягиваю трусики. Возвращаю Леше платочек, и он прижимает меня к стволу дерева, глубоко целуя.

– Вот это да, – выдыхаю я, пьяная от наслаждения.

– Пойдем? Пацаны сегодня в гаражах шашлыки жарят.

– Идем.

Взяв меня за руку, Леша выглядывает из-за дерева и резко подается назад.

– Что такое? – шепчу я.

– Погоди, там люди.

Я тихонько хихикаю, пряча улыбку в ладошке. Чувствую себя такой… раскованной. Свободной. Эта свобода кружит голову и совершенно выключает тумблер, отвечающий за мораль. Хорошо хоть Леша не теряет голову, в отличие от меня.