Машина мышления. Заставь себя думать - Курпатов Андрей Владимирович. Страница 16

То, что некая система кажется нам «разумной», «сложной» или «живой», ещё не значит, что она обогатилась каким-то чудесным элементом, вдохнувшим в неё «жизнь», «дух», «сознание» или ещё что-то в этом роде.

Нет, то, что у нас возникает такое ощущение, свидетельствует ни о чём другом, как о нашей ограниченности, интеллектуальной бедности — система так сложна, что мы не в силах её понять.

И естественно, не понимая её, мы начинаем приписывать этой системе мистические свойства, как когда-то наши предки приписывали их своим тотемам, шаманским фетишам и природным стихиям.

Если бы мы могли увидеть все петли обратной связи, усложнённые многоуровневой иерархией системы, мы, можете быть уверены, не обнаружили бы ни в жизни, ни в сознании ничего из ряда вон выходящего.

В просто организованной системе обратные связи работают в одном времени со средой: ситуация — оценка — решение — действие. И они нам понятны, поскольку наша обыденная жизнь протекает именно в таком — линейном — времени.

А в таких сложных системах, как биологический организм или, например, наш мозг, время имеет множество дополнительных измерений.

Как так? Откуда там берётся такое дополнительное… «нелинейное» время?

Можно попытаться объяснить это таким образом… Чем сложнее система, тем больше в ней подпроцессов, каждый из которых и сам в определённом смысле является полноценным процессом. И для каких-то процессов «ситуация» — это уже «решение» или «действие», а «оценка» — «ситуация» или «действие» и т. д.

Вот и получается, что одновременно происходит множество накладывающихся друг на друга процессов, создающих специфическую плотность нелинейного времени. И разумеется, это очень сложно понять мозгам, которые созданы для существования в мире линейного времени.

Впрочем, об одной существенной инновации, которую подарило нам это усложнение систем, нельзя не сказать отдельно. Возвращаясь к левой части анохинской схемы, мы видим здесь такую опцию, как «память».

Да, разумеется, память не самостийна, не имеет ни своей воли, ни права выбора. То, что сохраняется, удерживается в ней, определяется теми потребностями, которые двигают, направляют систему в целом.

Однако после того, как память сформировалась, она сама по себе может стать своего рода новой плоскостью соприкосновения со средой. И этот факт стал предметом самого глубокого изучения в современной нейробиологии.

В своё время и Пётр Кузьмич писал об «опережающем отражении» — то есть о способности мозга предсказывать будущее. Но сейчас этот феномен приобрёл ещё больший вес и статус в академической науке, получив новое название «предиктивное кодирование».

Одними из первых за пределами нашей страны с этим эффектом столкнулись когнитивные психологи-Джеймс Макклелланд, который работал тогда в Гарвардском университете, и Дэвид Рамелхарт из Калифорнийского университета в Сан-Диего.

Они показывали своим испытуемым существующие и несуществующие слова и следили за тем, сколько им потребуется времени на то, чтобы опознать в них конкретные буквы19.

Выяснилось, что, глядя на существующее слово (например, «взбудоражить»), мы быстрее находим нужную букву, нежели в несуществующем (например, «идскутнрудал»).

То есть наш мозг заранее предсказывает, есть нужная буква в ряду других или нет, если мы знаем это слово.

Или вот ещё один пример предиктивного кодирования на уровне знаков. Попробуйте прочитать вот этот текст:

94НН03 С006Щ3НN3 П0К4ЗЫ8437, К4КN3 У9N8N73ЛЬНЫ3 83ЩN М0Ж37 93Л47Ь Н4Ш Р4ЗУМ! 8П3Ч47ЛЯЮЩN3 83ЩN! СН4Ч4Л4 Э70 6ЫЛ0 7РУ9Н0, Н0 С3ЙЧ4С, Н4 Э70Й С7Р0К3, 84Ш Р4ЗУМ ЧN7437 Э70 4870М47NЧ3СКN, Н3 З49УМЫ84ЯСЬ 06 Э70М. Г0Р9NСЬ. ЛNШЬ 0ПР393Л3ННЫ3 ЛЮ9N М0ГУ7 ПР0ЧN747Ь Э70^[6].

На первый взгляд выглядит как абсолютная абракадабра, но мозг достаточно быстро адаптируется к задаче и начинает считывать не те знаки, которые фактически набраны на странице, а те, которые должны были бы, по идее, там быть, чтобы текст получился осмысленным.

Конечно, 9 не очень похоже на букву Д, 4 — на А, 3 — на Е, 6 — на Б, а 7 — на Т.

Но что-то общее в них, согласитесь, есть. И если вы знаете, что перед вами текст, а не математическая формула, мозг быстро перестраивается и начинает видеть то, что должно быть написано согласно его ожиданиям, а не то, что он и в самом деле видит.

Теперь давайте представим себе ситуации, в которых, полагаю, каждый из вас когда-то оказывался. Они позволят нам убедиться в том, как механизм предиктивного кодирования может в буквальном смысле менять восприятие нами реальности.

Допустим, вы находитесь на улице или где-то в большом здании и замечаете на значительном удалении от себя знакомого вам человека. Вы испытываете какие-то чувства — приятные, если рады его увидеть, или, например, тревогу, если не хотите с ним пересекаться.

Но вдруг вам начинает казаться, что это не тот человек. Вы снова приглядываетесь — нет, тот! Или всё-таки показалось, не тот?

При этом сам человек, на которого мы смотрим, в эти моменты словно бы меняет свой облик в вашем восприятии — он то похож на вашего знакомого, то нет.

Вот предиктивное кодирование: мозг помнит, как должен выглядеть ваш знакомый, и он как бы подсказывает вам нужную визуализацию.

Если же перед вами незнакомец, то ваш мозг его не помнит и вынужден ориентироваться только на внешние данные, что тут же делает человека непохожим на вашего знакомого.

Другой пример — из моего личного опыта, пережитого только что. Впрочем, не сомневаюсь, что вы сталкиваетесь с чем-то подобным по нескольку раз на дню, но даже не замечаете этого.

В задумчивости я ходил по квартире и в какой-то момент обнаружил себя на кухне. Там, практически на автомате, я заглянул в холодильник, размышляя, видимо, над тем, стоит ли мне перекусить или нет.

Подвигал содержимое, ничто меня не заинтересовало, я захлопнул дверцу и направился к дверному проёму.

Но там меня вдруг словно что-то остановило. Можно даже сказать — одёрнуло. Что произошло?..

И тут меня начинает догонять произошедшее: дверца холодильника закрылась уже секунду назад, но только сейчас я понял/услышал, что не прозвучало того характерного тихого хлопка, который обычно сопровождает его нормальное закрытие.

Жду ли я этого звука, закрывая холодильник?

Нет, конечно. Я даже не вспомнил бы, что такой есть, если бы меня о нём спросили. Однако мой мозг это помнит, это для него часть динамического стереотипа моего взаимодействия с холодильником.

То есть мозг предиктивно кодирует — ожидает, что дверца закроется со специфическим звуковым сопровождением.

В этот раз я был в задумчивости, быстро отвернулся от холодильника и, честно говоря, думать о нём толком не думал. Для меня холодильник закрыт. По крайней мере, необходимое движение рукой я для этого сделал.

Но мой мозг имел предиктивное ожидание характерного звука, и для него холодильник остался незакрытым. Именно это и остановило меня в проходе.

Непрозвучавший звук догнал меня через эту паузу: я услышал, что не услышал его. Динамический стереотип не закрылся, мозг поднял тревогу и вернул меня к дверце, чтобы я привёл содержимое холодильника в порядок и дверца могла закрыться как надо.

То есть, по сути, тот же фокус: я нахожусь в уверенности, что закрыл холодильник, но предиктивное кодирование вносит поправки в моё представление о реальности, корректируя его.

Нечто подобное может случаться, конечно, не только с холодильником, но и с дверным замком, который вы, как вам показалось, закрыли, а потом вдруг с чувством недоумения и дискомфорта обнаруживаете, что осталась ещё пара пропущенных вами поворотов ключа.

Или с краном горячей воды, когда из него вдруг льётся холодная: мозг предиктивно кодировал одно, реальность оказалась другой, и ошибка результата возвращает вас на один, а то и два хода назад.

Вы отдёргиваете руку, проверяете, какой кран открыт, осознаёте, что что-то произошло с водоснабжением вашей квартиры.