Счастье в наследство - Бронтэ Элен. Страница 3

Грейс минуту или две пыталась осмыслить эту речь – мисс Кэти говорила совсем не так, как люди, которых до сих пор знала Грейс, простые жители Марбери и окрестных ферм. Но заслужить обвинение в том, что она не является добродетельной христианкой, девочка не хотела, а потому была вынуждена согласиться, признавая необходимость вступить в борьбу с тираном мисс Стоун.

Чрезвычайно довольная, мисс Кэти немедленно предложила новой подруге пойти и посмотреть, как чувствует себя Метель. На самом деле, маленькой леди хотелось увидеть отца Грейс и попытаться сделать его своим союзником. Грейс неохотно кивнула, она с опаской думала о том, как отнесется отец к ее появлению в обществе дочери графа. Мисс Бьюмонт сперва просунула тоненький вздернутый носик в двери конюшни и только после того, как убедилась, что мисс Стоун поблизости не видно, выскользнула в полуоткрытую дверь во двор. Грейс пришлось распахнуть дверь пошире, так как дочь ветеринара была не только выше, но и значительно крупнее новой подруги.

Когда они вошли в главную часть конюшни, где помещались самые лучшие лошади, отец Грейс уже мыл руки, двое конюхов что-то наперебой рассказывали ему, а пациентка, белая лошадь с длинной серебристой гривой и неправдоподобно тонкими ногами, выглядела вполне здоровой и довольной жизнью. Каждый раз, когда Грейс видела Метель, ее дыхание перехватывало от восторга, и она думала, что Господь навряд ли может сотворить что-то более красивое. Мисс Кэтрин тоже восхищенно вздохнула, но не смогла удержаться от легкого хвастовства:

– Мой папенька говорит, что, когда я вырасту, Метель будет моей лошадкой.

Грейс сглотнула, но ничего не ответила, как добродетельная христианка стараясь не показывать зависти к ближним. Ближние в лице мисс Кэтрин Бьюмонт посчитали необходимым великодушно добавить:

– Конечно, я разрешу тебе на ней кататься.

Мисс Эттон была слишком практична, чтобы поверить в возможность подобного счастья, а потому проигнорировала обещание и направилась к отцу. Мистер Эттон вытер руки и обернулся, заметив, как стоявшие рядом с ним конюхи поклонились. Его глаза, такие же большие и насыщенно-голубые, как у дочери, почти так же изумленно расширились, когда он увидел позади Грейс прелестную маленькую мисс. Кэтрин не стала дожидаться, когда отец Грейс соизволит что-то сказать, и сама обратилась к подруге:

– Грейс, представь меня своему батюшке, – именно так ее учили вести себя при встрече с новыми людьми, и так она себя и вела в большинстве случаев, не считая, конечно, непринужденного знакомства с Грейс.

Дочь ветеринара не вполне представляла себе, что она должна делать, но все же слегка присела и несвойственным ей тоненьким голоском произнесла:

– Отец, это мисс Кэтрин Бьюмонт, ее отец – граф Бьюмонт.

– Я так и подумал, Грейс, – в голосе отца звучал мягкий упрек, и девочка виновато наклонила голову. – Я рад познакомиться с вами, мисс Бьюмонт. Вы пришли проведать Метель?

– Да, сэр, – Кэти слегка присела в ответ на поклон мистера Эттона. – Я часто прихожу сюда, так как очень люблю лошадей. Мы познакомились с вашей дочерью в конюшне у Грозы, и Грейс сказала мне, что вы лечите бедняжку Метель.

После столь подробного объяснения мистер Эттон должен был рассказать, как идут дела с лечением Метели, и Кэтрин выслушала все так серьезно, словно разбиралась в этом вопросе. Грейс стояла рядом и испытывала тревожное беспокойство – кто-то из конюхов наверняка уже направился доложить управляющему, что лошадь здорова, и он вот-вот появится здесь и увидит мисс Бьюмонт в неподобающем обществе. Мистер Эттон, похоже, был солидарен с дочерью, так как вежливо попросил у мисс Бьюмонт разрешения откланяться, объяснив, что его ждут другие больные. Кэтрин снова присела, после чего торопливо заговорила просительным голосом:

– Мистер Эттон, Метель ведь еще нуждается в вашем присмотре, не правда ли? И вы придете завтра и возьмете с собой Грейс? Мне бы очень хотелось снова увидеться с ней!

Отказать этому белокурому ангелу не смог бы и более суровый человек, а мистер Эттон обладал добрым нравом и привык во всем подчиняться требованиям женщин. Конечно же, он пообещал явиться на следующий день вместе с дочерью, и мисс Бьюмонт наконец убежала, на прощание послав Грейс воздушный поцелуй. Конюхи только улыбались и качали головами, впрочем, весьма одобрительно. Видно было, что они души не чают в маленькой хозяйке.

Мистер Эттон собрал свой мешок и попросил дочь отнести его к Фиалке и дожидаться его там. Грейс сообразила, что вот-вот появится управляющий, и со всей возможной скоростью покинула конюшню. Сидя на перекладине стойла, куда временно поместили Фиалку, Грейс вспоминала подробности встречи с мисс Бьюмонт. Дочь графа вовсе не была заносчивой и высокомерной – так говорили в Марбери про ее матушку. Конечно, Кэти, несомненно, избалована и капризна, но при этом неглупа и добросердечна. Грейс с сочувствием думала о том, как мисс Кэтрин придется держать ответ перед мисс Стоун за долгую отлучку и испачканные туфельки, и ничуть не сожалела, что помогла одинокой девочке обмануть суровую наставницу.

Обратно отец и дочь ехали молча. Мистер Эттон считал Грейс достаточно взрослой, чтобы понимать, с кем ей следует водить знакомство, а от кого лучше держаться подальше. Впрочем, он и сам сделал глупость, когда дал обещание привезти Грейс завтра, а потому не ему делать дочери внушение, для этого есть миссис Эттон. Мысли Грейс гораздо больше подходили девочке ее лет, нежели оправдывали ожидания отца. Она думала о том, что нашла еще одно воплощение прекрасного создания божия, и это была мисс Кэти. А также, что греха таить, вспоминала о великолепном голубом платье новой подруги.

От отца Грейс унаследовала цвет глаз и любовь к животным. Рослую фигуру и густые волосы получила от матери. А в характере девочки легко уживались черты обоих родителей – решительность и твердость миссис Эттон и скромность и добросердечие мистера Эттона.

Отец миссис Эттон, мистер Пайс, был деревенским ветеринаром, научившимся этой работе у своего предшественника, как тот, в свою очередь, обучался у своего. Мистер Эттон, младший сын фермера, в молодости пошел в обучение к ветеринару, потому что с детства ему нравилось ухаживать за больными животными. Как это часто бывает, когда под одной крышей проживают хорошенькая девушка и недурной собой юноша, молодые люди полюбили друг друга. Однако мистер Пайс вбил себе в голову, что его единственная дочь достойна самого лучшего жениха и непременно должна выйти замуж за образованного человека, священника или врача. Эта непоколебимость мистера Пайса причинила влюбленным немало горя, прежде чем мистер Эттон нашел способ жениться на своей избраннице. Подкопив немного денег, он уехал из Марбери, чтобы через несколько лет вернуться человеком образованным. Каких трудов ему стоило окончить Королевскую ветеринарную академию, знал только он сам и мисс Пайс, регулярно получавшая от возлюбленного недлинные, но пылкие письма. Отцу девушки ничего не оставалось, как смириться с неизбежным, в конце концов, формально мистер Эттон подходил под требование мистера Пайса о наличии у зятя образования. За эти годы старый ветеринар не нашел другого ученика, дочь отваживала всех, а возраст мистера Пайса не позволял ему с прежней скоростью передвигаться по разбитым дорогам от одной фермы к другой, чтобы лечить коров и овец. Скрепя сердце, он дал согласие на брак и еще успел покачать на колене малютку Грейс, после чего тихо скончался в своем кресле у камина. Вот так, благодаря упрямству одного старика, селение Марбери получило ученого ветеринара. Мистер Эттон был не сварлив и никогда не соглашался пропустить в фермерском доме стаканчик на дорожку после удачной операции, за что его полюбили в Марбери.

Его жена вела хозяйство и успевала трудиться в расположенной неподалеку монастырской лечебнице. Родись миссис Эттон мужчиной, она непременно бы выучилась на врача – так мать Грейс говорила в юности, уж очень ей, как и ее мужу, по душе было направлять руку Господа нашего, помогая исцелить тех, кого можно вылечить, и облегчить страдания других, кому не суждено подняться с постели. Воздух вокруг Марбери считался полезным для здоровья, и монахи в давние времена открыли при обители лечебницу, где работали и миряне. Жалованье монахи платили скудное, полагая главной наградой за труды спасение души, но и эти деньги помогали немного разнообразить очень умеренные стол и гардероб семьи Эттон.