Мориарти - Горовиц Энтони. Страница 23

— Я тоже так считаю, — сказал кто-то, кажется, Лэннер. — А подтверждение тому — на улицах.

— Вспышки насилия, — пробурчал Брэдстрит. — Взять хотя бы историю в «Белом лебеде».

— А пожар на Хэрроу-роуд? Погибло шесть человек…

— А ещё Пимлико…

— О чём вы говорите? — вмешался Лестрейд, обращаясь к Хопкинсу. — Из чего следует, будто что-то изменилось? Где доказательства?

— У меня есть осведомитель, который был готов общаться со мной, не скрою, в чём-то он мне даже нравился. Беды его начались с самой колыбели. Сначала по мелочи. Безбилетный проезд, игра в напёрсток — но в последнее время преступный мир по-настоящему заключил его в свои объятья. Он связался с дурной компанией и на связь со мной выходил всё реже и реже.

Неделю назад мы договорились встретиться в притоне возле Дин-стрит. Я сразу понял, что ему неуютно, что пришёл он только потому, что считал себя моим должником, — пару раз я ему кое в чём помог. «Встречаться с вами я не могу, мистер Хопкинс, — сказал он мне. — Сейчас всё поменялось. Больше встречаться нам нельзя». — «Что случилось, Чарли?» — спросил я. Он был бледен, весь дрожал. «Вы не понимаете…» — начал он.

Тут в аллее что-то шевельнулось. Я увидел возле газового фонаря мужской силуэт. Лица не разглядел, тем более, что мужчина уже пошёл прочь. Я даже не уверен, что он за нами наблюдал. Но Чарли этого было достаточно. Имени он не назвал, но сказал вот что. «Это американец. Он сейчас здесь, значит дело — труба». — «Что ты несёшь? Какой американец?» — «Больше ничего сказать не могу, мистер Хопкинс. Не надо было мне приходить. Они всё узнают!» И не успел я его остановить, как он исчез во тьме. Больше я его не видел. — Хопкинс помолчал. — А два дня спустя Чарли выловили из Темзы. Руки были связаны, причина смерти — утопление. Не буду описывать другие его раны, просто скажу: в том, что мистер Чейз говорит нам правду, я ни секунды не сомневаюсь. На наш город накатилась зловещая волна. Мы должны дать ей отпор, иначе она поглотит нас всех.

В комнате повисла тишина. Наконец инспектор Макдональд снова повернулся к Этелни Джонсу.

— Что вы обнаружили в Блейдстон-хаусе? — спросил он. — Есть какие-то зацепки для расследования?

— Их две, — ответил Джонс. — Хотя скажу откровенно: многое в этих убийствах остаётся неясным. Улики ведут меня в одну сторону, а здравый смысл — совершенно в другую. И всё же… в дневнике Лавелля мне встретились имя и цифра: «Хорнер 13». Это было написано крупными буквами и обведено кружочком. Больше ничего на этой странице не было. Мне тогда это показалось очень странным.

— Было дело, я как-то арестовал некоего Хорнера, — объявил Брэдстрит, вертя в руках трубку. — Джон Хорнер. Это водопроводчик в гостинице «Космополитэн». Разумеется, арест оказался ошибочным. Холмс тогда меня поправил.

— В Крауч-Энде было кафе, — добавил Югал. — Хозяйкой там, если верно помню, была миссис Хорнер. Но оно давно закрылось.

— В ящике стола Лавелля мы нашли брикет мыла для бритья, — припомнил я. — Может быть, это важно? — Ответом мне было молчание, и я продолжил: — Может быть, этот Хорнер — какой-то фармацевт или аптекарь?

Реакции снова не последовало.

— Что ещё, инспектор Джонс? — спросил Макдональд.

— Мы встретились с малоприятным типом по имени Эдгар Мортлейк. Мистер Чейз знает его по Нью-Йорку, это один из помощников Деверо. Как мы поняли, ему принадлежит клуб в Мейфэйре под названием «Бостонец».

При этих словах за столом возникло лёгкое волнение.

— Это место мне известно, — сказал инспектор Грегори. — Дорогое. Вульгарное. Открылось совсем недавно.

— Я там был, — заявил Лестрейд. — Пилгрим снимал там комнату, когда его убили. Я осмотрел его вещи, но ничего интересного не нашёл.

— Он писал мне оттуда, — сообщил я. — Именно благодаря ему я узнал о письме, которое Деверо послал Мориарти.

— В «Бостонце» появляются все, кто приезжает из Америки, — продолжил Грегори. — Владельцы — два брата, Лиланд и Эдгар Мортлейки. У них свой шеф-повар. Они сами готовят коктейли. Там два этажа, верхний приспособлен под игорную зону.

— Тогда всё ясно! — воскликнул Брэдстрит. — Если Кларенс Деверо действительно в Лондоне, искать его надо именно там. Американский клуб с американским названием, а хозяин — известный правонарушитель.

— Я бы сказал, что там он появится в последнюю очередь, — негромко заметил Хопкинс. — Ведь суть в том, что заявлять о себе публично он как раз не собирается.

— Надо поехать туда с облавой, — не обращая на него внимания, заявил Лестрейд. — Я сам этим займусь. Сегодня же организуем налёт с дюжиной полицейских.

— Лучше под вечер, — предложил Грегори. — Там в это время полный сбор.

— Возможно, найдём этого Кларенса Деверо за карточным столом. Тогда живо скрутим его — и всё. Не хватало только, чтобы у нас тут заправляли бандиты из других стран. Поставим этих гангстеров на место.

Вскоре совещание закончилось. Мы с Джонсом вышли вместе и, когда спускались по лестнице, он повернулся ко мне.

— Что ж, решение принято, — сказал он. — Устраиваем облаву в клубе, условно имеющему отношение к человеку, которого мы ищем, и само существование которого многие мои коллеги ставят под сомнение. Даже если Кларенс Деверо окажется там, мы не сможем его узнать, зато он прекрасно поймёт, что мы вышли на его след. Что скажете, Чейз? Вам не кажется, что это пустая трата времени?

— Я бы не был столь категоричным, — ответил я.

— Ваша сдержанность делает вам честь. Мне надо идти к себе в кабинет. А вы погуляйте по городу. Позже я пошлю вам в гостиницу записку — и вечером снова встречаемся.

ГЛАВА 9

«БОСТОНЕЦ»

Как оказалось, Джонс ошибался. Облава на «Бостонца» дала нам одну маленькую, но довольно важную улику.

Было уже темно, когда я вышел в коридор, и тут дверь соседнего номера быстро захлопнулась. Я снова увидел лишь силуэт, тут же исчезнувший за закрытой дверью, и понял: я не слышал, как сосед прошёл мимо моего номера, а должен был слышать — ковёр в коридоре совсем обветшал. Выходит, он стоял у меня под дверью, пока я готовился к выходу? И услышав, что я выхожу, убежал к себе? Я уже хотел постучаться к нему и выяснить, в чём дело, но передумал. Джонс просил не опаздывать, и я решил, что мой загадочный сосед подождёт.

Итак, час спустя мы стояли под газовым фонарём на углу Требек-стрит, ожидая сигнала — резкого свистка и топота дюжины пар кожаных ботинок, — возвещающего о том, что приключение началось. Клуб находился прямо перед нами: ничем не примечательный узкий дом на углу, с белым фасадом. Если бы не тяжёлые занавеси на окнах да отрывочные звуки фортепиано, что будоражили вечернюю тишину, здание можно было принять за банк. Джонс пребывал в странном настроении. Он не сказал почти ни слова с минуты нашей встречи и был явно погружён в свои мысли. Стояла не по сезону холодная сырая погода — казалось, лето никогда не наступит, — и одеты мы были соответствующим образом, в тяжёлые пальто. Может быть, из-за погоды у него болела нога? Внезапно он повернулся ко мне и спросил:

— Вас не удивили слова Лестрейда?

Вопрос застал меня врасплох.

— Какие именно?

— Откуда ему известно, что ваш агент, Джонатан Пилгрим, снимал номер в «Бостонце»?

Я задумался.

— Понятия не имею. Возможно, у Пилгрима в кармане лежал ключ от его номера. Или на какой-то бумажке был записан адрес.

— Ему была свойственна беспечность?

— Он был упрямцем. Порой вёл себя безрассудно. Но он прекрасно понимал, что его могут раскрыть.

— То-то и оно. Он словно хотел, чтобы мы пришли сюда. Надеюсь, что мы не совершаем серьёзную ошибку.

Он снова погрузился в молчание, и я взглянул на часы. До начала облавы оставалось пять минут… Зачем мы пришли так рано? Мой спутник, казалось, старается не смотреть мне в глаза. Поза его всегда была неловкой. Я знал, что он испытывает постоянную боль и вынужден опираться на палку. Но сейчас эта неловкость просто бросалась в глаза.