Эмигрант с Анзоры - Завацкая Яна. Страница 10

Я уже чувствовал, как меня захлестнуло и понесло. Нелепая, безумная, невероятная вера… Неужели возможно спасение? Есть выход? Правда, необычный, выходящий за рамки всего привычного, очень опасный… может быть, более опасный, чем принятие наказания. Но я уже верил Таро. Я уже запомнил адрес: Балларега, Звездный, дом два, фамилия (слово-то какое! Ни у кого из нас нет фамилий, а вот у Таро, оказывается, есть!) – Энгиро.

Но это же невозможно… просто невозможно. Может быть, и этого наблюдателя там давно уже нет. Дело-то было лет десять назад. Да и потом, как мы доберемся до столицы? Это около тысячи километров по лесам. А ведь уже осень. Холодает. Если бы хоть лето было… Запасов больших у нас нет, грибов сейчас уже в лесу не найдешь, разве что на кедрач наткнемся. Холод…

– Если бы хоть лето было, – сказал я и осекся. Мы переглянулись.

Да, это произошло. Мы с Арни уже заразились и поверили. Поверили, что можно пройти тысячу аров до столицы, неизвестно где ночуя и чем питаясь, что там ждет нас какой-то неведомый наблюдатель, и что он отправит нас на настоящем звездолете на другую планету…

– Это безумие, – сказал Арни медленно.

– А здесь оставаться? – спросил Таро. И я представил. Сначала следствие представил. Очень ярко – вчера только свежие переживания были. Потом – как меня приводят в глухую комнату, зачитывают приговор, ставят лицом к стене… на самом деле я не знаю, как это делается, но уж наверняка – ничего хорошего. Или штрафная Община… уголь добывать в шахте, не поднимаясь на поверхность. Никогда. Или, скажем, стройка на севере. И так мне тошно стало от всех этих перспектив, что я понял: бежать стоит хотя бы для того, чтобы тебя просто застрелили. На бегу.

Сам по себе побег никакой трудности не представлял. Никто же Общину снаружи не охраняет, мы не на границе. Мы вышли поздно вечером, в десятину, после отбоя. До утра нас никто не хватится, и нужно постараться пройти как можно дальше. В десяти арах приблизительно от общины проходила железная дорога. Топать тысячу аров пешком – безумие. Мы собирались добраться за ночь до железки и там как-нибудь пристроиться, скажем, на товарняке. Неизвестно как – никакого опыта у нас в этом не было. Но как-нибудь… там видно будет.

Запасы мы подготовили заранее. Молча, чтобы записей подозрительных на «жучках» не оставить. Имущество наше большим не назовешь. Мешочек сухарей, та самая банка варенья, десять пачек сенсара. Спички, бинты, пара перочинных ножей, один большой, кухонный, очень острый. И самое большое богатство – фонарик на солнечных батарейках. Мы его зарядили как следует днем. Из комнаты мы позаимствовали одеяла, из спортивного уголка – компас. Вещмешки оставались у нас от армейских сборов.

Фонарик нам здорово пригодился теперь. Мы шли молча, след в след, впереди Таро с фонариком. Иначе в лесу вообще ничего не увидишь. Таро держал направление по компасу, примерно – на северо-восток, чтобы упереться в железную дорогу. Впрочем, шли мы по тропкам, следя лишь, чтобы направление приблизительно соблюдалось. Продираться сквозь чащу было просто невозможно.

Впереди шел Таро, Арни за ним, я последним. Я шел и думал, что рысь обычно нападает сзади, на последнего в цепочке. Прыгает на спину, рвет когтями и зубами, впивается в шею. Интересно, почувствую я это как-то заранее или нет? Рысь – ночное животное. Волки тоже ночью предпочитают… Это безумие – ночью идти через лес. Что мы делаем, Великий Цхарн, что мы делаем?

А может, мы и справимся с рысью. У Таро нож за поясом. Надо будет сразу орать, если что…

Все так сумбурно получилось, странно… Мы ведь так вчера ни до чего и не договорились. Не решились толком – бежать, не бежать. Наверное, потому, что вчера еще ничего не ясно было. Не стопроцентно – может, нас и не тронут больше. Все-таки бежать решиться – не так-то просто. Ведь неизвестно куда…

А сегодня, после собрания, как-то сразу стало ясно. Мы поднялись на крышу, поговорили коротко, и поняли, что уходить надо сегодня.

Послезавтра приезжает комиссия. Значит, завтра крайний срок нашего ареста. Во всяком случае, моего – но ребята считали, что нашего. А после собрания уже ясно, что просто так не обойдется.

Я шел, временами спотыкаясь о корни, мне света почти не перепадало. Шел и вспоминал сегодняшнее собрание. Наверное, и ребята думали о том же.

Присутствовали на собрании все – Лобус, и воспитатели общежития, девушки и парни, и конечно, наш дорогой Зай. Он и председательствовал.

Зай начал издалека. Рассказал о сложной международной обстановке, о нашем долге перед Родиной. Но об этом все мы хорошо знаем, поэтому нет смысла повторяться. Он, Зай, хотел поговорить о другом.

О том, что мешает нам выполнять Долг перед Родиной.

О том, что мешает нам стать Настоящими Людьми.

О МЕЩАНСТВЕ.

Мещанство в широком смысле – это предпочтение личных интересов общественным. Ведь что такое Настоящий Человек? Это Человек, живущий Великой Целью. Готовый в любую минуту отдать жизнь за эту Цель. Для него нет ничего выше и дороже этой Цели. К счастью, у нас эта цель есть, она нам всем ясна – это Всемирная Община и дело Цхарна, нашего Великого Учителя.

Конечно, все мы знаем, хотя бы из литературы, что трусам и шкурникам, лентяям и бандитам нет места во Всемирной Общине. Но есть другие проявления, гораздо более коварные. Незаметные.

Иногда мы видим образцового, казалось бы, ученика и работника. Его портрет висит в Галерее Трудовой Доблести. Он участвует в спортивных состязаниях. Он с восторгом, вроде бы, выкрикивает со всеми вместе «слава Цхарну!» Но! В душе этого работника уже завелась гниль. Она еще незаметна для постороннего глаза, а иногда и маскируется под положительные проявления.

Вот, к примеру, дружба. Все мы знаем, что дружба – это очень хорошо. Все мы читали о примерах фронтовой дружбы, о неразлучных друзьях-тружениках, которые совершали трудовые и боевые подвиги. Но вдумывались ли мы, какой должна быть суть дружбы?

И вот на наших глазах появляется такая небольшая компания. Каждый из ее членов по отдельности – очень хороший человек. Один из лучших по рейтингу, передовик производства, общественник… Но что эти люди представляют собой вместе?

Объединившись, они начинают противопоставлять себя коллективу. Что является основой их объединения? Совместные правонарушения. Собственно, это мелкие проступки, в которых можно упрекнуть почти каждого, но одно дело, когда человек совершает эти проступки один, понимая, что грешит, и позже честно раскаиваясь и принимая заслуженное наказание. И совсем другое дело, когда для этого создается компания. Внутри этой компании создается мнение, что совершать проступки – похвально и хорошо. Поэтому мнение всего коллектива, законы для этой компании – пустой звук.

И вот уже проступки становятся более серьезными. Начинается воровство. Начинаются совместные прогулы, распитие спиртного… члены компании покрывают один другого, укрепляют друг друга в убеждении, что они поступают хорошо и правильно.

И чем же заканчивается все это? Я не буду утверждать ничего, но разве не логичен такой выход – кто-то из членов компании вступает в связь с врагом, скажем, с агентами Бешиоры. И вся компания вовлекается в преступную деятельности и изменяет Родине.

Сейчас я прошу каждого, кто пожелает, высказать свою точку зрения. Хотелось бы услышать мнение старших по этажам…

Через несколько часов мы сделали остановку. Арни сразу повалился на землю.

– Замерзнешь, – сказал Таро, – хоть бы одеяло подстелил.

Арни взгромоздился на вещмешок.

– Сухари не раздави.

Таро погасил фонарик. Правильно, экономить надо. Теперь в темноте я не видел лиц, слышал только голоса.

– Вот что ребята, – сказал он, – может, мы не все дойдем. Давайте, пусть каждый из нас адрес хорошо запомнит. Даже если один кто-нибудь дойдет, и то уже хорошо будет. Ну-ка, повторяйте адрес.