Вечно дикая - Такер К. А.. Страница 5

– Да, предупреждал.

Джона перебирается на свою сторону кровати, и матрас под ним прогибается.

– Не позволяй ему залезть к тебе в голову. Ты трудилась изо всех сил, чтобы подготовить дом к их приезду. Взгляни на него. – Он прокручивает фотографии гостевого домика, которые я сделала вчера с помощью верного кэнона Саймона. – Это будет самый лучший дом, предложенный в аренду, в радиусе ста километров от Трапперс Кроссинг.

– Он, и правда, миленький.

Джона опускается на подушку.

– По крайней мере, этот придурок мог бы проявить уважение.

Я закатываю глаза.

– Ладно, но тебе все равно нужно успокоиться, Джона, иначе эти две недели покажутся вдвое длиннее, и никто из нас не получит удовольствия. Особенно твоя мама.

– Да, я знаю. Просто он так легко выводит меня из себя.

– И все же. Тебе нужно придержать язык.

– А когда мне это удавалось?

– Да никогда.

Это мне и нравится в Джоне. В обычных ситуациях.

Он улыбается, но улыбка быстро гаснет.

– Бьерн не дал мне забрать их на самолете, а потом жаловался всю дорогу сюда.

– На что?

– Да на все. На двухчасовую поездку, музыку по радио, то, что джип слишком трясет, что он тесный и не годится для передвижения по снегу. С последним я, кстати, вполне согласен…

Я издаю протяжный стон.

– Не начинай снова, пожалуйста.

– Я беспокоюсь, что ты можешь слететь с дороги.

Качаю головой. Один снегопад в октябре, и Джона уже решил, что ему не нравится, как мой джип «Вранглер» – между прочим, его подарок мне на день рождения – ведет себя на скользкой дороге.

– С моим джипом все прекрасно. Он буквально создан для того, чтобы ездить по плохой местности.

– Ладно. Я беспокоюсь о том, что ты можешь не справиться с плохой дорогой, так лучше?

Я в недоумении. Вот правда и выплыла наружу.

– Я хороший водитель!

– Ты ездишь слишком быстро.

– Неправда!

– Да ну? – Он ухмыляется. – Сколько зим ты уже водишь?

– Не в этом дело.

Как и не в том, что на экзамене по вождению я сбила лося, и, если Джона вспомнит сейчас об этом, я закричу.

– Если бы я водил самолет безрассудно, то ты, наверное, не захотела бы, чтобы я продолжил летать.

– Ты разбил два самолета, – сухо напоминаю я. – Разве я хоть заикнулась о том, чтобы ты прекратил летать?

– Это была не моя…

– Ага! – тычу в него пальцем.

Джона зависает в поисках подходящего ответа, который не может придумать, потому что одна из этих аварий произошла именно по его вине. Он поступил безрассудно.

Я сбавляю тон, иначе мы вот-вот поссоримся.

– Это мой джип. Я люблю его и не собираюсь продавать. Ездить со скоростью пятнадцать километров в час тоже не буду. Если тебе он не нравится, купи себе хороший, надежный, новенький грузовик. Деньги у нас есть.

В ответ получаю категоричный взгляд, но, похоже, Джона не в настроении спорить.

– В общем, я сказал Бьерну, что он может взять машину напрокат и доехать к нам самостоятельно, а не пользоваться услугами персонального водителя.

– И что он на это ответил?

– Что уже потратил достаточно денег на авиабилеты и не собирается платить еще и за машину.

– Перелет из Осло до Аляски – дело не дешевое.

Я знаю, потому что видела цену. Хотела предложить оплатить их перелет. Но Джона отговорил, сказав, что Бьерн сочтет это за оскорбление.

Джона отмахивается от моих слов.

– У этого скупого ублюдка полно денег. Бьерн просто хочет высказать свое недовольство, потому что он жалкий урод.

– Он не показался мне таким уж плохим.

Ворчливым, конечно. Немного резким, может быть.

– К тому же ему шестьдесят девять, и он, наверное, не спал целых полтора дня. Я бы на его месте тоже ворчала.

Джона хмурится.

– Когда это ты стала такой толерантной?

Смеюсь.

– Заткнись.

– Я серьезно. Ты слишком много времени проводишь с Мюриэль и Роем. Это они приучили тебя терпеть так много дерьма?

– О! Кстати, о Рое… У меня еще не было возможности рассказать тебе.

Закрываю ноутбук и убираю его на тумбочку, а затем придвигаюсь к Джоне. Он без лишних слов поднимает руку, позволяя мне прислониться к его широкой груди.

Пересказываю все подробности письма Делайлы.

– То есть ты хочешь сказать, что рылась в личной почте этого замкнутого человека?

– Оно лежало на самом видном месте.

– Так бы поступила и Мюриэль.

– Это не одно и то же!

– Ладно, как скажешь, мини-Мюриэль.

Я игриво бью его по животу, и мышцы Джоны напрягаются.

– Она ворвалась бы к нему в сарай и засыпала вопросами. А я этого не сделала.

– Потому что он, скорее всего, достал бы ружье.

– Да какая разница? В любом случае главное не это.

Джона улыбается, словно издеваясь надо мной.

– Ладно. И что же главное?

– То, что он не намерен с ней общаться.

– И это его выбор. Мы не знаем, что происходило между ним и его семьей все эти годы. Может быть, он просто не хочет иметь с ними ничего общего.

Прикусываю язык от желания сказать, что, вообще-то, знаем. Я знаю, потому что Рой рассказал мне в ту страшную ночь в августе, когда самолет Джоны разбился в долине. Я никогда не рассказывала о том, чем поделился со мной Рой. Никому, кроме Саймона, и сделала это лишь потому, что Саймон никого не осуждает.

Джона бы осудил. И очень сурово.

Рой и так уже достаточно наказал себя, уединившись в своем доме в лесу на тридцать три года, предпочитая в качестве собеседников домашнюю живность и диких собак.

– А как насчет «простить былые прегрешения и отпустить ситуацию»? Разве не ты подтолкнул меня к тому, чтобы дать отцу еще один шанс?

И Джона сделал это потому, что не дал своему собственному отцу второго шанса, а потом стало слишком поздно.

– Да, но Рой не умирает. Кроме того, Рен был порядочным парнем. А Рой… это Рой.

– Рой тоже порядочный.

Джона фыркает.

– На прошлой неделе, когда он приезжал подрезать копыта Зику, на нем опять была та чертова шапка из енота. Бандит от него спрятался.

– Он порядочный по-своему, – вношу поправку я. – Знаешь, я тут вот, что подумала: если бы Агнес не позвонила мне, я бы никогда не приехала на Аляску и не познакомилась с отцом. С тобой мы тоже никогда не встретились бы.

– И что? – В голосе Джоны появляется настороженность.

– И… я сделала фото контактов Делайлы.

– Что за безумный план рождается в твоей хорошенькой головке?

– Еще сама не знаю.

Его пальцы откидывают волосы с моего лица, пока он смотрит на меня сверху вниз.

– Он не похож на Рена. Рой больше напоминает дикого зверя – того, чье доверие ты наконец заслужила. Но если ты подорвешь его, все снова вернется на круги своя.

– Знаю. Поэтому и беспокоюсь.

Рой так далеко продвинулся с нашего первого визита к нему в марте – в тот день, когда мы переехали сюда и узнали, что стали гордыми владельцами ненужного нам козла.

– Ну хватит о Рое.

Джона наклоняется ко мне. Его губы касаются моего лица и плавно переходят к самому чувствительному месту – под ухом. Он знает о моей маленькой слабости.

– Это наша предпоследняя ночь наедине, аж до второго января.

– Боже мой, ты прав!

– Слишком долгий срок, чтобы за стеной нашей спальни находились твоя мама и Саймон.

– Они оба пользуются берушами для сна.

Саймон спит очень крепко, а маму раздражает звук его дыхания.

– Тебя никакие затычки для ушей не заглушат.

– Ой, заткнись.

Джона любит подтрунивать надо мной, что я могу быть очень громкой, но на самом деле это – обычно – неправда.

– Тогда, наверное, тебе лучше приняться за работу.

Он бросает на меня вопросительный взгляд.

– Какую работу?

– Ты мне должен. – Поднимаю брови. – За вчерашнее, в офисе.

Уголок его рта приподнимается, и его пальцы начинают ловко расстегивать пуговицы на моей пижаме, пока он не распахивает ее, подставляя мою грудь прохладному воздуху.