Дикая сердцем - Такер К. А.. Страница 93

– Что, черт возьми, случилось с твоим гипсом?

Рой должен был снять его только на следующей неделе, но вот он тащит шланг к курятнику – без гипса на руке.

– Мне он больше не нужен. – Он вытягивает правую руку перед собой в знак подтверждения.

Кажется, она отлично зажила.

– И что ты сделал? Снял его сам?

– Ага. Ручной пилой, – отвечает он совершенно серьезно, как будто это вполне разумный вариант.

Перед моим мысленным взором встает образ ржавого лезвия, рассекающего плоть, и я содрогаюсь.

– Боже, Рой. Ты мог отрезать себе руку! Что бы ты тогда делал? Как ты планировал обходиться дальше?

Он фыркает.

– Ты совсем не похожа на Мюриэль, ага.

Я закатываю глаза и тянусь к воротам в курятник, мой взгляд падает на обручальное кольцо. Стремительно надвигающиеся грозовые тучи уничтожают всякую возможность поймать солнечный блик на бесчисленных гранях, но я все равно испытываю трепет. Я не перестаю любоваться замысловатым узором из снежинок с тех самых пор, как Джона надел кольцо мне на палец.

Джона и я помолвлены. Мы собираемся пожениться. Теперь он мой – навсегда.

Рой бросает на меня еще один взгляд, и его внимание на мгновение задерживается на моей руке, а затем он идет в курятник, чтобы сполоснуть кормушку для кур. Из открытой двери выныривают несколько птиц, но они тут же разворачиваются и бегут обратно, кудахча, завидев приближающегося Оскара.

– Так что ты можешь уже ехать домой. У тебя больше нет причин торчать здесь.

– Думаю, да.

В моей груди шевелится неожиданное разочарование от осознания того, что мой долг здесь выполнен, причем на неделю раньше, чем я ожидала. Но спустя почти два месяца после того несчастного случая Рой полностью поправился. Он прав. В моем присутствии нет никакой необходимости, кроме как если только я не захочу приезжать сюда сама. Я привыкла к долгим ежедневным поездкам по ухабам, к выполнению этих несложных поручений и беззлобному обмену колкостями с человеком, который ни разу не сказал мне «спасибо» за еду, которую я привозила, или за помощь, которую я оказывала. Однако он благодарит меня другими способами. Яйцами, которые велит мне забрать домой, или банками с козьим молоком, которые передает со мной для Джоны. Я как-то случайно упомянула, что Джона любит лосятину, и на следующий день Рой сунул мне в руки кусок замороженного мяса, заявив, что оно прогоркло от долгого хранения в морозилке. Однако, когда я приготовила его, следуя подробным инструкциям Агнес, Джона сказал, что это один из лучших кусков, которые он ел за долгое время.

Никто никогда не сможет назвать Роя милым, и все же я твердо уверилась в том, что если мне когда-нибудь понадобится его помощь, то он придет. Без него моя жизнь здесь была бы менее интересной.

Я вытаскиваю страницу каталога из заднего кармана джинсов.

– Эй, я тут подумала, а ты не мог бы сделать мне вот это? – Я разворачиваю лист, прежде чем протянуть его Рою.

Он нахмуривает брови, разглядывая картинку.

– Стол?

– Ага. С краями естественной формы. К нам на Рождество приедет вся семья, а у меня все еще нет подходящего стола.

А что на Рождество делает сам Рой? Ничего, я предполагаю.

– Почему бы тебе не купить его на свои деньги?

Я пожимаю плечами.

– Я бы предпочла иметь что-то местного производства, не массового.

Он хмыкает.

– Я не выполняю индивидуальные заказы.

Но он все еще смотрит на картинку, замечаю я.

Тоби уже говорил мне об этом, так что я была готова к отказу заранее. Я стараюсь не выдать своих эмоций выражением лица.

– Ну… что, если бы ты вдруг просто решил сделать такой стол, рассчитанный, скажем, человек на десять, а потом, когда он будет готов, я случайно увижу его у тебя и куплю?

Его кустистая бровь изгибается.

– Просто решил, да?

– Ага. Просто так. – Я делаю паузу. – Если только ты не находишь его слишком сложным…

– Я могу сделать эту чертову вещь даже во сне! Вообще ничего особенного. Просто лакированное дерево и ножки.

Джона сказал практически то же самое о тех непомерно дорогих столах, которые я хочу в гостиную.

И что-то подсказывает мне, что на деле их изготовление намного сложнее.

– Ладно, отлично! Значит, если ты вдруг просто решишь сделать во сне… – Я отступаю в сторону пикапа до того, как Рой вложит страницу обратно в мою руку.

В любом случае я с нетерпением хочу вернуться домой, чтобы увидеть Джону. Мы расстались вскоре после того, как он надел мне кольцо на палец, поскольку у нас обоих были дела. Но он должен был уже вернуться.

– О! А еще я хочу нанять плотника для изготовления встраиваемых шкафов под нашей лестницей, так что, если ты знаешь кого-нибудь, кому это было бы интересно… Еда и восхитительная компания, разумеется, включены в оплату.

Я отворачиваюсь, прежде чем Рой успевает заметить мою улыбку.

– Эй! – кричит он, когда я уже собираюсь сесть в машину. Я оборачиваюсь, задерживая дыхание. – Поздравляю.

Он кивает мне один раз, а затем возвращается к своим делам.

* * *

Уклон, где Джона ставит Веронику, все еще пуст, когда я сворачиваю к нашей длинной подъездной дорожке от Роя. Я хмурюсь, сверяясь с часами. Джона опаздывает на полчаса. Я знаю, что он добрался до домика Марка вовремя, потому что он позвонил мне, чтобы отметиться. А это значит, что он, скорее всего, стоит на своем поплавке, ожидая паузы в непрекращающейся болтовне Марка, чтобы полететь домой. Я бросаю взгляд на север, где висят темные грозовые тучи.

Мой телефон звонит, и на экране появляется насмешливая фотография Дианы с вытянутыми губами. В моем животе вспыхивает волнение, когда я отвечаю.

– И ты так долго звонила мне? Что ты за лучшая подруга такая? – говорю я в знак приветствия, на моем лице появляется широкая ухмылка, пока я продолжаю свой путь мимо нашего ангара и к дому. С тех пор как я отправила ей сообщение с фотографией своего кольца, прошло ровно четыре минуты.

– Мы обе выходим замуж! – вопит она.

И салон грузовика заполняют наши крики и смех.

* * *

Я стою перед окном, кутаясь в свитер, пока дождь и ветер бьют по стеклу, поскольку снаружи бушует ураган.

– Джона уже должен был быть дома, но он не отвечает.

Мое сердце словно застряло в горле.

– Марк любит иногда поболтать…

– Нет. – Я качаю головой, хотя она этого и не видит. – Я звонила Марку. Разговаривала с ним.

Когда минуты стали тянуться непомерно долго, я набрала номер его офиса. К счастью, ответила его жена, которая охотно поделилась номером их спутникового телефона.

– Он сказал, что шторм надвигается быстрее, чем ожидалось, и что Джона не стал задерживаться. Он очень торопился вернуться домой. – По моим щекам текут слезы, пока я мысленно повторяю наш разговор: погода выглядела коварной, и Марк предложил Джоне остаться на ночь у них. – У меня очень плохое предчувствие, Агнес.

Неужели именно это она и чувствовала в тот роковой день, когда отец Мейбл не прибыл в пункт назначения?

На другом конце телефона наступает момент тишины, а затем Агнес тихо говорит мне:

– Пора звонить, Калла.

* * *

– Ты как медведь, который мечется в клетке, пытаясь выбраться, – укоряет Мюриэль, протягивая Тедди еще одну банку. Он молча вытирает ее кухонным полотенцем, ставит на стойку и ждет следующую.

Я игнорирую ее, обнимаю себя за плечи, и продолжаю расхаживать взад-вперед перед нашим окном, устремив взгляд в туманное небо и отчаянно ожидая увидеть знакомый самолет с бело-черными полосами.

Я и пытаюсь выбраться, думаю я про себя. Выбраться из этого кошмара.

То, чего я боялась больше всего, стало реальностью.

Мюриэль постучала в нашу дверь один раз, прежде чем вошла в дом, когда я стояла на кухне, зачитывая подробности маршрута Джоны полицейским штата, и мои руки дрожали так сильно, что я с трудом различала слова на бумаге. Она послушала несколько минут, а затем вышла, вытащив из кармана так редко используемый ею телефон. Вскоре после этого на бордовом грузовике Тоби подъехали Тедди и сам Тоби. Мюриэль велела ему принести пустые банки из погреба, чтобы они с Тедди подготовили их к последующей консервации.