Темный час (ЛП) - Фостер Дилейни. Страница 27

Боже. Я чувствовала его во всем теле.

Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне.

Пожалуйста, просто прикоснись ко мне.

Мы буквально танцевали вокруг правды, которая просилась на свободу. Мне просто не хватало смелости произнести ее вслух.

Я наклонила голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Почему ты не хочешь дотронуться до меня? Ты боишься того, что случится, если ты это сделаешь? — Ты боишься, что сломаешься, как в прошлый раз?

Он сделал шаг в сторону, и мое тело последовало за ним без колебаний. Нас словно магнитом притянуло друг к другу, мы были неразлучны. Но именно таким Чендлер и был — неоспоримой силой.

Его темные глаза искали мои.

— Я этого не боюсь. А вот ты должна.

Я втянула воздух, мой пульс гулко отдавался в ушах.

Чендлер наклонился, погрузив пальцы глубоко в мои волосы, и притянул мое лицо к своему. Наконец-то. Он наклонился вперед, заставляя меня выгнуть спину, пока я почти полностью не прогнулась назад. Было ощущение, что я свободно падаю в небытие, где не существует таких вещей, как этикет.

Мы так и стояли, пока перкуссия классического ритма вибрировала от пола по всем нашим телам. Мое платье распахнулось, позволяя мне почувствовать каждый изгиб его сильного бедра через тонкую ткань трусиков.

Когда он потянул меня обратно в вертикальное положение, мое мягкое тело столкнулось с его твердым.

— Потому что в следующий раз, когда я прикоснусь к тебе, — сказал он, и в его глазах вспыхнул дикий голод, необузданный и роковой. — По-настоящему прикоснусь к тебе, то все ставки будут сделаны.

Он прижал руку к моей спине, его твердый член терся о мой клитор, пока он двигался в такт музыке. Мое горло сжалось, и мне стало трудно глотать. Его рот навис над моим, так близко, что когда он провел языком по нижней губе, я почувствовала нотки шампанского, которое он пил.

— Я не тот хороший парень, который шепчет тебе приятные вещи и заставляет чувствовать себя хорошо. Я дьявол, который поставит тебя на колени посреди этой комнаты, полной людей, и будет трахать твой красивый рот, пока ты не задохнешься. Потом я наклоню тебя через один из этих столов, засуну свой член в твою задницу и буду смотреть, как твои руки хватаются за край, пока костяшки пальцев не побелеют и ты не начнешь умолять меня остановиться, — он провел кончиком носа по моей челюсти, глубоко вдохнув. — Я хочу трахать тебя, пока ты не истечешь кровью, принцесса.

Он потерся своей толщиной о мой пульсирующий клитор, погладил мою щеку одним пальцем, пока его глаза изучали мое лицо.

— Я хочу испортить тебя, пока твоя душа не станет такой же темной, как моя. А потом… я хочу владеть тобой.

У меня пересохло во рту, а дыхание стало тяжелым. Его слова были примитивными и вульгарными, и я должна была испытывать отвращение, но я болела, пульсировала, нуждалась.

— Мне нужно подышать воздухом, — прошептала я, задыхаясь.

Его взгляд впился в меня, а его рука соскользнула с моей щеки: — Сделай это.

Я сделала глубокий вдох, а потом побежала.

Как Золушка, сбежавшая с бала.

Я проносилась мимо столиков и уворачивалась от официантов. Я сталкивалась с людьми, извиняясь, когда они бросали на меня взгляд. Наконец, я нашла уборную.

Мое сердце билось о грудную клетку, когда я закрылась в одной из кабинок. Стальная стена была прохладной на моей палящей коже, когда я прислонилась к ней спиной.

Я была возбуждена. Я читала о сексе. Я даже иногда смотрела порно. У меня во рту был член этого мужчины, ради всего святого. Я знала, что значит хотеть. Но никогда в жизни я не чувствовала такой, такой… жгучей потребности, как сейчас. Она была всепоглощающей. Мое тело словно взорвалось, не получив разрядки. Все покалывало. Все.

Я подняла ногу, уперлась одной ступней в стену перед собой, втиснувшись между боковыми стенками туалетной кабинки. Мое платье распахнулось в разрезе, обнажив мою кожу, что еще больше усилило нарастающее ощущение, когда прохладный воздух коснулся моей кожи.

Господи.

Я откинула голову назад и закрыла глаза, позволяя своей потребности в разрядке взять верх над своими запретами. Я была в туалетной кабинке на эксклюзивном гала-вечере, черт возьми. Этот мужчина уже заставлял меня делать то, что я и представить себе не могла, а он еще даже не прикоснулся ко мне.

В этом не будет ничего медленного. Не будет никаких дразнящих прикосновений или перебирания пальцами моей плоти. Сырая, отчаянная потребность бушевала внутри меня, умоляя об облегчении.

С закрытыми глазами я потянула трусики в сторону и провела одним пальцем по своей щели. Моя киска была набухшей. Пульсирующей. И такая, такая мокрая.

Я нуждалась в этом.

Я нуждалась в этом уже несколько дней.

Все мое тело задрожало, когда я обвела кружок вокруг своего клитора. Я прикусила губу, сдерживая стон. А потом я стала кружить сильнее. Быстрее. Блядь. Металлическая стена застонала, когда я сильнее вдавила в нее ногу, уравновешивая свой вес, когда я качала бедрами, опираясь на руку.

Да.

Господи, да.

Я задыхалась, терла и трахала себя до эйфории. Ощущения нарастали и нарастали, пока мой живот не сжался. Все задрожало. Знакомая волна нахлынула на меня, и крошечные огоньки взорвались за моими веками. А потом все мое тело ослабло.

В ушах пульсировал звук моего пульса, когда я открыла глаза и молилась, чтобы я была одна. Я опустила ногу и прислушалась к звуку своего затрудненного дыхания.

Медленно выдохнула.

Медленно.

Я должна была чувствовать себя виноватой, но все, что я чувствовала это облегчение. Мне следовало бы вытереться, прежде чем поправить трусики и расправить платье, но что-то плотское во мне хотело оставить это там.

Я должна была смутиться, когда открыла дверь в кабинку и выглянула посмотреть, нет ли здесь еще кого-нибудь. Только когда я вышла из ванной и увидела Чендлера, прислонившегося к стене, осознание того, что я только что сделала, обрушилось на меня.

Он оттолкнулся от стены, закрывая пространство между нами, и схватил меня за запястье. Я затаила дыхание, когда он поднес мою руку к своему лицу, мои пальцы оказались прямо под его носом, и глубоко вдохнула.

Внезапно я почувствовала себя сырой, обнаженной и выставленной напоказ.

Его губы дрогнули.

— Думаю, для одной ночи тебе хватит развлечений. — Он опустил мою руку. — Пора домой, Маленькая Бунтарка.

Маленькая Бунтарка.

Не принцесса.

Все это время я хотела, чтобы он называл меня не по титулу. Я хотела быть соблазнительной и волнующей, как другие женщины, которых он знал.

Он сказал, что хочет погубить меня.

Я тоже этого хотела.

ГЛАВА 28

Каждый раз, когда я вдыхал, я чувствовал запах киски. Вся моя машина пахла киской. Я был пропитан ее гребаным ароматом, а я только попробовал. Мой член оставался твердым всю дорогу домой.

Слава богу, я починил свою дверь, потому что как только мы вернулись в мой пентхаус, я пошел в свою комнату, захлопнул дверь и рывком спустил штаны с бедер. Я упал обратно на кровать, сжимая член в кулаке и не обращая внимания на то, слышит ли Эннистон, как мое дыхание покидает легкие в резких, тяжелых порывах. Часть меня хотела, чтобы она услышала. Расплата — это сука, не так ли, Маленькая Бунтарка?

Она была пыткой, простой и понятной — ядом, разрушающим меня изнутри. Я хотел наказать ее за это, держа пальцы в ее киске, а другой рукой обхватив ее горло. Я схватил сильнее. Поглаживал быстрее. Мои глаза закрылись, а бедра приподнялись над кроватью, чтобы встретиться с моей рукой при каждом толчке.

Ты слышишь это, Маленькая Бунтарка? Толчки? Мои стоны? Шлепки кожи?