Любовница (СИ) - Анкай Виктория. Страница 10

Но сейчас я искренне рада услышать, что отец снова приглашает Артёма к себе. В конце концов, я прекрасно понимаю, что бывший муж вообще не обязан ничего делать, кроме как платить алименты. Но он делает, и я благодарна ему за это.

Только мне будет очень одиноко тут без сына... Но это мелочи.

Дома Тёмка подхватил поднос с пиццей и снова завалился на кровать в своей комнате - устал невыносимо, на уроки сил вообще не осталось, ага...

А мне окончательно полегчало. Настолько, что я вырядилась в сногсшибательное, хоть и тёплое, кашемировое платье, щедро полила волосы лаком, подкрасила ресницы и губы и помчалась в магазин за новыми туфлями на лето.

Выходя из подъезда, я уже в который раз старательно избегала смотреть в сторону парковки...  Мне совершенно не важно, дома Андрей или нет, вот даже ни капельки. Да и разве может какой-то там сосед быть интереснее шоппинга?

В дорогие магазины я не хожу - доходы не те... Но мне всенепременно нужно что-то эксклюзивное, такое прям "ах" какое... И чтоб хоть к одному из новых нарядов подходило. Я обошла четыре обувных отдела и остановила выбор на светло-кремовых лодочках на шпильке с синим кантиком - идеальный вариант для того молочно-белого шёлкового платьица с голубым орнаментом по низу и талии, что пришло два месяца назад с какого-то сайта... Дороговато, конечно, но они бесподобны.

Выйдя из магазина, я полной грудью глубоко вдохнула тёплый весенний воздух. Ну что ещё женщине для счастья нужно? Мне лично вполне достаточно солнца, свободы, уверенности в себе, нескольких заинтересованных мужских взглядов и новых туфелек...

Домой идти совсем не хотелось. И я, даже не представляя, зачем мне это нужно, свернула к почтовому отделению, в котором работает Люда...

Помещение маленького отделения, разместившегося в подвале пятиэтажного дома ещё раньше, чем я себя помню в детстве, не видело ремонта с самого основания. Та же зелёная краска на грязных стенах, местами облупившаяся даже до серого бетона и кое-где свисающая ошмётками, те же крошечные мутные окна с решётками под самым потолком, почти антикварный экспонат - весы с едва различимыми буквами СССР, тот же въевшийся во всё сущее на этих пяти квадратных метрах и ни на что не похожий почтовый запах... Единственное, что изменилось со времён моего детства - больше нет на длинном столе перьевых ручек и пузатеньких чернильниц, теперь там привязаны шпагатом обычные шариковые ручки. Ну и копмьютеры ещё работникам поставили, но настолько допотопные, что, как мне кажется, без них девушки справлялись гораздо быстрее. Вообще, ремонт, конечно, обещают каждый год, а перед выборами даже много раз собирались выделить новое помещение, но... Выборы приходят и уходят, а крошечная почта продолжает жить своей неспешной, замершей во времени жизнью.

Народу как всегда - едва протиснешься... Хотя тут, в принципе, больше двадцати человек и не поместится, поэтому толпа неиссякаема. И очень редко работают все три окошка. Сегодня вон два только, и в одном из них Люда...

Я спросила, кто последний, мило оскалилась на оценивающе-осуждающие взгляды толпы, в глазах которой явственно читался вопрос о том, что вообще такая расфуфыренная дама, как я, делает в этом Богом забытом местечке и не собирается ли она, то бишь я, лезть без очереди, и встала позади полноватой тётеньки с авоськой, презрительно оглядевшей меня с ног до головы и рявкнувшей басом: "Я крайняя!". Обычно я одеваюсь на почту скромнее, но сегодня так уж вышло...

Наконец я смогла полностью сосредоточиться на Люде. Я никогда раньше не заостряла на ней внимание, буднично здоровалась и протягивала нужные бумажки, а она в свою очередь даже не всегда поднимала голову, на автомате говоря "здравствуйте" и привычными движениями клацая по клавишам древнего компа...

А сейчас я оглядывала её крайне придирчиво, стараясь не упустить ни одной мелочи. Но взгляду было просто не за что зацепиться... Типичная серая мышь. Скучная шерстяная водолазка, полностью закрывающая шею и даже без единого украшения в виде хоть какой-нибудь миниатюрной броши, сверху бесформенная огромная жилетка работника почты, тугой хвост на затылке неопределённого русого цвета, малюсенькие серебряные серьги без камней в ушах, ни грамма косметики на лице (о чём я говорю, там даже брови сто лет не выщипаны), короткие ногти без признаков маникюра...

Но главное, что для меня осталось загадкой - абсолютное отсутствие каких-либо эмоций на лице и совершенно безжизненные глаза. Вот сейчас эта противная мадам в пятый раз тычет ей в лицо своими бумажками и требует что-то там пересчитать, и эта послушно пересчитывает... Я на её месте давно бы высказала всё, что думаю об этой пренеприятной особе и её бумажках, а она терпеливо вздыхает и раз за разом складывает одни и те же цифры...

Толпа уже начала роптать и нетерпеливо елозить, и я стала протискиваться к выходу, подавляя желание вцепиться противной мадам в волосы. Тут постоянно такие стычки, и иногда кажется, что некоторые сюда и приходят именно ради них...

Куда вообще Андрей смотрит? Неужели не возникает желания хоть как-то приукрасить свою женщину? Ну хоть заколочку красивую купить вместо чёрной резинки на этот страдальческий хвостик? Или браслетик яркий какой-нибудь?.. Вот к этой отвратительной коричневой водолазке вполне подошёл бы широкий изумрудный браслет, а если ещё брошь добавить и интересную причёску с витееватой заколкой - то сносный для работы образ получится даже...

Длинный коридор этого чудовищного бункера наконец-то закончился, и я вышла на согретую весенним солнцем улицу. Прямо передо мной купались в луже и весло чирикали воробьи, у соседнего подъезда облепили скамейку разномастные коты, вокруг жизнерадостно спешили по делам люди... У меня слегка закружилась голова, и я плюхнулась рядом с огромным рыжим котярой на лавку.

Зверь оказался ещё и наглым - глянул мне в глаза и бесцеремонно залез на колени, свернулся как смог в улитку (плохо смог - попа всё время скатывалась обратно на деревянную сидушку) и затарахтел на всю округу. Я машинально пригладила рыжую лоснящуюся шерсть - душевный, однако, котофей...

Перевела дыхание. Чего это я так распереживалась? Да пусть она хоть голая по улицам ходит - раз и её, и Андрея всё устраивает, мне-то что до этого?! И вообще, многие не любят прихорашиваться на работу. Может, это тут она так выглядит, а дома надевает наряд Шамаханской царицы или Шахерезады...

Ага, однозначно. Вот как только приходит домой с продуктами под мышкой и дитём на шее, так и начинает излучать сияние и красоту, прям сразу. После этого ада (я с содроганием оглянулась на почтовый вход) это именно то самое, что она и делает... Но мне плевать.

Я осторожно переложила разомлевшего кота на лавочку, встала и посеменила к дому. Оказывается, я всё-таки немного устала топать по магазинам...

Ночевать я осталась дома. Решила уехать утром после того, как разбужу сына в школу. Клятвенно пообещала ребёнку, что ближайшие три дня не приеду в город, если завтра после занятий он сам явится на дачу на пару часов помочь мне убрать двор от прошлогодних листьев и прелой травы, которая торчала неприглядными зарослями по всему участку. А ведь уже молодая травка выросла довольно высокая - самое время расчистить ей место.

Артём, как всегда повыпендривавшись минут десять, согласился. И даже бросил свой телефон и пошёл смотреть со мной Гарри Поттера по телевизору, втайне надеясь, что если будет себя хорошо вести, то я и на четыре дня задержусь на даче... Я обещала подумать.

Уже глубокой ночью, ворочаясь с боку на бок в ставшей вдруг неудобной кровати, я вернулась мыслями к Люде. Но думать о ней было скучно и как-то неинтересно. Поэтому разум услужливо рассеял её облик и плавно заменил его образом Андрея...

Что всё-таки он в ней нашёл? Хотя, глупо задавать такие вопросы. Возможно, когда-то они были не такими - она улыбалась чаще, а он реже; она носила неплохие платья, а он - обычные джинсы; на неё обращали внимание другие парни, а он ревновал... А ещё возможно, что она - просто замечательный человек, и Андрею совершенно не важно, как она выглядит... Или, может, у неё болеет кто-то из родных, и ей сейчас просто нет дела до всего остального...