Кошачье шоу - Дуглас Кэрол Нельсон. Страница 14

— Они такие и должны быть. Это — сфинкс.

— Она больше похожа на ленч, — сочувствующе протянула Темпл, а потом поинтересовалась: — А зимой без шерсти не холодно?

— Нет… Температура тела сфинкса на четыре градуса выше, чем у обычных кошек. Но большинство хозяев держат их в свитерах, когда они не на выставке.

Темпл тоже осторожно наклонилась, чтобы присмотреться к висящим складкам на серо-бежевой коже:

— У нее такой грустный морщинистый лоб. Видеть кошку голой это ужасный шок. А уши такие большие. Прямо как у слоненка Дамбо.

— Ты когда-нибудь видела своего кота мокрым? Он был бы таким же хилым, как этот.

— Только не Луи, — убежденно парировала Темпл.

— В любом случае, сфинксы тут только для любопытных. Это не чистая порода.

— Так что, они генетические уроды?

— Аномалия, — сказала быстро Клео. Среди любителей пушистых негативное отношение было недопустимым. — Многие призовые породы сегодня начинались так же. Брался случайный котенок с улицы, воспитывался и взращивался должным образом.

— Я сто процентов могла бы взрастить что-нибудь полезное из этого бедного котика, — сказала Темпл. — А где та женщина, про которую мне рассказывала Электра. Та, что получала звонки с угрозами перед открытием выставки?

— С угрозами?

— Шипение звучит довольно зловеще. И угрожающе. Клео только рассмеялась:

— Ты ведь не слишком много времени проводишь с кошками, да? Они постоянно шипят, особенно когда раздражены. Думаю, Пегги придумывает это, или кто-то, кого она раздражает, записал шипение кошки и проигрывает его ей в трубку.

— А эта Пегги многих раздражает? — спросила Темпл, следуя за Клео, которая поплыла между рядами к большому стенду в центре.

Клео остановилась, давая Темпл возможность поглазеть на школьников с огромным длинношерстным белым котом, который напоминал полярную сову с золотыми глазами. Ей казалось, что он в любой момент может закричать: «Уух!»

— Сладкий Снежный Шарик С Вершины Эвереста, — автоматом выпалила Клео, нежно глядя на гигантского кота. — Это его имя. Персидский кот. Чемпион. Возраст: два года. В отличной форме. В жизни его зовут просто Шариком.

Шею животного окружало кольцо из плотной материи, оно напоминало елизаветинский воротник. Несомненно, его надели, чтобы не дать животному лизать свою обильную шерсть. Темпл внимательно исследовала эту гору, покрытую припудренным ухоженным мехом, а потом вдруг заметила его морду с ужасно приплюснутым носом и огромными глазами:

— Похож на белого пекинеса.

— Персов разводят за их плоские носы, но, положа руку на сердце, надо признать, что из-за этого им тяжело дышать. Более естественные носы сегодня, конечно, допускаются, но с некоторыми оговорками.

— Какое счастье! — язвительно заметила Темпл. Разводчики кошек начинали действовать ей на нервы почти так же, как внеземные чистокровные коты. — А они прибегали к помощи коллагена, чтобы придать этим особям идеальный вид?

Клео посмотрела на нее так, будто она была не в своем уме, или того хуже — еретичка:

— Это строго запрещено! Вся суть в том, чтобы вырастить идеальное животное. Любой разводчик исключается из соревнований, если он физически воздействует на особь, чтобы изменить ее внешний вид.

— Что это значит?

Клео стала еще более недоверчивой:

— Никто не станет покупать их кошек, котята не будут стоить и цента, а разводчик выйдет из дела.

— Неужели эти выставки настолько важны?

Да, если ты не просто разводишь кошек. Слушай, Темпл, наши стандарты очень высоки, и мы строго их придерживаемся. Может быть, мы не разбогатеем на продаже чистокровных пород, но мы относимся к этому очень серьезно. Это — цель, подобная неусыпному бдению над деревом бонсай. Уходят годы на то, чтобы вырастить правильную кошку, которая потом произведет на свет чемпиона. Мы — рабы этих созданий, мы наряжаем их и балуем. Если очень повезет, нам достается совершенный во всех отношениях котенок. Это — все равно, как обладать победителем скачек «Кентукки дерби», только без роз и безумных денег, не считая, конечно, тех, что мы на них тратим.

— Но это не хобби, а тяжелый труд, способный отпугнуть любого.

Пробегая восхищенным взглядом по безупречному коту, Клео заключила:

— Полагаю, люди могут возбуждаться и от меньших вещей. Это не просто хобби, как ты называешь. Кошатники очень страстно относятся к своему делу.

— Тогда, может быть, Пегги Вильгельм хочет припугнуть какой-нибудь соперник, чтобы она забрала кошек с конкурса?

Клео сморщила губы и, кажется, в этот момент общалась с Оракулом в лице (то есть, в морде) удивительного Сладкого Снежного Шарика С Вершины Эвереста. Волшебные желтые глаза мигнули, и Клео, стряхнув с себя оцепенение, обратила все свое внимание на Темпл.

— Полагаю, что да, — ответила она, кивая. — Они могут зайти очень далеко. Говорю тебе, люди с ума сходят по этим котам. Иногда даже кажется, что они им как дети. Ты слышала про сумасшедшую мамашу девочки-болельщицы из техасской команды поддержки? Даже в «Чрезвычайных происшествиях» показывали.

— Единственные чрезвычайные происшествия, о которых я знаю, боюсь относятся только ко мне, — сгримасничала Темпл. — Точнее, отсутствие каких-либо происшествий.

Клео встряхнула тонкими волосами:

— Некоторые становятся очень агрессивными в отношении своих успехов… и чужих тоже. В случае Техаса, озлобленная мамочка пыталась нанять киллера, чтобы тот напал на мать соперницы своей дочери, считая, что конкурентка будет так разбита, а значит — не сможет хорошо выступить. И это всего лишь вшивая группа поддержки! Каждый, кто подсаживается на какое-нибудь соревнование, может хватить через край. Боюсь, что твоя подруга, которая волнуется за котов Пегги, имеет для этого вполне реальные причины.

— Тогда пойдем, найдем Пегги и поговорим с ней, — предложила Темпл.

Они вышли в центр зала, где беспрестанно двигалась толпа людей. Темпл заметила идеально причесанных персидских кошек, свисающих с рук хозяев. Те держали их на почтительном расстоянии, чуть ли не на вытянутых руках, чтобы не примять ни единого волоска. Их несли к столу судьи.

Она пыталась представить себя несущей Черныша Луи таким вот образом. Однако все, что стояло перед глазами, это — четыре вырывающиеся черные лапы, ее растянутые связки руки или даже сломанная кисть.

Темпл вытаращилась на небольших короткошерстных восточных представителей кошачьего семейства, манерно помахивающих туда-сюда хвостами. Сиамские, в частности, были так истощены от узких голов до задних частей тел, что выглядели, как ожившие ночные кошмары Эль Греко.

Они с Клео остановились понаблюдать за судьей, который оценивал кошку — пушистую, белую, с роскошными голубыми глазами.

— О, — мгновенно просветлела Темпл.

— Турецкая ангора, — объяснила Клео. — Они длинношерстные, но более стройные, чем персы. Те вообще коротышки.

Пока они наблюдали, судья сбрызнул поверхность стола дезинфектором, потом вытащил из клетки эту белоснежную красоту. Темпл смутилась оттого, как необычно, но не бессмысленно судья держал ее: точно неодушевленный предмет. Он положил кошку на стол, рассмотрел голову, ноги и хвост, не прекращая делать громкие замечания в сторону людей, занимающих стулья перед его столом.

— Я не знаю ни одного кота, который стерпел бы такое, — заметила Темпл, хотя на деле была знакома только с одним. Но уж в нем-то она точно не ошибалась.

— Это выставочные кошки. Они привыкли к такому обращению. Их даже оценивают по тому, как они реагируют.

— Как по мне, так это звучит, как работорговля. Клео Килпатрик уставилась на Темпл:

— Возможно, ты и права. Такая позиция может быть проблемой.

— Что?

— Должно быть, Пегги Вильгельм звонили активисты по борьбе за права животных. Некоторые — такие фанатики, что даже не кормят своих собак и кошек мясом, рыбой и молочными продуктами. Местные борцы могли счесть наше мероприятие жестоким.

Темпл кивнула. Это все объясняло.