Новичок - Риддер Аристарх. Страница 11

Я, когда достаточно вырос, смог это понять, поэтому отношения с моими настоящими родителями у меня сложились очень ровные и прохладные. Сыновний долг я отдал тем, что бесплатно стал лицом рекламной кампании их линии спортивного питания. И только.

Здесь было по-другому, здесь родители меня по-настоящему любили и хотели для меня лучшего будущего, каждый по-своему.

Вечером перед тренировкой у нас состоялось очередное командное собрание, на котором нам представили сразу двоих новичков. Защитника Евгения Мухина из Свердловского «СКА» и нападающего Станислава Виноградова из «Луча».

Последнего я помнил по игре с его командой, быстрый парень, даже очень. У таких, как говорится, ноги бегут впереди головы.

Мне показалось странным, что они очень, можно даже сказать, подозрительно молоды. Обоим по 19 лет, оба крепкие и коротко стриженные. Что-то товарищи тренеры мутят.

Мои подозрения подтвердились через полчаса. После тренировки – очередные баллоны плюс отработка базовых хоккейный приёмов, у нас состоялась вторая за день двусторонка.

И в ней ко мне и Лукиянову в звено поставили Виноградова. А ещё один новичок, Мухин, стал напарником для Ильи Бякина. Эта пара оказалась в одной команде со мной, и тренеры постоянно выпускали нас пятерых на лёд вместе.

Получилось на удивление неплохо. Средний возраст нашей пятерки был всего 20 лет, но это тот случай, когда молодость бьёт опыт. Значительно более возрастные соперники нам сильно уступали.

И это раздражало наших старичков, особенно Кутергина, тот был уже достаточно медленным, особенно на фоне меня и Виноградова. Как-никак Виктору исполнилось уже 35. Этот тот возраст, когда скорости у большинства уже нет и игра строится на другом, на видении площадки, рассудительности, навыках и опыте.

Правда, все его плюсы я с лихвой бил своими. Он, конечно, матёрый мужик, чемпион, мастер спорта и легенда уральского хоккея, но я тоже не пальцем деланный, и мои хоккейные университеты всяко покруче, чем его.

Так что Виктор Александрович даже не доиграл эту тренировочную игру. После того, как Илья впечатал его в борт, отобрал шайбу и отпасовал мне, Кутергин выругался на весь каток, перелез через бортик и пошёл на выход.

В этот момент тренировка даже остановилась, настолько неожиданным вышел этот демарш. Но нас, тех, кто остался на льду, привёл в чувства голос Асташева.

– Что встали? Продолжаем. Тарасов, смени Кутергина.

Тренировка возобновилась с вбрасывания в средней зоне, и я, выиграв его, краем глаза увидел, как Асташев что-то обсудил со своими помощниками, а потом быстро пошёл на выход.

Кутергин буквально стрелой влетел в раздевалку, скинул с себя коньки, очень быстро переоделся в спортивный костюм и, оставив снаряжение валяться на полу, практически выбежал на улицу. Там он сел в свою припаркованную рядом с катком Волгу и уже хотел было завести мотор.

Но увидел, что на улицу выскочил Асташев и подошёл к вплотную к водительскому окну и даже по нему постучал. Делать нечего, пришлось выйти из машины.

– В мой кабинет, быстро! – коротко и грубо, не допуская ни малейших возражений, сказал главный тренер.

Когда они двое оказались в кабинете Асташева, тот спросил.

– Витя, какого хрена? Ты что творишь?

– Да ладно вам, Александр Саныч, я что, не вижу, что происходит?

– И что же по-твоему? – язвительно спросил Асташев. Он достал сигареты, раскурил одну, а потом после секундной паузы подал пачку Кутергину.

– Завтра вы поставите в звено к жонглёру Лукиянова и Виноградова. Они наверняка хорошо сыграют, и вы будете их наигрывать для высшей лиги.

– И что?

– А то, что мест мало, а кандидатов много. А у нас как принято? Ветераны практически всегда уступают дорогу молодым. Старшинову сколько было лет, когда он закончил?

– Тридцать девять, вообще-то.

– Да ладно вам. Тридцать пять, на самом деле. Его командировка в Японию и возвращение в «Спартак» были так, пенсией. Петров закончил в 36, Боря Михайлов тоже в 36, Саня Рагулин вообще в 32. А мне – 35.

– Ты хочешь сказать, что я тебя отчислю из команды, чтобы взять молодых?

– Да, именно так. Как появился этот жонглёр, всё пошло через задницу.

– Ты же знаешь, что сначала я хотел убрать из команды Игоря Лукиянова?

– Знаю, мне Иванов сказал.

– Я и не сомневался. И когда это было так, ты молчал и не возмущался. А когда решил, что вместо Игоря ты останешься за бортом, то решил психануть. Своя рубашка ближе к телу? Так, Витя?

Кутергин молчал, куря уже вторую сигарету, а Асташев продолжил:

– Да, возможно, «Автомобилист» начнёт сезон с тройкой Лукиянов – Семенов – Виноградов. Ты сам всё сегодня видел. Но тебе, Витя, надо не такие вот фортели выписать и психовать. А быть тем, кем ты должен. Учителем для молодых. Для того же Саши Семёнова. Который жизни ещё не нюхал.

– Сан Саныч, чему я его научу? Не хочу этого говорить, но этот жонглёр в хоккее понимает как бы не больше нас всех вместе взятых. Вместе с тобой, кстати. Такого учить – только портить.

– Витя, ты не прав. Ты ему в отцы годишься. Если ты не дурак, а я так не считаю, то простой нашей советской житейской мудрости у тебя должно быть столько, что двоим хватит. Ты и Крым, и Рим прошёл. В ЦСКА играл и за сборную. Ты можешь очень многое дать нашим молодым. Не только Семёнову, а всем. Тот же Бякин, он – отличный защитник, такого защитника в «Автомобилисте» ещё не было. Но ему тоже всего 24. Он и половины ещё не знает того, что знаешь ты.

Асташев встал со своего кресла, прошёлся по кабинету, посмотрел в окно, за которым собирался летний уральский дождь, и продолжил.

– В общем так, товарищ Кутергин. Я сделаю вид, что ни твоего демарша, ни сегодняшнего разговора не было. Ты мне в команде нужен. Понял меня?

– Понял, товарищ главный тренер, понял.

– А раз понял, то иди в душ, а как помоешься отвези Семёнова в Нижний Тагил, домой. У парня это последний шанс побыть с родителями перед очень длинным и тяжёлым сезоном. После того, как мы сыграем со «Спутником», он их долго не увидит. И да, завтра в обед ты снова поедешь к нему домой и привезёшь его к нам на базу. Понял меня?

– Да что вы всё заладили «понял-понял?», не дурак.

– Был бы ты по-настоящему умным, этого разговора не было бы. Всё, Витя, иди. И постарайся наладить с пацаном контакт. В следующем сезоне у тебя будет считай последний шанс ещё раз выиграть чемпионат Союза. И не так как в прошлый раз, ты же, на самом деле, отыграл меньше половины матчей тогда, а по-настоящему. Будучи основным игроком команды и её капитаном. А с Семёновым в составе этот шанс хороший.

– Вы так думаете? – спросил Кутергин уже от двери кабинета.

– Да, я так думаю. Всё, иди.

Глава 6

– Садись, жонглёр, – сказал мне Кутергин, когда я вышел на улицу и подошёл к его машине.

Достаточно большой, кстати, и необычного для этого времени кремового цвета.

Судя по всему, это была Волга, вернее, не судя по всему, а точно. На капоте я увидел знакомый мне значок. В конце двадцатых годов в Нижнем Новгороде восстановили производство легковых автомобилей, и «Волга» снова стала узнаваемым брендом на российских просторах.

– Давай-давай, – снова сказал Кутергин, – закидывай свой баул в багажник и поехали. Ты как будто Волги не разу не видел.

– Ну почему, видел, – ответил я, когда хлопнул крышкой багажника и сел на сиденье рядом с Кутергиным, – это же двадцать четвертая?

– Верно, она родимая. Машина – зверь. Прокачу тебя до твоего Нижнего Тагила с ветерком.

Кутергин медленно выехал за ворота базы «Автомобилиста», а потом дал газу. Стрелка спидометра быстро перевалила за 90 километров в час, и мы поехали в сторону Свердловска, обгоняя попутные легковушки и грузовики.

– Как тебе у нас в команде? – спросил меня Кутергин, когда мы проехали километров десять. – Отличается наш «Автомобилист» от твоего «Спутника»?