Не время почивать на лаврах (СИ) - Селютин Алексей Викторович. Страница 10

Так что когда Мириам всё поняла и погрузилась в депрессию, я почувствовал облегчение. На словах поддержал, но про себя вздохнул облегчённо. Персональное счастье Мириам помешало бы мне продолжать консолидировать народ Астризии.

Финальная декада пути в Обертон выдалась весьма мрачной. Мириам несколько дней не высовывала голову из горшочка с тлеющими листиками и не желала слушать никого. Даже меня. Я поддерживал её, старался, чтобы мой голос звучал искренне. Но она не слушала.

К тому же, как с одной стороны сообщил король Анфудан Третий, а с другой - принц Тревин, активизировались религиозные ребятишки.

Охреневший Эоанит сместил наместника в городе Шамасс - портовом городе-близнеце города Мармасс на западном побережье Астризии. В Мармассе Эоанита подобающе встретили более года назад. Оказали все почести и приняли его право повелевать. Особенно когда он разместил в местном храме священную книгу. Но Шамассом управлял верный королю наместник. Эоанит постеснялся откровенно бунтовать против короля или опускаться до обыкновенного убийства. Но, как говорил сам король, непонятно по какой причине здоровье наместника стало резко ухудшаться. В итоге, ему пришлось уйти на раннюю пенсию. Нового же наместника - примо Невено, владельца двух судоверфей в Шамассе, - назначил не тот, кому это делать положено; своей волей именно Эоанит утвердил замену и прислал в столицу вежливое письмо с объяснениями, почему необходимо было поступить именно так. И что новую кандидатуру, которую Его Величество решит рассмотреть, рассматривать бессмысленно. Ибо гарнизон святого храма в городе Шамасс количественно уже превышает гарнизон, подконтрольный короне, так как почти тысячу воинов Эоанит отправил из Мармасса в Шамасс в качестве весомого аргумента в тот момент, когда новый наместник занял свой место. И не стоит возрождающуюся Астризию беспокоить ненужными междоусобными конфликтами, которые не принесут ничего, кроме крови и слёз.

В письме король эпистолярно рычал. И требовал от меня согласия на его желание воздать Эоаниту за неуважение. Но я, пораскинув мозгами вместе с Сималионом, отказался соглашаться. Хоть Эоанит теперь взял под контроль "подкову" - так мы называли юго-западное побережье страны, где на краях располагались города-близнецы, - время идти на запад ещё не пришло. Несвоевременно созывать армию, совершать тяжёлый, длительный поход, чтобы осадить города-близнецы. Это отберёт много времени и заставит зря напрягать пока ещё неподготовленные силы. В ответе я попросил Его Величество ускорить набор добровольцев. Попросил, чтобы он, в приказном порядке, объявил мобилизацию в Валензоне. Сейчас там складывалась наиболее благоприятная ситуация. Пусть король потребует у Тангвина в минимальные сроки собрать, оснастить и начать обучать новую армию. И когда придёт пора, когда в Валензоне станет достаточно сил, мы пойдём на запад не одной колонной, а двумя - из столицы и из Валензона.

Голеадор быстро доставил ответ короля, который соглашался с подобными идеями. Генералитет, он писал, тоже был не против.

Но так же король сообщил о втором пакостнике - об Эвенете. Эвенет, как сообщалось, пропал с радаров. Никто не знал, где он сейчас находится. Но стало известно, что власти озёрного города Плавин приступили к фортификационным работам. Церковные рекрутеры совсем озверели, сообщив черни о появлении в Астризии драксадара. Драксадара, который успешно мимикрирует в милиха и который задурил голову королю. Как писал принц Тревин, в Плавине начали разжигать ненависть не только к анирану и к королю, но и к народу, живущему в центральной и западной частях Астризии. На улицах и в тавернах Плавина их называли доверчивыми глупцами, которых драксадар первыми сожжёт в огне.

Подобная информация меня совсем не порадовала. Чего я больше всего хотел избежать, так это гражданской войны. Население Астризии и так таяло. Я не мог позволить, чтобы это население начало себя уничтожать. Поэтому, после тщательного размышления над ситуацией, складывающейся на Востоке, приходил к выводу, что мне очень нужен принц Тревин. Хоть его полководческих талантов я ещё не видел, всё же в письме попросил приступить к набору верующих добровольцев. Аниран оросил равенфирскую почву своим присутствием и был уверен, что там есть ресурс, который, в случае чего, поможет удержать Равенфир. А когда придётся, этот ресурс сыграет роль тарана во время движения на Восток.

Тревин мне не отказал. Но всё же несколько раз осторожными предложениями напомнил о наличии собственных интересов. В ответном письме я ему доходчиво объяснил, что происходит на Западе, и что сейчас - мать тебя так! - не время думать о личном.

Как мне показалось, до Тревина дошло. В ответ он прислал лишь клочок бумаги с лаконичным ответом: "Выполню".

***

Последние лиги до столицы, я ехал верхом на своём рысаке. Ехал, смотрел по сторонам, и мрачное моё настроение понемногу улучшалось.

Пеньки вырубленных лесов, возделанные поля и сытые деревни прижимались к Обертону. Ничего подобного я не видел, когда год назад совершал объезды приграничных деревень. Тогда у людей заканчивалась надежда. Они верили в неизбежное наказание, спастись от которого можно лишь нескончаемыми молитвами. Они жадно слушали мои проповеди и мечтали о светлом будущем.

Сейчас, хоть светлое будущее ещё не наступило, очевидно, его можно было рассмотреть на горизонте.

Мы двигались по тракту, встретили два десятка гессеров, которых навстречу выслал король, и обменялись информацией. Мы видели новые постройки. Широкие деревянные дома, где могло расселиться несколько семей. Мы увидели новый порт. Лодочный аншлаг на озере. И огромадную деревню на месте бывших Трущоб. Когда я смотрел по сторонам, видел прекрасную летнюю погоду, голубое небо и многолюдный муравейник на колосящихся полях. В центральной части Астризии пришла пора собирать Первый урожай.

- Невероятно! - Терезин просто сиял. Уверенно держась в седле и во все стороны вращая головой, он ехал рядом со мной. - Я не помню такого. Я помню... Я помню трупы на виселицах. Части тел, штырями прибитые к крепостным вратам. Дым и пламя в городе. Тогда я не желал на это смотреть. Но сейчас... Сейчас я рад.

- Вера - мощная штука, - объяснил я пацану. - Она может заставить людей творить то, чего они не ожидали от самих себя. Вера в светлое будущее, которое всё же может быть для твоего мира, Терезин, - это необходимость.

- Мне даже немножко волнительно. И... И стыдно, - щёки принца слегка покраснели. - Я хотел отсюда убежать. Не желал видеть этой грязи. Хотел помочь лишь так, как умел - молитвами о спасении. Но теперь мне кажется, мне стоило остаться и объяснить отцу, что объяснял мне ты, милих: мир такой, каким мы делаем его сами. Если мы продолжим сражаться, мы обязательно победим. Главное, не опускать руки.

Сималион, ехавший по соседству, удовлетворённо кивнул головой. Он был доволен, что первые ростки, посаженных мною семян, взошли.

- Именно так, юный принц, - в пути с Терезином мы сошлись ещё больше. Теперь я не называл его Ваше Высочество. Я относился к нему, как наставник к ученику. - Смотри, запоминай и учись. Возможно придёт время, и в Астризии найдётся место, где главным станешь ты. Где-нибудь на Востоке, например. И всё, что ты здесь увидишь, всё, чему научишься и узнаешь, ты будешь воплощать в жизнь, несмотря на то, какие сложные преграды окажутся на твоём пути.

Терезин внимательно слушал и даже подтверждающе кивнул, сурово нахмурив брови. То есть как бы соглашался, что не испугается ответственности, когда время действительно придёт.

Успеть бы нам с Сималионом подготовить его к столь тяжёлой ноше...

У врат внешних стен, став по стойке "смирно", нас встретил очередной почётный караул. А на улицах столицы провожали заинтересованными взглядами прохожие. Поскольку о нашем прибытии официально не сообщалось, колонна избежала движения через человеческие пробки.