Парк Юрского периода: миллионы лет спустя - Беркли Джон. Страница 52

Чувствуя, как кровь заливает тело, последним проблеском угасающего сознания, Сол попытался передернуть затвор и выстрелить еще раз, но не смог. Клыки Раптора сомкнулись у него на горле.

Сол лишь успел увидеть плывущие в небе облака, одно из которых было похоже на Джона Хаммонда. Бородач усмехался и подмигивал ему. Еще через мгновение Сол Броуфстайн умер.

А наверху, в ветвях, продолжали веселиться обезьяны, радуясь солнцу и утру. И пели птицы, выводя свои звонкие трели в кристально-прозрачном небе.

И облако-«Хаммонд», не переставая ухмыляться, смотрело с высоты в мертвые застывшие глаза своего погибшего друга…

…— Тим! — Грант видел осунувшееся лицо мальчика, губы, принявшие фиолетовый оттенок, приоткрытый рот — страшную картину смерти. — Тим!!!

Он вобрал в легкие воздух и начал делать пареньку искусственное дыхание, стараясь заставить биться замолчавшее сердце.

Лекс ходила вокруг, всхлипывая, обняв худенькие плечи загорелыми руками. В этот момент она как две капли воды была похожа на своего деда.

Алан принялся массировать мальчишке грудь. Затем вновь вдувать воздух в легкие и снова массировать.

Сказать по правде, он уже отчаялся оживить Тимоти.

Лекс продолжала всхлипывать. Девочка в первый раз в жизни столкнулась со смертью близкого человека. Она была в шоке.

— Ну же, Тим! — прошептал Грант. — Дыши! Дыши!!!

Еще несколько массирующих движений, и вдруг веки паренька дрогнули, и он едва заметно пошевелил губами.

— Молодец! — радостно улыбнулся Алан. — Молодец!!!

И вновь движение губ.

— Что?

— Т…

— Что? Ты что-то хочешь сказать?

Тим открыл глаза и внятно произнес:

— Три…

Гостиничный комплекс выглядел хмурым и неприветливым. В нем не осталось и капли того дружелюбия, которое ощущалось вовремя первого посещения.

«Мир перевернулся, — подумал Грант. — Все здесь дышит, если не враждебностью, то равнодушием. Мы старались изо всех сил, чтобы заслужить такое отношение к себе».

Открытая веранда ресторана пряталась от посторонних глаз за плотными брезентовыми портьерами. После того как парк посетят первые туристы, их будут раздвигать в солнечную погоду и аккуратно задергивать в дождь или ветер. Пока же они создавали внутри ресторана приятную тень.

«Скорее всего, им уже никогда не удастся открыться, — подумал Алан. — Никогда парку не быть таким, каким он был вчера. Юрского парка, построенного Джоном Хаммондом, уже не существует».

Нарисованные на портьерах Ти-рексы статично гнались за Стегозаврами, Плезиозавры плескались в неподвижных озерах, Диплодоки с меланхоличным видом объедали зелень с деревьев, и над всем этим, на фоне голубого неба извивалась надпись: «Добро пожаловать в Юрский парк!»

На столах стояли блюда с тортами и пирожными, переливались фруктовые желе, в высоких вазах возлежали спелые, невероятных размеров экзотические плоды.

«Праздничный обед, — едко усмехнулся Грант. — Самое время. Что может быть лучше праздничного обеда после приятной прогулки, а?»

Лекс устало опустилась на белый плетеный стульчик. Тим последовал ее примеру. Он был еще слаб и бледен.

— Алло! — позвал Алан, в тщетной надежде обнаружить кого-нибудь живого. — Тут есть кто-нибудь?

Никто не отозвался. Да и кому здесь быть?

— Ладно, — он опустился на корточки рядом с мальчиком. — Нам надо найти остальных. Показать тебя доктору. Хотя… какой здесь доктор сегодня. Как ты себя чувствуешь, а, Тим?

Тот вяло тряхнул головой и бесцветно ответил:

— Спасибо, нормально.

— Угу. А знаешь, у тебя от электричества волосы дыбом стоят, — Грант дотронулся пальцем до кончика носа парнишки. — Большой Тим — Человек-Гренка, — он поднялся и направился к выходу. — Я пойду, поищу вашего дедушку. Скоро вернусь. Честное слово.

Распахнув дверь, Алан вышел на улицу.

Дети остались одни. Может быть, они были акселератами, чересчур серьезными, пытающимися походить на взрослых, изо всех сил старающимися казаться умнее, чем на самом деле, но при этом и Лекс, и Тим оставались всего лишь детьми. С момента, когда за Грантом захлопнулась дверь, прошло не больше двух минут, а они уже стояли возле длинных столов и увлеченно набивали рты сладостями. Глядя сейчас на Тима, никто не смог бы и предположить, что этот парнишка полчаса назад побывал в объятиях смерти. По крайней мере, пирожные он поглощал с завидным аппетитом. Лекс предпочитала мятное желе. Она осторожно цепляла десертной ложечкой трясущиеся прозрачные кусочки и слизывала их языком, жмурясь от наслаждения. Что-что, а готовить здесь умели. Тим наложил себе полное блюдце взбитых сливок и принялся за еду.

Лекс как раз готовилась последовать примеру брата, когда на брезентовом занавесе вдруг ожило изображение Тираннозавра. Девочка четко видела, как нарисованная рептилия дернула головой. Секундой позже до их слуха донесся глухой странный клекот. Он был похож на крик грифа, только усиленный в несколько десятков раз.

Ложечка со сливками застыла в воздухе, в пяти сантиметрах от губ девочки. Ти-рекс шевельнулся еще раз, и теперь Лекс разглядела, что шевелится не изображение, а тень, совпадающая размерами с трехметровой фигурой Тираннозавра.

Заметив бледное лицо сестры, Тим торопливо оглянулся. Он отступил на шаг, увидев жутковатый силуэт, натолкнулся на стол со сладостями, и все шоколадное «волшебство», сияя никелированными подносами, тарелочками и ложечками, пестрея кремовыми цветами и узорами, посыпалось на пол с грохотом и звоном.

Тень дернулась, повернулась и одним могучим прыжком оказалась рядом с занавеской, увеличившись в размерах, по меньшей мере, на треть. В ней было не меньше четырех метров роста.

Лекс очнулась первой. Она схватила брата за рукав рубашки и потащила к металлической двери, отделявшей обеденный зал от кухни.

В тот момент, когда брезент, располосованный когтями, с надрывным треском рухнул на пол, дети уже сидели, скорчившись, за стальным столом для разделки туш.

…Первым, кого нашел Грант, был вовсе не Хаммонд, а Элли. Он не успел пройти и ста метров, как увидел ее на тропе. Перепачканная кровью, исцарапанная, слегка прихрамывающая девушка, выбиваясь из сил, бежала к административному блоку. Волосы ее растрепались, но от этого она стала еще красивее.

— Элли! Элли!!!

Она остановилась. Выражение упорства на лице Элли — так ей несвойственное — постепенно сменилось растерянностью, а затем отчетливой тревогой.

— Беги! — закричала девушка. — Алан, беги!!!

Грант огляделся, но не заметил ничего страшного. Даже листва на деревьях застыла без движения. Все было спокойно.

И он побежал к Элли, через тропу, то и дело озираясь, боясь нового подвоха, который заготовил им жуткий парк…

…В просторном зале кухни оказалось очень холодно. Скорее всего, здесь работали большие промышленные кондиционеры. Массивные длинные столы-плиты наводили на мысль об удушающей жаре, и контраст между воображением и действительностью был очень разительным.

Тим, прижимающийся спиной к боковой стенке стола, почувствовал, как холод обволакивает его, заползает под рубашку, сковывает ткани, мышцы, связки, добирается до костей. Он превращался в ледяную статую, наподобие тех, что мастерят на зимних карнавалах. Кровь замедлила свой бег по сузившимся венам и артериям, сердце билось все медленнее.

А может быть, это был вовсе и не холод, а страх. Страх нависшей над ним неминуемой смерти.

Они даже боялись дышать. Облака пара, вырывающиеся при дыхании, могли привлечь внимание чудовищ, которые стояли за дверью. А они стояли, Тим знал это. Ощущал кожей. Обострившийся до предела слух улавливал частое тяжелое дыхание рептилии.

Пуффффффф… — серебристая полоска осталась на толстом стекле круглого дверного окошка, похожего на корабельный иллюминатор.