Неведомая Африка - Кривцов Никита Владимирович. Страница 36
В одном представлении обычно участвуют пять-шесть быков. Они отобраны таким образом, что только два-три из них – «звезды», а остальным отводится второстепенная роль. Чтобы быки на арене вели себя энергичнее, за день до представления их отделяют от стада и не кормят. А женщины, чтобы оградить матадора от рогов особо опасного быка, в том месте, где он будет привязан, втыкают в землю специальные корешки или амулеты с написанными заклинаниями. Иногда и матадоры надевают амулет себе на шею или ночью, накануне представления, жители деревни устраивают специальные пляски – «умунде» – для защиты от бычьих рогов.
Представление начинается с того, что несколько человек, взяв длинную веревку, направляются к загону для быков, расположенному неподалеку от арены. Они возвращаются с животным: длинная веревка обвязана вокруг его шеи, а другая, короткая, держит одну из его задних ног. Зверь имеет самый смирный вид, и, чтобы в него вселился бес, с ним проделывают унизительную шутку: шейную веревку пропускают вокруг столба в изгороди, за которой стоят хлопающие в ладоши женщины и музыкант с «зомари», натягивают ее на коротко и таким образом опрокидывают быка на землю. При этом все присутствующие начинают кричать и улюлюкать.
После этого быка словно подменяют. Привязи отпускаются, и бык оказывается на свободе. Он вскакивает и яростно бросается во все стороны. Веревка волочится за ним по арене, и специальный человек постоянно следит за ней, чтобы в случае, если кто-нибудь из матадоров или зрителей будет загнан в угол или прижат к стене, быка можно было оттащить от его жертвы.
С этого момента и начинается основная часть представления. Женщины снова затягивают песню, а на арене появляется «мчезаджи», матадор. В качестве капе и мулеты он использует куски белой, реже красной материи и тростниковую циновку. Герой вызывает быка на себя, отскакивая в сторону перед самым его носом, чтобы избежать удара. Зрители редко не бывают свидетелями нескольких удачных пасов и ловких пируэтов, которые, хотя, может, и не наделены скульптурной грацией матадоров Мадрида или Памплоны, зато ярко демонстрируют мужество и прекрасное знание бычьих рефлексов.
После наиболее удачного паса матадор выпрямляется, чтобы поприветствовать публику и принять аплодисменты, а друзья и поклонники набрасывают ему на шею венки из травы. Иногда он подходит к скамейкам, где сидят самые важные персоны, и получает от них заранее приготовленный дар. Обычно это единственные деньги, которые он получает за свое выступление. Представление с быком для «мчезаджи» – отнюдь не средство заработка, а своего рода искусство ради искусства.
Для пущего веселья некоторые зрители, желающие испытать свои собственные силы, включаются в представление, и в своем стремлении спровоцировать быка на атаку принимают самые комичные позы. Чаще всего это оканчивается тем, что такие любители, недооценив подвижность быка, вынуждены спасаться бегством и искать убежище на деревьях. Их преследуют раскаты добродушного хохота: оскорбительные крики, с которыми испанская толпа встречает подобное «представление», не знакомы корриде на Пембе. Для зрителей это просто веселая ситуация, а не недостойное поведение, и самое худшее, что может услышать беглец, – это длительное и продолжительное улюлюканье и шутки в свой адрес.
Иногда кто-нибудь из матадоров, бравируя своей ловкостью, пытается проявить особую смелость: хватает быка за горб, крутит животному хвост и даже садится на него верхом, что чаще всего кончается для «мчезаджи» плачевно, ибо бык с легкостью сбрасывает того на песок. Порой, если бык оказывается особенно сильным, чтобы его свалить, на него наваливаются сразу несколько матадоров, и тогда арена превращается в поле для регби во время самой горячей потасовки.
Когда бык изливает всю свою злость, вызванную той шуткой, которую проделывают с ним вначале, он перестает атаковать матадора и пытается покинуть круг, разгоняя зрителей, оказавшихся на его пути, и заставляя их в панике разбегаться. Но его останавливают рывком веревки, привязанной к ноге, и вынуждают вернуться.
Представление с одним быком идет минут двадцать. Когда «шеха» дает знак, его рывком длинной веревки валят на землю, в нос вставляют кольцо и уводят.
В перерыве торговцы снова предлагают свои нехитрые угощения, зрители переговариваются, обсуждая только что увиденное и вспоминая наиболее веселые эпизоды. Но вот по сигналу «шеха» приводят новое животное…
Коррида завершается только вечером. И потом еще долго не смолкают разговоры и смех расходящихся зрителей, вспоминающих волнующие события минувшего дня.
КОГДА ПРИХОДИТ ЗАСУХА
Обычно пустынный вельд теперь совсем вымер. На небе – ни облачка. Земля потрескалась, и кажется, лишь акация да колючий кустарник «подожди немного» способны выдержать длительную борьбу с засухой. Желтое марево скрывает отдаленные холмы и горы, и только клубы густой тяжелой пыли виднеются сквозь него. Это пастух перегоняет скот в тщетной надежде найти воду. У коров ввалились бока, они протяжно мычат и еле бредут по дну высохшего русла…
На склоне горы раскинулась деревня. В эти знойные часы в ней тихо, но у крааля женщины-вождя, «королевы» Муджаджи, видно несколько фигур. Это самые знатные персоны – родственники и приближенные «королевы». Они прохаживаются вдоль резного частокола, окружающего ее жилище, и приговаривают: «Люди плачут и просят дождя. Плох тот вождь, который убивает свой народ засухой!»
Ловеду Северного Трансвааля в ЮАР верят в способность Муджаджи вызывать дождь. Они ждут, какое решение подскажут ей гадальные кости, и уверены: возьмется она за дело – вода обязательно будет. А если засуха продлится еще несколько дней, то погибнет весь урожай кукурузы…
«Королева» не спешит. Но потом, смиловавшись, посылает дождь. Он возвращает жизнь в вельд, а народ получает еще одно доказательство всемогущества их правительницы.
Обычай «вызывать дождь» широко распространен у народов Южной Африки. Еще в середине XIX века знаменитый английский путешественник Давид Ливингстон отмечал, что вера в способность или власть вызывания воды с неба посредством колдовства есть одно из наиболее укоренившихся верований у южноафриканских народов.
Однако таким могуществом над облаками и ветрами обладают только избранные. Это либо сам вождь, либо специальный «дождевой доктор». Им доступно общение с предками, от воли которых, как считается, зависит либо наступление засухи, либо, наоборот, обильные дожди. Если они сильно разгневаны, то засухи не миновать. Часто причиной ее может быть и сам «дождевой доктор»: когда он рассержен или обижен, на землю не упадет ни капли. Тогда весь народ старается умилостивить владыку и помочь ему забыть обиду.
Самыми умелыми вызывателями дождя в Южной Африке считаются колдуны народов суто и педи. В позапрошлом веке как повелитель облаков прославилась мать вождя народа свази. Его соседи зулусы не раз обращались к ней с просьбой разверзнуть небеса, но если и она была бессильна, то они знали, что вождь ловеду, «королева» Муджаджи их не подведет. Муджаджи действительно была самой удачливой «королевой дождя». Бывали времена, когда земля страдала от избытка влаги, и тогда к ней приходили вожди и просили послать сухую погоду.
Благодаря своей правительнице народ ловеду широко известен за пределами Трансвааля. Это женщина со сравнительно светлым цветом кожи, которая живет в затворничестве среди своего народа и имя которой на протяжении полутора веков вселяло уважение и трепет не только африканцам, но и некоторым европейцам.
У ловеду уже давно нет вождя сильного пола. А их правительница и ныне сохраняет титул «королевы дождя» – великой Муджаджи, которая царствовала еще в позапрошлом веке. Муджаджи I давно умерла, но она считается бессмертной. Ее называли «великой волшебницей», «королевой дождей, облаков, саранчи и засухи». В 1876 году писатель Райдер Хаггард побывал недалеко от владений Муджаджи. Автор знаменитых «Копей царя Соломона» был так поражен рассказами о ее могуществе и сказочной власти над небесами, что она стала прообразом женщины-вождя Айеши в другом его знаменитом романе «Она».