Адмирал Империи 17 (СИ) - Коровников Дмитрий. Страница 14

— Агриппина Ивановна, думаю, — попытался я перебить вице-адмирала, заранее понимая, что эта, по характеру и упрямству не отстающая от нашего государя особа, уже придумала для себя какое-то дело и совершенно не собирается поступать по моему плану.

— Я дам вам в сопровождение два крейсера, которые помогут «Одинокому» отбуксировать к Херсонесу-9 поврежденные корабли Красовского, — продолжала Хромцова, уже не слушая меня. — Заодно, прошу вас, Александр Иванович, прихватите по пути следования мой «Баязет» с той верфи, на которой вы его оставили на ремонте, и отбуксируйте его в безопасное место… Ну, а вырвавшись из зоны работы «глушилок» связи, поднимайте «всех на уши», пусть готовятся к обороне…

— Как я понимаю, вы за мной не последуете, — я многозначительно посмотрел на эту решительную женщину с каменным как у истукана лицом и холодными глазами.

— Мне для начала необходимо свести счеты вон с тем шляхтичем, — Агриппина Ивановна кивнула на горящую за своей спиной карту, на которой в приближении переливалась бело-красными цветами, уходящая в сторону перехода 4-я «легкая» хоругвь Мариуша Вишневского. — А потом, еще будет парочка дел, о которых я пока умолчу… Вы не переживайте, Александр Иванович, как только с ними разберусь, я тут последую за вами и уж точно прибуду к центральной планете к тому моменту, когда 1-ый «ударный» космофлот «янки» попытается ее у нас отобрать. Сражение с таким прославленным ублюдком как Коннор Дэвис я пропускать не собираюсь…

— Видите «туман войны» плотной пеленой расстилающийся вдоль всего сектора перехода и более того, судя по данным сканеров дальнего обнаружения, все увеличивающийся и увеличивающийся в своих размерах? — я кивнул в сторону уже своей тактической карты. — Так вот, там сейчас по моим подсчетам спрятан чуть ли не весь 1-ый Коронный космофлот Адама Вишневского. Его сынишка, которого вы хотите догнать и наказать за понесенные вашей дивизией потери, спешит именно в тот сектор. Вы понимаете, что не только не сможете осуществить свою месть, но и с большой долей вероятности погубите оставшиеся корабли 5-ой «ударной»?

— Яйца курицу не учат, — как я и предполагал, ответила мне на это Агриппина Ивановна, несколько надменно хмыкнув и прищурив глаза, типа, что этот младенец в адмиральских погонах о себе возомнил. — Вы действительно думаете, что я не догадалась о ловушке⁈ Васильков, ты умен, но я умнее, запомни это. Нет, вы только подумайте, мальчишка, учит боевого адмирала, прошедшего восемь кампаний!

Хромцова распалившись, перешла на «ты», похоже, уязвленная моими последними словами и уже не намеренная соблюдать какие-либо правила этикета. Да никогда она их особо-то и не соблюдала, даже с императором в свое время разговаривая, как со старым приятелем, чему я был свидетелем на одном из торжественных приемов на «Новой Москве».

— Ты видишь, с какой скоростью испуганный и побитый сыночек тащится под крылышко своего папаши? — усмехнулась Агриппина Ивановна. — Его корабли тянут за собой на буксире подбитые крейсера, за это, кстати, тебе и Красовскому нужно сказать спасибо… В общем, скорость у поляков относительно моих вымпелов небольшая и если они не бросят своих товарищей мне на съедение и не отцепят магнитные тросы, то я легко настигну 4-ю хоругвь задолго до так пугающего тебя «тумана войны». Я прикончу Мариуша Вишневского на глазах его злодея отца, чтобы полякам неповадно было подобно шакалам присоединяться к американцам и вторгаться в наши миры…

«Умен, но ты умнее, говоришь», — мысленно повторил я фразу Хромцовой, переходя в наступление, а вслух, сделав серьезное лицо, произнес:

— Вице-адмирал, вы только что в присутствии офицеров с «Одинокого» и «Паллады», оскорбили меня, обратившись ко мне неподобающим образом, а так же назвали меня мальчишкой… Я уж про «яйцо» молчу…

— Подожди… Не поняла! — действительно не поняла Хромцова, к чему это я клоню. — Что все это значит?

— Вы обращаетесь к контр-адмиралу Российской Империи, а не к своему приятелю, — продолжал я тем же железным тоном. — Вы кем себя возомнили⁈

— Остановись, безумец, — начала закипать Хромцова. — Ты с ума спятил, что ли? Какие оскорбления? Я просто говорю, что…

— Вот, теперь еще назвали сумасшедшим, — нагло перебил я ошарашенную женщину. — Проигнорировать подобное неуважение, означает, запятнать свою честь…

— Васильков, думай… — шокированная Агриппина Ивановна, на секунду остановилась, — Ээээ, думайте, что говорите…

— Вице-адмирал Хромцова, я вызываю вас на поединок, — нещадно добивал я сознание женщины, которой, несмотря на весь ее боевой опыт, явно в своей жизни ни разу не приходилось драться на дуэли из-за подобных пустяков, тем более с мужчиной.

Согласен, я в ее глазах, да и в глазах всех свидетелей разыгранной мною ссоры выглядел нелепо и даже смешно. Но что прикажете делать, и как остановить эту жаждущую отмщения за своих погибших космоморяков женщину. Хромцова, позволь я это, ведь действительно пуститься в погоню за Вишневским-младшим и действительно настигнет его и даже опрокинет и уничтожит все его корабли. Но вот что будет дальше.

А дальше я совершенно был не согласен с выводами Агриппины Ивановны о том, что ее дивизия успеть разделаться с польской хоругвью… Нет, расстояния и времени на это у наших не хватит. Я практически был уверен, что Вишневский-старший стоит со своим флотом у самой кромки «тумана войны», это следовало из показаний сканеров, которые давали максимальные значения работы РЭБ-зондов противника именно в квадрате, к которому, судя по траектории, двигалась 4-ая хоругвь. Ну не вырвутся, возможно, кроме быстроходных эсминцев, и то, если Хромцова догадается отдать им приказ на отступление, корабли 5-ой «ударного» из этой западни. Вот поэтому я сейчас и разыгрывал очередную комедию, делая оскорбленную физиономию столичного невротика, к которому, о ужас, неподобающе обратились. И я намеревался играть эту роль до конца, только бы отвлечь Хромцову от преследования поляков. Красовского с горем пополам вытащил, хотя надо признать, прежде всего, с помощью той же Агриппины Ивановны, теперь настал черед браться за эту пышущую злобой дамочку…

А Хромцова, к моему удовлетворению, и в правду закусила удила, покраснев, это было заметно даже через экран, и заиграв на лице желваками от презрения ко мне.

— Ты и вправду решил подраться⁈ — воскликнула женщина, еле сдерживаясь. — Подраться, когда идет война⁈ Когда это запрещено законом⁈ Хотя ладно, последний довод, это чушь собачья… Но, куда катиться этот мир, где мужчины ведут себя как курсистки… Хотя какой ты мужчина, Васильков, ты жалкий сейчас…

— Выбор оружия и места поединка за вами, вице-адмирал, — между тем продолжал я. — Время дуэли, так как вы меня жестоко оскорбили, выберу я.

Я прекрасно знал правила поединков и знал, что первому дают право выбора в том числе и времени человеку, которого вызвали на дуэль. Но мне-то нужно было задержать Хромцову именно сейчас, поэтому я под шумок и рассчитывая на злость, клокочущую сейчас внутри вице-адмирала, вставил этот небольшой пункт. И вы знаете, сработало, Агриппина Ивановна была на взводе, не обратив внимания на эту незначительную, как ей показалось, поправку и позволила мне установить время.

— У тебя на «Одиноком», — медленно произнесла Агриппина Ивановна, прожигая меня ненавидящим взглядом через экран. — На саблях и в доспехах…

— Согласен, — кивнул я. — Время поединка: 14:00…

— Это же через час с небольшим⁈ — изумленно воскликнула Хромцова, посмотрев на таймер.

— В этот момент как раз ваша дивизия будет проходить рядом с теми координатами, где сейчас находятся «Одинокий», «Екатерина Великая» и «Пантелеймон», — кивнул я.

— Как ты знаешь, последующие несколько часов я немного буду занята, — напомнила мне вице-адмирал о том, что ей надо догнать и разделаться с польской хоругвью.

— Дуэль не займет много времени, — ответил на это я. — Вы же все подсчитали… Ну, разберетесь с Вишневским-младшим на полчаса попозже…