ОПГ «Деревня» (СИ) - "Alchy". Страница 45

Цветная лихорадка девяностых после этого случая — казалась детским лепетом, деревенские обшаривали закрома и хозяйство, в поисках драгоценного метала. Всё найденное — тщательно взвешивалось, упаковывалось и пряталось. Хорошо ещё, что по зимнему времени — не зарывали в землю. Хотя как знать, мысли рачительного крестьянина, как и его поступки — обычной логике не подвластны...

Председатель, после разговора с Ксюшей о детях — посоветовался в узком кругу, привлек Галку, подбили дебет к носу и обратились к народу. Люди отозвались. Крестьянских детей знали все, к ним и до этого относились с симпатией. За два дня собрали детских вещей несколько саней. Галка сказала, что если не хватит — докупят через Викула на заводе, женщины её поддержали, мол и сошьем, что надо, и свяжем. Какой-то мужичок подвыпивший брякнул неосторожно: «Зачем нам чужие дети? Пусть их родители одевают!» — даже не успел осознать всю глубину своего морального падения. Его женщины походя — уронили в снег и даже немного на нем потоптались, с шутками и прибаутками. Его, в отличие от детей — не пожалели.

На следующий день в поселение отправились, с неизменным Викулом и казаками — Галка с Лёхой и Егор. По приезду, с помощью Соснина — проехались по дворам, где были дети, приодели тех. На всех, к сожалению не хватило, сказалось неверное представление наших современников о среднестатистической семье. В это время, если в семье было всего три ребёнка — считай что и не было детей.

Быт и неприглядность крестьянского житья поражали, но по уверениям Викула — это они ещё очень хорошо жили, не голодали. В дороге рассказывал про своего деда, как его чуть не отправили на каторгу, но чудом обошлось и поверстали в казаки: «Исть было нечаго, от хлебнай скудости дед с односельчанами погрузили всех домочадцев по телегам и поехали до Сибири, где мочна работой своею кормиться жить. На дороге в деревню Юлаеве наехали

заставу Кунгурских салдат и от них салдат он, дед Трофим, отбивался и из лука по них стрелял да с ним же стреляли из луков сосед. А у которых де ружья не было и у тех де у всех было дубье и все хотели заодно отбитца от тех заставных салдат и проехать в Сибирь Побили их тогда, одночас в колодки не заковали — в казаки поверстали. А как мы сюда переехали, так и справно жить стали, одногод первое время хлеб весной с лебедой пекли, да в работу на завод ездили»... — не жалуясь, а где-то даже с юмором излагал Викул.

Егор слушал это, пытался поставить себя на место Викула и понимал, как же доставалось предкам, и через что им пришлось пройти. Чтоб и выстоять в постоянном противостоянии с власть имущими, и отбиться от тех орд, что с завидным постоянством накатывали и будут накатывать на Русь. Вспомнил и то время, из которого они сюда попали. Все эти санкции и нестерпимый визг пропагандистов о том, что вот-вот Россия нападет на весь цивилизованный мир. И о сужающемся вокруг России кольце из военных баз НАТО, тихой сапой окружающие страну под вопли о беспричинной российской агрессии...

Глава 22

Глава 22

Начало декабря 1796 г.

Этим утром, ещё по темноте — в деревню втягивался необычно большой обоз. Не просто в два раза больше обычного — сани были буквально облеплены детьми. Оставив детей у бывшей конторы — обозники двинулись к Галке, а два казака, с приехавшим сегодня есаулом — направились прямо к Председателю.

Ксюха встречала детей, волнуясь больше, чем на своем выпускном в одиннадцатом классе. Рядом с ней притопывала ногами Маня, заметив нервозность Ксюхи, шепнула ей: «Ой, да не волнуйтесь вы так, Ксения Борисовна! Всех построим!» Та с признательностью обняла её, наблюдая за смешными детьми, спешащими от саней к большому новому зданию, являющемуся частью медицинского комплекса. Временно используемому как учебно-образовательный центр, а по вечерам как кинотеатр.

Переваливаясь как пингвины, дети похожие на беженцев из старой кинохроники (дикая мешанина из вещей двадцать первого века и местной одежки только усиливала комический эффект) - подошли и смешались с местной ребятней, на площади воцарился детский гвалт. «И как мы с ними со всеми справимся, и Азату сказали, чтоб вез своих ещё»... - Впадая в уныние, растерянно проговорила Ксюша. Подошедший сзади Анисим успокоил её: «Да мало это, ещё набрать стоит! Сейчас врачи осмотрят новеньких, разобьют на несколько групп и разберем. До обеда Митенька с Ольгой по два занятия проведут, да после обеда два, считай — всех через обучение пропустят. А нам не хватает, я бы себе человек тридцать сразу взял!»

Тут же на него дружно накинулись остальные, тоже подошедшие за детьми. Расул, дед Галки, Ксюшин отец и другие. «Ого, какая конкуренция из-за детей» - изумилась она. Основная суть претензий, насевших на Анисима, заключалась в одном: «Лошадям и коровам хвосты крутить — большого ума не надо! Чему ты их там научишь?! А у нас — профессию приобретают!» Анисим ожесточенно отлаивался: «С вашими профессиями — на заводах батрачить, здоровье гробить! А скотину обиходить да вылечить — всегда нужное дело! Попросите у меня весной лошадей, огород вспахать. Я вам всё тогда припомню!»

Ксюха притушила накал, пообещав что детей хватит на всех. Лично будет следить за этим. И припугнула, что по результатам проверок решит, кому детей стоит доверять, а кому нет: «Проконтролирую, чтоб детей не просто эксплуатировали, а давали знания! И хорошо кормили!» Поднялся возмущенный хор голосов, как это плохо кормить! Послушать их, так дети как сыр в масле катаются. Она поставила себе мысленную зарубку — пройти и понаблюдать, у кого как поставлен процесс обучения.

Выбесил Егор, заглянувший ненадолго, с заговорщицким видом подмигнувший и попросив шепотом: «Мне человек пятнадцать организуй, моя дорогуша, умненьких только!» Ласково ухватив его за ухо, она нежно прошептала в ответ: «Я твоя дорогуша только дома, здесь я для тебя Ксения Борисовна, понял!?» Потирая ухо под шапкой, тот поспешил ретироваться, досадливо бормоча и поминая гормональные всплески у беременных. Батя её, умильно улыбавшийся и было подступивший с просьбой — тоже всё понял и предпочел сменить траекторию движения.

А Ксюха, отвадив от себя возжелавших дармового детского труда эксплуататоров, с интересом наблюдала за общением детей у крыльца. Верховодила там Маня, направляя в первую очередь в теплое помещение детей помладше, вокруг неё, как обычно, сбилась свита из пацанов. А та уже обнималась с какой-то подружкой из поселковых.

- Дуняша! Приехала сегодня! - Радостно воскликнула Маня.

- Я теперь каждый день буду ходить! - Не менее радостно откликнулась та и закружилась, демонстрируя на себе старенькую аляску с китайского рынка и шапку ушанку из кролика. И тут же погрустнев, добавила: - Только братец младший сегодня не приехал, будут с Васькой по очереди ездить, не хватило всех одеть. - Она вытянула из толпы бойкую девчушку, поразительно на неё похожую и предъявила её с гордостью.

Маня, критически осмотрев её прикид, заключила: «Это никуда не годится! Вечером ко мне пойдем, я тебе свою дубленку отдам, она мне мала, а тебе как раз будет! И Ваську твою приоденем, будет как Алёнушка с шоколадки!» И подружки поднялись на крыльцо, подгоняя последних замешкавшихся.

Убедившись, что у детей всё в порядке, Ксюха тоже зашла внутрь. Не мешая Свете с Мариной, осматривающих детей — отошла в сторонку, где разговорилась с Олегом. Поинтересовалась, как они вообще, есть ли больные и помявшись — спросила про паразитов.