О, мой бомж (СИ) - "Джема". Страница 31

Черт, а член аж сводит, будто в него штырь загнали. Расстегиваю ремень, чтоб не терять времени и сразу ворваться в принцессу, как только она нарисуется. Пуговицу еле расстегнул, руки трясутся, как с бодуна. Эта дрянь, как наркотик, раз попробовал – и не слезешь, будешь хотеть еще и еще. Вжикаю молнией. Член сразу же благодарит меня за снижение градуса давления. Подумав, спускаю трусы, и он тут же ракетой взмывает вверх. Старт откладывается, дружище. Космос еще где-то бродит.

Блин, и что ее не устроило. Член как член, не кривой, не косой. Большой и крепкий, хоть орехи коли. Кокосовые. Придумала тоже мне, помпа. Он в эту пипетку и не влезет. Прикоснулся к нему рукой, представив нежную ладошку Катьки, и застонал.

Ручка двери робко повернулась.

Ну наконец-то, не прошло и года.

Затем дверь нетерпеливо дернули.

- Ну же, давай смелее, детка, - отозвался я, напустив в голос сексуальной хрипотцы, и щелкнул заверткой замка.

Дверь отворилась.

Хоба! Вот я какой красивый, со спущенными штанами, уже поджидаю тебя в полной боевой готовности.

Но за дверью стояла не Катя, а Валентина Семеновна и заинтересованно рассматривала меня.

- Ой, а что это вы тут делаете? – спросила она.

- Проветриваюсь, - ляпнул в ответ.

- Может, помочь чем? - предложила эта добрая душа с ручищами молотобойца.

- Да я и сам неплохо справляюсь, - заверил ее.

И только я хотел закрыть дверь, но она подставила мощную ногу в кокетливой лаковой туфле и пробасила:

- Ну вы это… побыстрее, а то я в туалет хочу. Или давайте я бочком мимо вас просочусь до кабинки. Вы и не заметите.

- Я скоро, - пообещал ей, и нога исчезла за дверью.

Мой боевой товарищ от такой подставы грустно поник головой, и я его, обиженного и обманутого, запрятал в боксеры и надежно замкнул на молнию. Приведя себя в порядок, я открыл кран и обдал лицо ледяной водой. Не мешало освежиться и прийти в себя, охладить свой пыл, чтобы не прибить Катю ненароком.

Выйдя за дверь, я бросил беглый взгляд на Валентину Семеновну, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Стоило освободить туалет, как она вздохнула с явным облегчением и пулей влетела внутрь.

Вообще насчет Валентины Степановны я был спокоен. Если судить по ее реакции, то ничего странного в мужике, стоящем со спущенными штанами в умывальной зоне общественного сортира, она не видела. Будто каждый день с такими индивидуумами сталкивается. Сплетни от нее уж точно не поползут. Она это дело не любила и всегда осекала девчонок из своего отдела. В общем, мировая баба.

А вот насчет Кати я сомневался. Ей точно сейчас не поздоровится. Схвачу ее сейчас как питекантроп свою самку, закину на плечо и потащу в свою трехкомнатную берлогу, где буду наказывать ее, чтобы впредь думала, как раздавать обещания и не выполнять.

За столиком, где сидела Катя, оставалось несколько юных созданий, манерно потягивающих вино и увлеченно что-то рассказывающих друг другу. Их соседки по столику отрывались на танцполе. Кати среди них не было.

- Отдыхаете? – лучезарно улыбнулся я.

Девушки сразу оживились, засверкали кокетливыми глазками, расцвели улыбками.

- Где Екатерина Сергеевна.

- А она домой убежала, - отозвалась одна из девчонок. – Ей вдруг так плохо стало. Съела, видно, что-то не то.

- Спасибо. Отличного вечера.

А мой вечер теперь безнадежно испорчен. Ну, Катя, развела, как школьника. Интересно, что ей во мне не нравится? Не урод ведь. При деньгах. Что не так-то?

Могла бы просто сказать, что не хочет. Зачем из себя строить Золушку. Только героиня сказки оставила своему принцу туфельку, а Катя…

И только сейчас до меня дошло, что Катя ушла без пуховика. Номерок же так и остался у меня. Пока мы препирались насчет переведенных мной денег, никто из нас и не вспомнил о золотистой бирочке, лежащей в моем кармане.

Вот дуреха! Заболеет ведь в тонком платьице. В предпраздничные дни такси фиг дождешься. Будет стоять на улице до посинения. Упрямица!

Я выскочил на улицу, как был, без верхней одежды. Мороз тут же пробрал меня до костей. Побегал туда-сюда по парковке, выкрикивая ее имя, но беглянку так и не нашел. Может, все-таки ей повезло уехать? Ага, с каким-нибудь маньяком – услужливо подсказал затуманенный алкоголем мозг. Я достал телефон из кармана и набрал ее номер. Противный механический голос возвестил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Глава 40

Вечер обещал быть ужасным. Горский снова завел свою песню о том, что я якобы должна его помнить. Я уже перебрала в памяти всех клиентов Ивана Никифоровича. Да нет же, не было такого.

Склоняюсь к тому, что я напоминаю кого-то из прошлого Горского, причем свою тезку, с которой его связывали не очень приятные события. Или Горский не совсем психически здоров.

Бывает же такое, что люди успешны в жизни, но помощь высококвалифицированного психиатра им бы не помешала.

Но пока не лезет мне под юбку, я буду закрывать глаза на его странности. В первую очередь мне нужно думать о сыне. Но и пускаться во все тяжкие ради тепленького местечка, я не собираюсь.

В зале я выбрала место специально за колонной, чтобы спрятаться от Горского. Больше всего я боялась, что он меня выловит оттуда и посадит рядом с собой. Это было бы вполне в его духе. Но он просто таращился на меня, едва не сворачивая шею.

Внешне спокойная и веселая, я будто на углях сидела. Благо, девочки ничего не заметили.

Несколько раз порывалась перевести Горскому деньги. Но меня останавливал страх, что он и в самом деле лишит меня премии. Корила себя за слабость, за то, что ведусь на такой низкий шантаж. В конце концов решила отдать ему эти деньги потом, после того, как премия упадет на карту.

А вообще это ненормально. Сегодня ему не понравился мой пуховик, и он кинул мне с барского плеча подачку, мол, купи другой, не позорься. Завтра скажет, купи себе колготки в сеточку и юбку в клеточку, ну, или не знаю, что еще может родить его больная фантазия.

Но все это были цветочки.

Если бы я знала, что вытворит Горский потом никогда в жизни не потащилась бы на этот корпоратив.

Так вышло, что меня пригласил на танец Александр Александрович, приятный мужчина в годах, начальник отдела и благоустройства. Я не видела причин для отказа. Почему бы и нет? С ним в паре мы выиграли танцевальный конкурс, на который меня вытащил ведущий. Как партнер для танцев он мне понравился. Ведет хорошо и не использует танец как повод, чтобы облапать женщину.

Кто ж знал, что Горский и в этом усмотрит что-то противозаконное.

Налетел на нас как ястреб, злой и взъерошенный. Взгляд бешеный. Накинулся на Александра Александровича так, будто тот меня насиловать в подворотне собрался.

Как только мой партнер ретировался, Горский вцепился в меня как голодная собака в кость. Не стала вырываться только потому, что скандал нам не нужен. Нет ничего глупее, чем опозорить руководителя бизнеса в глазах его подчиненных. Пять минут близкого общения я как-нибудь перетерплю.

Слишком близкого, как оказалось. Потому что в живот мне вскоре уперлось что-то твердое. Явно не огурец, украденный со стола.

От осознания этого меня опалило жаром. Щеки загорелись от стыда, хорошо, что в темноте зала этого никто не мог увидеть. Внизу скрутился тугой узел от мучительно-сладкого предвкушения. Таких странных реакций мое тело не выдавало уже давно. Не то чтобы я принципиально никого не подпускала к своим трусам ближе чем на метр. Нет. Просто, когда дело близилось к тому самому моменту, я позорно сбегала. «Хорошие мальчики» слегка за тридцать, сыновья знакомых моей мамы, не собирались «строить любовь», они хотели трахаться. И искренне удивлялись, почему это я радостно не прыгаю на отполированный их собственной ладонью член. Все же я неликвид. Разведенка с прицепом. Могла бы и не ломаться.

Я бы и не ломалась, если бы хоть что-то чувствовала. А я внимательно прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловить хоть что-то похожее на желание. Но все было не то. Пресно. Неприятно. Никак.