Сибирский рубеж (СИ) - "Amazerak". Страница 35

Внутри начало нарастать ощущение присутствия тёмного существа. Тварь была где-то совсем близко, но я по-прежнему не мог разглядеть её в ночи. Окружив себя и машину барьером из уплотнённого воздуха, стал ждать.

Сквозь рокот орудий послышались хлопки крыльев. Я заметил тень, что падала на меня сверху. Что-то большое и чёрное врезалось в защитный барьер и шлёпнулось на дорогу. Мгновенно убрав стену, я запустил сгусток тьмы в распластавшееся на асфальте существо. После удара третьим сгустком, тварь перестала шевелиться. В её крупном вытянутом теле с длинными задними лапами зияли три дыры, крылья раскинулись на половину проезжей части. Ощеренная огромными острыми зубами морда таращилась на меня выпученными глазными яблоками.

Дракон был крупнее, чем средний беллатор, хотя этот оказался далеко не самым большим из всех, кого мне приходилось встречать в прежней жизни.

— Это что такое было? — Полли выскочила из машины.

— Назад! — крикнул я. — Вернись и закрой дверь!

Ощущение присутствие тёмных тварей не уходило. А зенитки продолжали отстукивать свою смертоносную чечётку. Вскоре второй дракон сделал попытку атаковать меня, но тоже ушибся о невидимую преграду, после чего был прожжён сгустками тьмы.

Когда я прошёлся рядом с трупами, дыхание бездны, окружавшее оба существа, впиталось в меня. Ощущения присутствия пропало, а вскоре и стрельба с сиренами смолкли.

— Вот это уродины! — Полли всё-таки выбралась из машины и подошла к дракону. — И ты… опять их убил тёмной магией?

— Отойди, — велел я. — И никогда не подходи к этим тварям близко. Их окружает дыхание тьмы. Для обычного человека оно смертельно, а для владеющих… скажем так, не слишком полезно. Поэтому лезь обратно в машину, и погнали. Если до ночи не успеем, будем на улице спать.Кактебя такая перспектива? Вот и меня не привлекает.

Мы продолжили путь, и скоро рядом с дорогой увидели ещё одну бетонную стену с зенитками в полусферических стальных башнях по углам. «Алтай» остановился перед высокими сдвижными воротами. Я достал из багажника свой походный рюкзаки попрощался с Захаром, посоветовав ему переночевать в поселковой гостинице и утром, часов в пять, выдвинуться в путь, чтобы не мелькать в Гордеевске днём.

На КПП у нас с Полли проверили документы. Дежурный объяснил, что нам надо идти в штаб.

На огороженной со всех сторон территории в ряд стояли длинные блочные двухэтажные дома с решётками на окнах. Перед ними располагалось здание штаба, перед которой зеленела квадратная клумба. Над крышей висели два флага.

И снова все эти виды напомнили мне о прошлой жизни и о крепостях, где доводилось жить и оборонять и с которыми было связано столько много воспоминаний, успевших раствориться в тумане лет.

В штабе на первом этаже сидел дежурный, он вызвал кого-то по телефону, и вскоре прибежал рослый светловолосый малый с погонами, на каждом из которых были полоска, одна звёздочка и большая цифра «7», видимо, обозначающая номер дивизии. На кармане армейского кителя красовался боярский герб без окантовки.

— А позже не могли приехать? — встретил он нас не самым дружелюбным образом. — Кто такие? Княжна Романова, если мне память не изменяет, и…

— Князь Озёров, — напомнил я.

— Ну да, ну да, точно. Прапорщик Казанцев. Прошу за мной.

Прошли в кабинет, прапорщик включил компьютер, достал папки с бумагами, потребовал у нас документы.

— А вы, господин Озёров, значит, и есть старший мастер третей ступени? А то я слышал, прислать должны были одного, — он забегал пальцами по клавиатуре. — Ну добро пожаловать в наше училище. Вы оба записаны… так… в четвёртую роту, первый взвод. Четвёртая рота располагается в самом крайнем здании. А стихия у вас воздух, так?

— Совершенно верно, — ответил я.

— А у меня лёд, — добавила Полли.

— Вижу, — прапорщик продолжил стучать пальцами по клавишам, а потом вскинул на меня взгляд. — Пойдёте командовать малым фортом после учебки, господин Озёров?

— Сразу? — удивился я.

— Не сразу, конечно, но через год-другой капитаном стать можете, особенно если получите ранг великого мастера. Великие мастера в лейтенантах не задерживаются. Хотя тут всё зависит от вас и ни от кого больше, — прапорщик вручил мне паспорт и военную карточку и продолжил печать. Затем он вернул документы Полине и отправил нас в казарму.

Казарма четвёртой роты — хмурое двухэтажное здание из толстых бетонных блоков, которые и гаубичный снаряд не пробьёт, — находилось возле самой стены. Ещё более суровый вид этой мини-крепости добавляли решётки на окнах, призванные защищать в случае нападения тенебрисов. Зато внутри оказалось чисто и опрятно: стены были покрашены в весёлый светло-жёлтый цвет, в холле росли цветы в горшках.

Дежурный отправил нас на второй этаж, где, собственно, и находилась казарма, и тут нам с Полли пришлось расстаться. Мальчикам полагалось направо, девочкам — налево. Проживание было раздельным, чему вряд ли стоило удивляться.

Жилое помещение представляло собой длинный зал, заставленный двухъярусными койками вдоль обеих стен. Когда я вошёл, тут царило оживление. Парни, облачённые в одинаковую тёмно-зелёную форму, сидели на кроватях, кто группами, кто по одному, общались и ржали. Кто-то чистил одежду, кто-то что-то смотрел за складным компьютером, четверо за столом резались в карты, двое возили по полу швабрами.

Рядом с дверью был кабинет дежурного, там сидел парень с, по всей видимости, сержантскими погонами. Он сказал, что мне надо к заместителю командира роты, и вызвал того по телефону.

Заместитель, молодой офицер с погонами старшего лейтенанта, выглядел уставшим и делал всё без особой охоты. Он принял меня в своём кабинете, забрал карточку и паспорт и направил к шестой кубрик. Завтра мне предстояло получить военное удостоверение и униформу. Занятия начинались с понедельника.

Оказалось, что курсанты благородного происхождения, то есть бояре и князья, размещались не в общем помещении с двухъярусными кроватями, а в отдельных комнатушках по четыре человека. Кубрики были тесные и без удобств, но по сравнению с тем, как жили простолюдины, могли показаться роскошью. У нас даже шкафчики для вещей имелись, тогда как мещане обходились тумбочками.

Когда я зашёл, передо мной предстала следующая картина. Худощавый белобрысый юнец с длинной чёлкой полулежал на кровати и смотрел в складной компьютер, другой парень, коренастый, коротко стриженный, читал газету. Третий расположился за столом и что-то писал на листке бумаги.

Наши с ним взгляды встретились.

— Рюмин? — спросил я.

— Озёров? — удивился парень, сидевший за столом. — Тебя тоже к нам запихнули? Вот и славно. Располагайся тогда, чувствуй себя как дома, вещи в шкафчик можешь сложить. Только быстрее, а то скоро отбой, свет заставят выключить.

Не успел я познакомиться с парнями и разложить вещи по полкам, как прозвучал звонок, похожий на школьный. Это значило, надо было выключать свет. Но ложиться спать никто не торопился. Паренёк с чёлкой продолжал смотреть в комп. Оказалось, он фанат японских мультиков и сейчас глядел один из них. С остальными мы чесали языками ещё часа два.

Среди моих соседей только Рюмин был князем, остальные двое — боярами. Парень с чёлкой, которого звали Дмитрием, поехал служить добровольцем, поскольку семья его была небогатой, да ещё и всё наследство досталось старшему брату, а он остался без денег. Второго же, Романа, отправили сюда в качестве наказания. Он встречался с какой-то девицей из другой благородной семьи, девушка забеременела, и чтобы сгладить конфликт, виновника сослали на границу. Сам же парень увлекался игрой на гитаре и сочинял песни, и даже музыкальный инструмент с собой притащил.

Рассказал я и свою историю. В нашей комнате меня можно было назвать самым везучим и невезучим одновременно. Парням предстояло безвылазно торчать в форте минимум два года, а мне — приезжать сюда месяц через месяц. С другой стороны, по истечении контракта они могли уволиться, я же буду мотаться на границу до конца своих дней, если, конечно, не найду себе замену.