Конец заблуждениям - Кирман Робин. Страница 51

– Ага. И я попросил у него разрешения поговорить с тобой. Я заверил, что помогу тебе все осознать, чтобы ты лучше подготовилась к встрече с ним.

– Я даже не подозревала, что вы двое знакомы.

– В связи с последними событиями он обратился ко мне за подсказками относительно того, куда мог сбежать Дункан. Мы все пытались выследить вас, но это оказалось непросто. – Блейк пристально наблюдал за ней, на его губах играла слабая улыбка. Как раз в этот момент подошла официантка, чтобы записать заказ. Джина попросила апельсиновый сок, Блейк – еще один эспрессо. Как только женщина отошла, он продолжил: – Грэм из кожи вон лез, чтобы связаться с тобой, знаешь ли. А мне было чертовски трудно связаться с Дунканом. Я оставил ему добрый десяток сообщений на автоответчике, но он их проигнорировал. Я все пытался понять почему, пока меня не осенило. Автоответчик же раньше принадлежал вам обоим. Ты тоже знаешь код доступа.

– Раньше? Разве не все еще?

– Верно, верно. Ты якобы понятия не имеешь обо всем этом, все забыла. Так говорила Вайолет. Упала, очнулась, забыла. И я должен поверить в это?

Теперь ситуация становилась для нее яснее. Они все объединились – Вайолет, ее отец, Грэм, а теперь еще и Блейк. Она посмотрела на него, человека, который всегда искал повод осудить ее и, должно быть, думает, что теперь нашел его. О какой части правды Блейку удалось догадаться? В выражении его лица проявлялась горькая отстраненность, даже когда он улыбался.

– Так ты сомневаешься в моей черепно-мозговой травме?

– Я сомневаюсь в любой истории, исходящей от тебя.

Джине пришлось подумать, как отреагировать, как много она должна признать, что конкретно она вспомнила в свете своего решения обратиться к Грэму.

– Потеря памяти была очень даже реальной и весьма серьезной, будь уверен. Я до сих пор многого не могу вспомнить, а кое-что из того, что произошло, все еще не могу и понять.

– Может, тогда мы сумеем заполнить некоторые пробелы друг для друга? Например, я хотел бы знать, как, находясь в беспамятстве, ты была настолько внимательна, чтобы стереть все сообщения, которые я оставил Дункану? Достаточный аргумент в пользу того, что ты лживый манипулятор, стремящийся разрушить его жизнь?

– Тебе не приходит в голову, – спокойно ответила Джина, – что может быть и иная причина того, что Дункан тебе не перезванивает? У него ведь есть твой номер. Он свободный человек. И коли уж он ни разу сам тебе не набрал, то, должно быть, попросту не хочет этого. – Уловив вспышку раздражения на лице Блейка, она продолжила: – Может быть, до него наконец дошло, что твоя антипатия ко мне ненормальна. И может быть, он наконец понял, что ему не нужен друг, который при любой возможности оскорбляет женщину, которую он любит, и обвиняет ее в самых безумных вещах.

– О, я только начал! – сказал Блейк, но замолчал, когда официантка вернулась, чтобы поставить сок Джины и его эспрессо на стол. – Grazie mille [25], – кокетливо поблагодарил он со своим угасающим очарованием.

Джину успокоило осознание того, что сегодняшние обвинения против нее – вовсе не неожиданная новость, и все же, учитывая целые годы попыток запятнать ее репутацию, какого прогресса добился Блейк? Возможно, он выяснил, что в детстве она иногда лгала – выдумывала истории, чтобы скрыть состояние, в котором находилась ее мать, или другие фантазии, чтобы убежать от боли. Или, может быть, он пришел к выводу, что Джина вынудила Дункана хотеть того же, что и она. Что ж, если бы Блейк верил, что хоть что-то настроит Дункана против нее, он бы без колебаний поделился этим. То, что он этого не сделал, означало, что он отдавал себе отчет: Дункан встанет на ее сторону, а сам Блейк покажет себя всего лишь ревнивым и ненадежным другом.

– Ты читала письмо Вайолет? – осведомился Блейк, делая медленный глоток эспрессо. – Ты уже все знала на тот момент?

– Я не получала никакого письма от Вайолет. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ой, да ладно тебе! – Блейк терял терпение. Он ударил кулаком по столу. – Зато я знаю, о чем говорю. Мы с Вайолет пообщались. Она в курсе, что я здесь, и поверь мне, она почти так же жаждет разобраться с Дунканом, как я с тобой. Возможно, у нас с ней нет ничего общего, кроме желания видеть вас двоих разлученными, но по крайней мере я знаю, что она мне не лжет. Ты получила письмо. – Он пристально смотрел, но лицо Джины не дрогнуло. – Она оставила его для тебя в отеле в Праге, прямо перед тем, как ты внезапно настояла на отъезде. А потом ты написала Вайолет свое собственное письмо. И дала ей адрес на юге Франции. Пыталась сбить ее со следа, не так ли? А вы с Дунканом тем временем направлялись в Сиену. И все это время она ужасно волновалась, а ты даже не поговорила с ней. Прелестная лучшая подруга!

– Я не понимаю, чего ты добиваешься? Мы с Дунканом вместе изменили наши планы. Мы собирались во Францию, а потом услышали о Палио.

– Но ты пыталась избегать Вайолет! Ты поплакалась, что не можешь вынести встречи с ней, ты поведала о том, что беременна.

– Вайолет рассказала тебе об этом?

Джину удивила и причинила боль мысль о том, что ее лучшая подруга обсуждала такой деликатный вопрос с Блейком. Как она могла?

– Не твое дело. – Блейк, казалось, распознал ее искреннее раздражение. – Господи, только не говори, что это правда?

– Кто бы стал лгать о таких вещах?

Между ними воцарилось молчание, Блейк пытался понять, что это будет означать для его друга.

– Ты серьезно? У вас будет ребенок? В таких обстоятельствах? – Он начал невесело смеяться. – Ты действительно безумная.

Джина чувствовала, как в ней закипает гнев: ничто в ее решении завести этого ребенка не было безумием! Временами это казалось единственным ясным и веским мотивом, которым она обладала.

– Я здесь не за этим. Почему бы тебе не попросить Грэма выйти из того места, где он прячется? Я пришла сюда не для того, чтобы объясняться с тобой.

Джина начала вставать, но Блейк схватил ее за руку.

– О, не притворяйся такой шокированной. Не делай вид, будто не слышала этого раньше. Я ведь уже говорил это в своих сообщениях для Дункана.

– Я уже сказала, что не слышала их. – Она говорила с такой убежденностью, с таким возмущением, что сама почти поверила в это.

– Память автоответчика уже давно должна быть переполнена. Стало быть, кто-то стирал записи.

– Это мог делать Дункан.

– Если бы Дункан услышал их, он бы оставил тебя в ту же секунду!

Блейк вновь начинал раздражаться. Другие посетители кафе смотрели на них, и Джина надеялась, что скоро кто-нибудь подойдет узнать, все ли в порядке. На самом деле она надеялась, что Блейк пойдет дальше и спровоцирует какого-нибудь незнакомца на вмешательство, после чего она скажет этому человеку, что не чувствует себя в безопасности, что она беременна, возвращается из больницы и что ощущает угрозу со стороны этого джентльмена, которого она никогда раньше не встречала.

Ей нужно сбежать отсюда. Джина не знала, как избавиться от Блейка, если он откажется отпустить ее или если он будет настаивать, чтобы она отвела его к Дункану. А еще Грэм…

Порывшись в сумочке, она достала ручку и начала писать на салфетке.

– Я закончила. Если тебе есть что добавить, скажи это Дункану. Вот номер нашего домашнего телефона.

Блейк отпустил ее руку, взял салфетку, сложил ее и сунул в карман. Из другого кармана он достал несколько банкнот и положил их на стол.

– Давай мы с тобой немного прогуляемся. Я видел телефон-автомат на улице. Мы попробуем набрать этот номер вместе.

Блейк поднялся со своего места и обошел стол, приблизившись к ней.

– О, ради бога. Это что, проверка? Я не могу гарантировать, что Дункан будет дома и ответит.

– Еще бы.

Джина огляделась, обдумывая свой следующий шаг. У окна сидели и курили двое молодых людей – может быть, ей удастся привлечь их на свою защиту. Она сомневалась, что Блейк стал бы так же жестко разговаривать с мужчинами. На данный момент она чувствовала себя в большей безопасности, оставаясь здесь, нежели снаружи.