Очень Большой Лес. Том 1 - Головачев Василий. Страница 33
Редошкин дал очередь из своего М4 по вертолёту, и там наконец его заметили. Винтокрылая машина хищно развернулась к нему открытой дверью десантного отсека, в проёме которой торчал ствол пулемёта.
– Уходи! – крикнул Максим.
Лейтенант его не услышал в гуле винтов, но он был опытным бойцом и знал меру риска. Включив систему пиксельной маскировки «Хамелеона», превращавшей человека в бесформенное скопление пятен под цвет пейзажа, он бросился под защиту ближайшего «баньяна».
Ударил пулемёт, пули плетью прошлись по траве, подбираясь к бегуну, метавшемуся то влево, то вправо.
Максим отыскал прицелом блеснувшую на солнце кабину вертолёта. Взмолился в душе: повернись ещё на полметра!
Голову пронзил странный эфемерный световой луч. Ему показалось, что кто-то огромный, как планета, задал ему непонятный вопрос.
И в этот момент раздался низкий подземный рык, напоминавший гул обрушившегося на землю оползня. Задрожала земля, затряслись, раскачиваясь, гигантские деревья!
Пулемёт захлебнулся, так как вертолёт закачался в воздухе с боку на бок словно шлюпка на волне.
Максим выстрелил.
Пуля «Лобаева» вошла точно в боковое стекло кабины и вонзилась в голову пилота, сидевшего за джойстиком управления.
Голова лётчика дёрнулась, падая на панель управления.
Вертолёт клюнул носом, взревел мотором, накренился, косо пошёл боком и зацепил винтом крону «секвойи». Из люка с пулемётом горохом посыпались на землю чернокожие бойцы в камуфляже.
Вертолёт врезался в жилистую колонну соседнего «фикуса», со скрежетом соскользнул к его подножию, ломая лопасти винтов. Раздался удар, свист разлетевшихся осколков лопастей, грохот! Но взрыва бензобаков не произошло, иначе от него ничего бы не осталось.
Максим и Редошкин метнулись к вертолету, не теряя ни секунды. Два выстрела оборвали жизнь двух африканцев. Но их оставалось ещё трое, уцелевших после падения, и расслабляться было рано.
Редошкин догнал хромавшего смуглолицего бородача, метнул в спину нож, однако бородач в этот момент оглянулся, и клинок вонзился ему в горло.
Максим вовремя заметил высунувшегося из травы второго боевика, заросшего до бровей чёрным курчавым волосом, нырнул на землю, спасаясь от автоматной очереди, перекатился и выстрелил.
Крик возвестил, что пуля «шёпота смерти» нашла цель.
Оставался ещё один боевик, самый здоровый и ловкий, но мериться силами со спецназовцами он не стал, бросился наутёк. Редошкин выстрелил в мелькавшую между деревьями пятнистую спину, не попал, хотел было броситься в погоню, но Максим его остановил.
– Чёрт с ним, ему недолго осталось бегать. К «вертушке»!
Они подбежали к дымящемуся, оседавшему со скрипом и металлическими стонами вертолёту. Кабина машины была смята в лепёшку, стёкла разлетелись по траве осколками неба.
Оба пилота были мертвы.
Командира, судя по нашивкам на лётном костюме, лейтенанта, Максим снял ещё в воздухе. Напарник пилота, капрал, белобрысый, худой, с залитой кровью головой, лежал в кресле, придавленный прогнувшейся потолочной балкой.
– Кто к нам приходит с войной, тот уходит в иной мир, – оскалился Редошкин, сплюнул. – Белые парни, а умерли чёрными. По моим подсчётам, от всей их кодлы человек двенадцать осталось. А тот бугай, что скрылся, их пахан, это он тебя нагнал в лагере. Живучий, гад.
В кустах сзади зашуршало, появился Костя. На лице – только азарт и любопытство, ни тени страха, ни капли беспокойства или волнения.
– Капец? Всех замочили?
Редошкин позеленел.
– Я же тебе велел…
– Оставь, Жора, – сказал Максим. – Он из «поколения соцсетей», мозги работают только на картинку в экране компа, чувства окружающих его не трогают.
Лейтенант закрыл рот. Сплюнул ещё раз.
– Мне показалось, что перед твоим выстрелом лес загудел. Ты слышал?
– Слышал, тебе не показалось. Лес уже дважды реагировал на стрельбу этих ублюдков по местным олешкам. Мне даже сон приснился… – Максим замолчал.
– Что за сон?
– Потом расскажу. Надо сматываться отсюда. Вожак добежит до своих и приведёт всю стаю.
– «Вертушку» осмотрим?
– Нет времени. Позже вернёмся и похороним убитых, если их приятели этого не сделают.
– Вон там пулемёт ихний валяется, – показал пальцем Костя, подбегая. – Можно с собой взять.
– Ты понесёшь? – осведомился Редошкин.
– Он же тяжёлый, я один не унесу.
– То есть предлагаешь тащить нам.
Костя красноречиво пожал плечами.
Из-за кустов показались спешащие Вероника и Вениамин Витальевич, с трудом тащивший обе сумки.
– Я предлагаю… – начал Костя.
– Возьми сумку!
Ботаник оглянулся, со скучающим видом направился к спутникам, бурча под нос что-то нечленораздельное.
Вероника бросилась к Максиму, но приостановилась, заметив трупы африканцев, глянула на покорёженный вертолёт.
– Они… погибли?
– Если бы не мы их, то они нас, – буркнул Редошкин. – Командир, я сбегаю посмотрю, что от ракеты осталось?
– У нас нет времени.
– Я мигом. Африканцу надо как минимум полчаса добираться до лагеря да ещё столько же, если не больше, обратно. Мы успеем уйти.
– Сначала поищем того, по ком стреляли боевики. – Максим посмотрел на Вениамина Витальевича. – Профессор, мы ненадолго отлучимся, найдите «иву» погуще, мы проходили их семейку, и спрячьтесь под ветвями, пока мы не придём за вами.
– Лучше вместе, – робко сказала Вероника.
– Делайте так, как я сказал, мы не задержимся.
Максим сориентировался и рванул в глубь леса, сразу взяв хороший темп.
Редошкин дисциплинированно последовал за ним, играя роль арьергарда. Во время операций подобного плана он не раз прикрывал спину командира группы и прекрасно знал свои обязанности.
Бежать далеко не пришлось.
Через двести пятьдесят метров спецназовцы наткнулись на небольшие воронки в земле, оставленные взрывами вертолётных ракет, приостановились, откинув шлемы и вслушиваясь в шуршащую тишину леса.
Максим поднёс ко рту ладонь, дважды крякнул по-утиному.
Никто не отозвался. Только по стволам «секвой» побежали местные «белки». Максиму показалось, что лесные великаны вокруг, на толстой коре которых красовались шрамы от осколков НУР, угрюмо поёжились.
– Мир! – крикнул он, отказавшись от условных сигналов. – Чуб! Вера!
Ответом была вереница бабочек, вывернувшаяся из-за «баньяна» и закружившая вокруг бойцов.
– Бабочки! – прошептал Редошкин. – Чего им надо?
– Подожди, – ответил Максим, поймав мелькнувшую мысль.
Он уже не впервые встречал «караваны» бабочек, и каждый раз эти создания приводили его к какому-нибудь открытию наподобие ракеты.
Бабочки выстроились колонной и понеслись прочь, лавируя между деревьями.
– За ними!
Побежали, стараясь не отстать. Через полсотни метров наткнулись на воронку в лесной почве и следы крови на траве. Кинулись по следам и у молодого «фикуса» увидели прислонившегося к голому стволу дерева спиной человека в «Хамелеоне». Шлема на нём не было, окровавленная голова свесилась на грудь. Он не пошевелился, даже когда подбежавший Максим тронул его за плечо.
– Хасик!
Раненый не ответил.
Максим осторожно приподнял ему голову.
Это действительно был Хасик – капитан Хасан Керзоев, мёртвый.
Редошкин глухо выругался.
Максим на всякий случай приложил пальцы к шее оперативника, проверил пульс, разогнулся. Слов не было, в сердце вошла боль потери и осталась там холодным осколком взорвавшейся ракеты.
– Надо похоронить…
– Сначала уведём учёных на новое место. Вернёмся – похороним. Возьми его штурм.
Редошкин вынул из рук капитана штурмовую винтовку LaRue, достал запасной рожок к ней, две гранаты величиной с орех.
– Это всё.
– Пошли.
Через пять минут они вышли к низинке, окружённой не только «манграми», но и ветвистыми «ивами». Из-под одной из «ив» выбрались Вероника и Вениамин Витальевич.
– Слава богу! – начала девушка и осеклась, увидев хмурые лица спецназовцев. – Что случилось?!